Он снова шлепает меня, жестко и резко. Боль разрывается во мне, и я от ужаса задыхаюсь, но опять же, он начинает нежно и мягко поглаживать.

Как кровь струится по моим жилам, так и боль смешивается с удовольствием.

О Боже. Это так приятно.

– Правила очень просты. – Вон шлепает по моей другой ягодице. – Делай, что я говорю, и будешь вознаграждена.

Он снова шлепает меня на этот раз сильнее, и я вскрикиваю. Но потом его рука снова поглаживает только ниже, а его пальцы окунаются между моими складочками, чтобы заскользить по моим влажным ноющим губам.

Я вздрагиваю, хнычу, извиваюсь, толкаясь обратно к его руке. Но потом все исчезает на смену серии суровых, жгучих шлепков, которые, не прекращаясь, сыпались на ягодицы и нежные бедра.

– Ослушаешься меня, и ты будешь наказанной, – грубо говорит Вон, сопровождая каждое слово шлепком. – И я сделаю тебе больно, малыш. Не думай, что не смогу.

Пять, шесть, семь шлепков. Он не останавливается. О Боже, он не остановится.

Восемь, девять. Я теперь кричу, прикусывая внутреннюю сторону щеки, а тело дергается вперед

от силы каждого удара.

Но по какой-то причине я хочу этого. Десять, одиннадцать. Я продолжаю считать в своей голове, что вызывает головокружение, и начинаю задыхаться от такой интенсивности. Жалящая, изысканная боль, которую Вон посылает в нужный момент, и приземляется с правильным давлением, ударяя по моему телу, заставляет мою голову, спину и колени чувствовать слабость. Удовольствие и боль, смешавшись вместе, создают сладкий, острый пик, непохожий ни на что в мире.

Двенадцать.

Вон с рычанием делает финальный шлепок.

Я могу слышать у себя за спиной его рваное дыхание.

– Хорошая девочка, – бормочет он. Я могу только захныкать в ответ, моя голова кружится, а потом он снова начинает поглаживать, и ох, его пальцы, снова прикасаются ко мне, только на этот раз он делает это обеими руками, нежно скользя по ноющей, опухшей коже вокруг моих бедер, вверх по голой спине и плечам.

Это сладостное облегчение накрывает меня волной удовольствия. Я задыхаюсь и выгибаюсь под его прикосновениями. Между ног я чувствую ноющую боль от желания почувствовать его там. Боже, он так сильно мне нужен.

– Ты будешь чувствовать жжение несколько дней, – бормочет Вон, руки снова скользят вниз, и сжимают мои ягодицы. – Я хочу, чтобы ты запомнила, что будет, если ты ослушаешься меня.

Грешная мысль заполняет мой разум.

Я должна ослушиваться его чаще.

Но потом руки Вона раздвигают меня, ослабляя мои ягодицы, и не дают времени для размышлений.

Я настраиваю себя, чтобы, наконец, взять его между ног, но вместо этого я чувствую скольжение его пальцев вдоль моей трещины, мягко потирающие анус.

Я напрягаюсь, выпуская вздох удивления.

– Что тут у нас? – голос Вона весело звучит. Он очерчивает круг снова, и я задыхаюсь, начиная дрожать от его прикосновений.

Он осторожно шевелит пальцем, пытаясь протолкнуться. О Боже. От такого давления я слышу свой стон, и чувствую, как вспыхиваю от смущения.

– Так туго, – одобрительно выдыхает Вон. – Мне придется хорошо с тобой поработать, прежде чем ты сможешь принять меня.

Что? Я напрягаюсь от ужаса, и пытаюсь вырваться из его рук. Я не могу. Он такой большой. Ни за что...

– Спокойно, – Вон смеется, крепко удерживая меня. – Я не буду трахать твою попку, пока. Я начну медленно. Покажу, насколько хорошо это может чувствоваться.

Я все еще от паники напряжена, и он широко раздвигает мои ягодицы, открывая меня. После чего я чувствую что-то инородное: горячее и влажное, исследующее изящное кольцо плоти.

Его язык.

Черт.

Я задыхаюсь, падая на локти, когда Вон лижет меня, а его язык кружит, толкаясь в меня кончиком.

Нет. О Боже. Это так неправильно, но я не могу перестать хныкать от удовольствия. От такого нежного давления и влажности. Я никогда не чувствовала ничего подобного. Я никогда не думала, что мне может такое понравиться.

И тогда Вон скользит рукой между моими бедрами и ударяет по моему клитору.

Я вскрикиваю. Ощущения взрываются во мне от его поглаживаний и сжимания моего клитора, беспрерывного потирания, когда он кружит там языком.

– О Боже, – я задыхаюсь и меня начинает трясти. Удовольствие прорывается сквозь мое тело, и я больше не могу это терпеть. Теперь я начинаю всхлипывать, и чувствую, как взорвусь. Его язык извивается и пробует меня; так влажно, так чертовски неправильно. Стоя на четвереньках, я теперь рыдаю и задыхаюсь – и все это по его милости.

– Вон, – я стону, утопая под его прикосновением, и проваливаюсь в темноту, из последних сил пытаясь держаться за свою жизнь. – О, мой Бог!

Я чувствую напротив себя его смешок. Он лижет сильнее, и о Боже, это так приятно. Я кричу, толкаясь к его руке. Его язык входит в меня глубже, и я сейчас разрываюсь на части без возможности что-то с этим сделать, так как все мое тело трясется от ощущений.

