– После всего, что мне пришлось вытерпеть, я заработала эту огромную сумму. А теперь сгинь!

В голосе кузена появилась знакомая Клодии с детства коварная нотка.

– Если ты мне не откроешь, я пойду и расскажу твоей маме, что ты ездила не в деловую командировку. Я скажу ей, что в одном лондонском клубе ты познакомилась с грязным старым развратником, который заплатил тебе кучу денег за то, чтобы ты в течение недели делала ему интимный массаж.

Когда Клодия наконец открыла дверь, Райан, ухмыляясь, заявил:

– Это я тоже сказал, чтобы завести тебя. – В руках у него была бутылка коньяка. – Это самый лучший коньяк из отцовских запасов. Как насчет того, чтобы заключить перемирие?

У нее не осталось сил даже на то, чтобы выругаться. Слезы, которые она изо всех сил сдерживала с тех пор, как возвратилась из Маската, наконец прорвались и хлынули из глаз.

– Вот так штука! Я и не думал, что все так плохо, – озадаченно моргнул Райан.

– Еще хуже, – всхлипывая, сказала Клодия и уселась на застеленную ситцевым покрывалом кровать.

Райан сходил в ванную за стаканами и налил в оба по изрядной порции коньяку.

– Проглоти-ка это.

Клодия выпила. Но не коньяк развязал ей язык. Просто ей отчаянно требовалось поговорить с кем-нибудь, пусть даже с Райаном, хотя, будь у нее выбор, его она выбрала бы для доверительного разговора в последнюю очередь.

Шмыгая носом и утирая слезы, Клодия объяснила:

– Я не собиралась так расклеиваться. Что, если мама придет сюда?

– Не придет. Они только что уселись играть в бридж.

– А если тебя станет искать Беллинда?

– Она задремала перед камином. – Клодия впервые в жизни увидела, как кузен смутился. – Извини, Клод, я ведь думал, что мы просто посмеемся – и все.

Как бы она ни злилась, но сваливать на него всю вину за происшедшее было несправедливо.

– Ты не виноват.

Райап добавил коньяку в ее стакан.

– Ты с ним спала?

Поздно было говорить ему, чтобы не совал нос не в свое дело.

– Только один раз, но такой страсти я еще никогда не испытывала. И теперь я никак не могу его забыть.

– Ты вернулась всего педелю назад. Я однажды целых две недели тосковал по одной девчонке, с которой познакомился на Тенерифе. А сейчас не помню даже, как ее звали.

– На тебя похоже, – сказала Клодия, громко высморкав нос. – Ох, Райан… Из-за твоей грубости все это выглядит так омерзительно.

– Просто я реалист, Клод. – Кузен довольно неуклюже обнял ее за плечи. – Все пройдет. На нем свет клином не сошелся. Только посмотри, сколько вокруг неприкаянных мужиков.

Едва ли это могло ее утешить. Уставясь в свой стакан, Клодия удивилась тому, что разоткровенничалась с Райаном, как будто он был человеком. Какая муха ее укусила?

А может быть, он и в самом деле человек?

– Зачем ты наврал мне с три короба насчет старой Флоры?

– Не мог удержаться, – ухмыльнулся Райан. – Ведь если бы я рассказал, что раскроил ей череп, чтобы выкрасть деньги из-под матраца, ты и этому поверила бы.

– Этому я не поверила бы никогда, – шмыгая носом, сказала Клодия. – От тебя, конечно, всякого можно ждать, но ты не убийца.

– Ну я, пожалуй, пойду, – сказал Райан. – А то вдруг Беллинда проснется и подумает, что я сбежал с пикантной новенькой официанткой?

Когда они ужинали в ресторане, эта девушка не раз стреляла в Райана глазками.

– В таком случае беги. Не хочешь же ты, чтобы у нее возникли ненужные подозрения?

– О'кей, я побегу. – Райан зевнул и потянулся. – Можешь себе представить, мама выделила нам комнату с двуспальной кроватью! Каково? Я был потрясен. Ведь я-то думал, что она поместит меня в моей старой комнате в мансарде, чтобы соблюсти приличия. Ну, остается надеяться, что кровать не слишком скрипучая.

Нет, он не изменился.

– Если комната находится поблизости от моей, то постарайтесь не слишком скрипеть.

– Мы будем вести себя тихо, как спаривающиеся мышки, – ухмыльнулся Райан.


На временной работе, предоставленной агентством по трудоустройству, время до Рождества пролетело быстрее, чем ожидала Клодия. Но Гая она не забыла. Боль все еще не прошла и настигала ее в самые неожиданные моменты: в транспортных пробках, когда она слышала какую-нибудь грустную мелодию, когда видела влюбленную парочку, держащуюся за руки. Она много раз боролась с искушением проехать мимо кенсингтонского дома Гамильтона.

Однако, зная свою невезучесть, Клодия боялась, что увидит, как Гай садится в машину с другой женщиной, и ей захочется умереть.

С приближением Рождества ее все больше и больше мучила мысль о рождественской открытке. В конце концов она остановила выбор на открытке с изображением Бруин-Вуда. Ее нельзя было назвать рождественской открыткой в полном смысле этого слова, – это была фотография детей, которые жили там пару лет назад. Позируя перед камерой, они смеялись, сидя верхом на пони.

