— Тебя нельзя винить за то, чего ты не знал.

— Я не знал тогда, но когда соблазнил тебя в Суррее, я уже знал или, во всяком случае, кое о чем подозревал. Но той ночью в саду я поступил так не из-за твоего богатства, Верити. Если бы на кону стояло только это, я мог бы вести себя иначе.

— Тогда почему?

— Из-за тебя самой. Я желал тебя. Два года назад ты была робкой, тихой девочкой. Но женщина, которую я встретил в Камберуорте… она разбудила во мне дьявола, и я понял, что так будет всегда. Для мужчин это самая древняя в мире причина.

Желание Хоксуэлла всегда имело для нее гораздо большее значение, чем он думал. Он ее соблазнил, но она не возражала против того, чтобы он ее соблазнял. И сейчас, когда он обнимал ее, а их разговор слишком затянулся, его близость страшно волновала.

— Сделанного не воротишь, — сказала она, слишком хорошо понимая, что этими словами принимает его таким, какой он есть, чего не было раньше. Но она об этом не жалела. Наоборот, она испытала огромное чувство радости. — Деньги и наслаждения не самый худший фундамент, на котором строится брак. — Она игриво дернула его за рубашку. — Поскольку я обеспечила деньги, полагаю, что ты возьмешь на себя ответственность за наслаждение.

Он рассмеялся, и ей стало легко оттого, что его настроение улучшилось.

— Но только при условии, что ты будешь принимать в этом самое деятельное участие.

— А, ты уже стараешься увильнуть от ответственности и взвалить ее на меня. Это ты должен обеспечить мое деятельное участие, Хоксуэлл.

С этими словами она повернулась, собираясь уйти, но не успела сделать и шага, как он схватил ее, обнял и поцеловал в шею.

— Ты не можешь вот так бросить перчатку и считать, что я дам тебе возможность избежать дуэли, Верити. Думаю, чем меньше я позволю тебе проявлять инициативу, тем больше тебе этого захочется, особенно если учесть твой бунтарский характер.

— Не вижу способа, как ты мне запретишь.

— Неужели? — прошептал он ей на ухо. Его руки обхватили ее грудь. Большие пальцы стали гладить соски через ткань пеньюара.

Она начала понимать, каким образом он может помешать ей проявлять инициативу. Пока он стоит за ее спиной, она не может его обнять. Тогда она завела руки назад, чтобы хотя бы прикасаться к нему.

— Нет-нет. Никаких обходных маневров. Придется придумать, как такое исключить. А вот это, я думаю, сработает, — сказал он, развязывая одну за другой ленты на ее пеньюаре, так что он стал сползать с плеч и рук и застрял на уровне бедер. Манжеты рукавов тоже не позволяли пеньюару полностью спуститься вниз, но зато связали ей руки.

— Похоже, ты будешь ограничена в движениях, — с некоторым ехидством констатировал он. — Придется с этим смириться.

Смириться означало пассивно принимать его ласки. Он целовал ее в шею и плечи, а пальцами пощипывал невыносимо чувствительные соски.

Подхватив на руки, он отнес ее на кровать и повернул так, что она уткнулась лицом в подушку. Сам он лег рядом, лицом к ней, и, приподнявшись на локте, поднял медленным движением ее юбку и закатал вокруг талии. Она оказалась обнаженной над и под толстым валиком материи.

Он стал медленно, почти лениво целовать ее спину. Она закрыла глаза и удивилась, как такая малость может доставить столько наслаждения.

Потом поцелуи опустились ниже и внезапно прекратились. Она открыла глаза и увидела, что он внимательно ее разглядывает.

— Ты выглядишь необычайно эротично, — сказал он, поглаживая ладонью ее ягодицы. Потом его рука оказалась у нее между ног. Она замерла и закрыла глаза. Он заставил ее ждать, пока она почти обезумела от нетерпения, а потом уверенно дотронулся до ее плоти.

— Ты готова. Так быстро? — Он гладил ее, а она дрожала. — Взять тебя сейчас, когда ты готова? Или теперь я могу ручаться, что ты готова на совместные действия?

Она не понимала, о чем он говорит, и смотрела на него в недоумении.

— Совместные действия предполагают взаимные ласки, а не пассивное их принятие или покорность им. Так ты готова на такие совместные действия?

— Это ты связал меня так, что мне остается только принимать и покоряться.

— Я расстегнул пуговицу на одной манжете, так что ты можешь освободиться. — Он откинулся на спину и расстегнул манжеты на своей рубашке. — Еще пара минут, и у тебя не останется выбора. Глядя на тебя сейчас, я полагаю, что совместные действия могут подождать до следующего раза.

Она решила, что до следующего раза она отложит покорность, и села. Она расстегнула вторую манжету и быстро освободилась от пеньюара.

К тому времени как она сняла сорочку, Хоксуэлл уже полностью разделся. Схватив ее, он положил ее на себя и в первый раз за эту ночь поцеловал по-настоящему.