Слишком жарко, слишком темно, слишком, блядь, неправильно. Мне не может это нравиться: хныкать и умолять, толкаться задницей к его рту, но я не могу ничего с этим поделать. Меня накрывает волной, и я схожу с ума от удовольствия.

Вон перестает лизать меня, и я вскрикиваю от отсутствия его языка, но потом резкий шлепок опускается на мою задницу, отчего я теряю равновесие.

– Тебе нравится жестко, – он рвано дышит. – Черт, Келли, ты чертова мечта. Скажи, как ты желаешь этого!

– Вот так! – Я рыдаю, толкаясь к его руке. Мне все равно как это выглядит, это занимает последние мысли. Все, что имеет значение – безжалостное и такое чертовски прекрасное трение его пальцев на моем клиторе, и жалящее давление на моей коже. – Да.

– Черт!

Вон снова шлепает меня жгучим ударом. Еще раз.

– Да! – я вскрикиваю, толкаясь быстрее. Я уже близко, о Боже, на самом краю и больше не могу. – Еще! Да!

Вон издает дикий рев, глубоко засовывая два пальца в мою ноющую киску, а другой рукой жестко бьёт по моей заднице, безжалостно шлепая. Я схожу с ума.

Он загибает пальцы, глубже трахая меня рукою, при этом не переставая шлепать меня снова и снова, пока наслаждения и боли не стает слишком много, чтобы ее принять и я распадаюсь на части, выкрикивая его имя, когда экстаз наполняет каждую клеточку в моем теле и отнимает все мысли, силы и слова.

Я изнеможена. Сломана.

И полностью его.

16 глава

Вон

Черт.

Я делаю прерывистый вдох, чувствуя, как ее киска сжимается вокруг моего пальца. Она совершенно обнаженной рухнула на кофейный столик, похныкивая, когда оргазм наполняет ее восхитительное тело волна за волной.

Я делаю шаг назад и смотрю, как она корчится, ее голая попка красная с отпечатками моей руки. Заклейменная.

Как и должна быть. Я твердый, как чертов камень, но хочу смаковать каждый момент ее капитуляции.

Черт, эта девушка – мечта.

Я знал, что она будет сладкой, но это? Это за пределами моих мечтаний. Выкрикивая мое имя и умоляя меня ее отшлепать, она объезжала пальцы, блядь, как на родео, отчаянно нуждаясь в освобождении. Все ее запреты исчезли, пока не осталось ничего, кроме желания освобождения, написанное на ее красивом лице.

Она создана для подчинения. И это только начало. А я даже еще не начинал. Этот рот будет умолять меня снова, эта тугая задница будет широко открыта для моего члена.

А ее киска...

Да, истекающая, сочная киска теперь принадлежит мне. Я собираюсь трахать ее всеми известными мне способами, вдалбливаться до тех пор, пока она не попросит меня остановиться, и только когда она будет чувствовать жалящую, ничем не сравнимую нужду – я позволю ей кончить.

Черт возьми, никто меня больше не отвергнет.

Келли переворачивается и приподнимается на локтях. Ее волосы спутаны, щеки порозовели. Но то, как она на меня смотрит... Черт, я чувствую это всем телом.

– Эй, – шепчет она, смущенно глядя.

– Привет. – Я упиваюсь ее видом, ее дерзкой грудью со сморщенными и тугими сосками. Изгибом ее тела, поднимающейся и опускающейся от дыхания грудью. Она такая сейчас чертовски красивая, что я могу смотреть на нее сутками. Если бы прямо в эту минуту мой член не требовал удовлетворения.

– Это было... – Келли умолкает. Ее глаза расширяются, и я вижу, как реальность обрушивается на нее, и голос в голове напоминает ей, что она просто потеряла голову из-за моего языка на ее заднице. Пора заткнуть этот голос навсегда.

Я протягиваю руки и ставлю ее на ноги.

– Это была только разминка, – рычу я, хватая ее за руку, и кладу на твердый, напряженный член. – Вот это твое основное блюдо. Ты готова для меня?

Она нетерпеливо кивает.

– Да, – она задыхается. – Вон, пожалуйста.

Блин, я обожаю слышать ее мольбы.

– Иди в спальню, – я указываю в сторону коридора. – Ложись на кровать, раздвинь ноги и жди меня. И никаких прикосновений, – приказываю ей я и просовываю руку между ее ног. Я даю ей быстрый, притяжательный шлепок, что заставляет ее застонать.

– Теперь это моя собственность, – рычу я, наблюдая, как у нее от удовольствия закатываются глаза. – Эта киска принадлежит мне. Ты не кончишь, пока я не получу свое удовольствие.

– Да, Вон, – она с придыханием улыбается, покачиваясь напротив меня. – Все, что только захочешь. Просто скажи мне что делать.

– Ох, я скажу. – Я обвожу ее клитор и жестко щипаю. Она вскрикивает от удовольствия. – Я пока буду нежен, – предупреждаю ее. – Но поверь мне, я сейчас голоден. Изголодался по твоей сладкой киске. Я собираюсь тебя оттрахать настолько сильно, что эта тугая маленькая киска никогда не станет прежней.

Келли выглядит ошеломленной, задыхаясь и истекая от желания.

О да, она более чем готова.

– Иди, – приказываю ей я. Она поворачивается, чтобы последовать моему приказу, и я не могу сдержаться, чтобы не приземлиться жгучим шлепком на ее идеальной заднице. Келли стонет.