Клодия решила адресовать открытку им обоим – Гаю и Аннушке, но долго не могла решить, что написать на обороте. В конце концов она просто ограничилась словами: «С любовью от Клодии».

На следующий день она получила открытку от них. Это была открытка благотворительной организации в защиту животных. Клодия догадалась, что ее выбрала Аннушка, тем более что на обратной стороне ее рукой было написано: «С большой любовью от Аннушки и Гая». Ну что ж, по крайней мере она узнала, что они подумали о ней до того, как получили открытку от нее.

Приходилось утешаться даже такими крохами. Захватив с собой свою боль, Клодия съездила на Рождество в Испанию, где в течение пяти дней безуспешно пыталась развеяться, дурачась и танцуя на вечеринках, куда ее брали с собой родители. Она даже слегка пофлиртовала с одним испанским барменом, в основном чтобы усыпить недремлющее «шестое чувство» матери.

В январе Клодия приступила к новой работе, и хотя она ей нравилась и у нее почти не оставалось времени на посторонние мысли, боль не проходила.

К концу марта Клодия успела побывать с образцами продукции во многих странах Европы, но боль по-прежнему была рядом. Раза два она выходила развлечься с Кейт, Полом и одним его веселым приятелем с красивыми глазами, которому удавалось ее рассмешить. Во Флоренции она ужинала с одним сладкоречивым итальянцем – мужчиной категории IV, из-за которого всего несколько месяцев назад ей не захотелось бы возвращаться в Англию.

Но боль не проходила.

Однажды перед Пасхой, когда в летнем лагере для детей вовсю шла подготовка к новому сезону, Клодия поехала туда субботним утром, чтобы помочь. Правда, она была немного не в форме, потому что только что переболела гриппом. Нос и глаза у нее были все еще чуточку красноваты, и она походила на выжатый лимон.

После холодной зимы в этом году желтые нарциссы расцвели поздно и все еще кивали свежими головками в саду. Клодия покрывала светло-желтой краской стену в столовой. Капли краски попадали на ее рабочий комбинезон, но она не обращала на это внимания: комбинезон давно отслужил свой век, и его все равно следовало выбросить в мусорное ведро. Волосы она спрятала под шарфом, лицо было немного испачкано – но кто на нее смотрит?

По радио передавали старые сентиментальные песенки, и, стоя на верхней ступеньке стремянки, Клодия наслаждалась миром и покоем. Услышав чьи-то шаги по засыпанному мусором полу, она даже не оглянулась.

– Это я.

Клодия чуть не свалилась со стремянки.

– Аннушка! Что ты здесь делаешь?!

– Просто проезжала мимо. Мы едем на обед к друзьям папы, вот и подумали, почему бы не заглянуть сюда. Правда, мы не знали, что ты будешь здесь.

– Как же вы узнали, где находится Бруин-Вуд?

– Адрес был написан на твоей рождественской открытке.

Да, правда…

У Клодии гулко заколотилось сердце.

– Какой приятный сюрприз, – сказала она прерывающимся голосом. – Как ты поживаешь?

Аннушка была полна энергии, как и положено девушке ее возраста.

– Отлично. А как ты?

– Я еще не вполне оправилась после противного гриппа, так что не стану тебя целовать. У тебя все в порядке?

– Все хорошо, если бы не эта несносная школа. Но летом я с ней распрощаюсь и буду учиться в колледже. Папа считает, что мне там будет лучше. Там по крайней мере нe требуют соблюдения всех этих дурацких правил.

Клодия не могла понять, что изменилось в Аннушке, потом решила, что изменилось выражение глаз. Раньше в них была скука, теперь светился живой интерес.

– Как у тебя отношения с отцом? Лучше?

– Время от времени мы по-прежнему цапаемся, но с кем не случается? С ним иногда бывает очень весело. У большинства моих друзей отцы такие старые задницы!

Клодию вдруг охватила паника.

А если он застанет меня в таком виде? Я же умру от стыда! Надо хотя бы забежать в туалет, стереть с лица пятна краски и немного подкрасить губы… Но я не взяла никакой косметики. Нечем даже припудрить лицо, чтобы убрать эти круги под глазами.

– Где он?

– Болтает с девушкой, которая открыла нам дверь. Кажется, ее зовут Джулия.

Джулия руководит лагерем. Как только она узнает имя Гая и свяжет его с подписью на полученном чеке, она захочет ему все показать и будет рассыпаться в благодарностях. Будет чудом, если ему удастся освободиться хотя бы через двадцать минут.

– Как он поживает? – бодрым голосом осведомилась Клодия.

– Прекрасно. Как всегда слишком много работает. Но это, я думаю, отвлекает его от других проблем. – Воровато оглянувшись через плечо, Аннушка понизила голос до заговорщического шепота: – Между нами, я думаю, что он все еще тоскует по одной женщине.

Клодия едва удержалась на ногах.

Несомненно, по этой проклятой Симонне.

– Мне знакомо это чувство.

– Ты имеешь в виду своего супермена-австралийца?

Клодия не могла больше лгать. Но и правды открыть не могла.

– Я его уже забыла, но помню чувство тоски. – Ей захотелось помучить себя. – Ты с ней знакома?