Он сказал — совместные действия. Она знала, что ему нравится, когда она его целует. Так что она постаралась, чтобы этот поцелуй был взаимным.

А после поцелуя сказала:

— У меня мало опыта. Я могу тебя разочаровать.

— Пока что не разочаровывала. Я думаю, что это вообще исключено.

Она села ему на бедра. Его синие глаза смотрели на нее с иронией и вызовом, придавая ей смелости.

Вообще-то это будет не так уж и трудно, поняла она. Просто надо делать то же, что делает он. Она поцеловала его в губы, потом в шею и, наконец, в грудь.

Почувствовав себя смелой, она не только целовала его, но и пробовала на вкус. Ей хотелось доставить ему удовольствие, хотелось, чтобы он почувствовал, как она благодарна ему за ласки.

Его близость вызывала у нее чувства, о которых она раньше даже не подозревала. Они переполняли ее, и она снова и снова прижималась губами к его груди.

Немного отстранившись, она посмотрела на него. На растрепавшиеся темные волосы и прекрасные синие глаза. Она приняла этот брак, его основой станут наслаждение и ее наследство, но в ее душе было еще что-то, гораздо большее.

Но для него наслаждение и богатство имели значение. Она бросила взгляд на его плоть, потом снова на лицо. В его глазах читался явный вызов.

Она дотронулась до конца его плоти и сразу поняла, что должна делать, и провела пальцем по всей длине.

Его голова дернулась, и он закрыл глаза. Челюсти сжались, мускулы лица напряглись… Он принял эту ласку, а она поняла, что доставляет ему наслаждение. Это открытие заворожило и ошеломило ее.

Внезапно он схватил ее и повалил на себя. Их тела соприкоснулись, и он вошел в нее.

— Это что-то новое, — призналась она. Она имела в виду свои ощущения. — Такие… совместные действия могут мне понравиться.

Он улыбнулся.

— А это уж моя задача — их обеспечить. Помнишь?

Она подалась вперед и оперлась на руки. Приподнявшись, она остановилась ровно в тот момент, когда их близость должна была прерваться. Но она опустила бедра и снова поглотила его. Она повторяла это движение снова и снова, и каждый раз он входил в нее все глубже и глубже.

Он обхватил ладонями ее бедра, направляя их движение и задавая ритм. Какие-то неземные ощущения, подобных которым она прежде не знала, сосредоточились где-то глубоко там, где он был внутри ее. Потом они перешли в какой-то трепет, а в следующее мгновение превратились в одну неистовую горячую волну. Она вскрикнула, когда эта волна захлестнула ее, и продолжала кричать до тех пор, пока и Хоксуэлл не достиг своей вершины.

Она упала на него, совершенно оглушенная и опустошенная. Он прижал ее к себе и не выпускал из своих объятий почти всю ночь.

Хоксуэлл уснул, а она не сомкнула глаз.

Она приняла свою судьбу, признав, что ее брак состоится, хочет она того или нет. Но разве дело только в этом? Захотела бы она сейчас получить свободу, если бы это было возможно? Этот вопрос, который она задала самой себе, потряс ее.

Ответа на него она не знала, но кое-что ей стало ясно. Если бы они сейчас расстались, она бы очень огорчилась. Ей будет не хватать их близости, их страсти. Она никогда не сумела бы быть такой смелой с Майклом, не испытала бы такого же желания. А еще она поняла, что, оставшись в этом браке, она не возненавидит ту новую жизнь, для которой не была изначально предназначена.

Она лежала тихо, пока Хоксуэлл не заворочался. Она выскользнула из постели и надела пеньюар, чтобы вернуться в свою комнату. Но он проснулся и с сонным видом потянулся к ней.

Она поцеловала его.

— По-моему, настало время возвращаться в Лондон. Я узнала почти все, что могла узнать здесь. Но сначала я хочу нанести визит леди Клебери. Я пренебрегла своим долгом, не сделав этого. Потом мы можем уехать.


Глава 21


Поместье лорда Клебери было ближайшим к Олдбери и единственным, в котором этот пэр Англии проживал почти безвыездно круглый год. Большинство других землевладений сдавались в аренду либо фермерам, либо владельцам шахт. В результате этого лорд Клебери оказался самым влиятельным человеком в графстве Стаффордшир.

— Обычно он посещает собрания любого уровня и значения. Прибытие лорда и леди Клебери всегда ожидается с нетерпением, — сообщила миссис Джералдсон, пока они ехали мимо полей пшеницы и ячменя. — Лорд относится к своему положению в графстве очень серьезно и считает личным долгом присматривать за местными делами.

— Полагаю, к нему прислушиваются, когда выбирают мирового судью и коронера, — предположила Верити.

— Думаю, что без его одобрения такие должности в нашей округе не занимают.

Миссис Джералдсон включила свою персону в этот визит, провозгласив, что это будет хорошей возможностью снова повидаться со своей дорогой подругой леди Клебери после некоторого перерыва. Коллин решила, что тоже поедет, а Хоксуэлл пришел к заключению, что с такой защитой, включая кучера и грума, его присутствие не требуется.