— С дороги! — только и успел крикнуть хозяин тележки, но было уже поздно. В это мгновение повозка опрокинулась на бок и гора угля вывалилась на тротуар.

Оказавшаяся на площади элегантная леди в сером плаще в ужасе замерла, ее глаза округлились. Но через мгновение она уже опомнилась и быстро отбежала к стене дома.

Пока Тристан пытался успокоить Каллидору, один из разносчиков газет, здоровенный детина с красными руками, бросился на своего товарища и принялся молотить его кулаками по голове. Из наклонившейся набок телеги выпал капустный вилок, затем еще один, а вслед за ними на мостовую посыпался целый каскад овощей, зелени и фруктов. Уголь, овощи, дерущиеся люди слились в один водоворот у ног Каллидоры. Лошадь встала на дыбы и заржала. Когда она опустила передние копыта, то оказалась в дюйме от несчастного продавца овощей и фруктов, старого и немощного, пытавшегося теперь выбраться из этого хаоса. Его пальто было испачкано кровью.

Спрыгнув с лошади, Тристан снял перчатки и подвел Каллидору к старику. Вложив ему в руку поводья, он приказал:

— Держи ей голову.

После этого Тристан подошел к дерущимся и одним ударом отпихнул детину с красными руками от его товарища, маленького и худого. Детина попытался ударить Тристана в лицо, но Тристан увернулся и нанес ему мощный удар в челюсть.

— Клянусь, я научу тебя не бить тех, кто слабее, — ухмыльнувшись, бросил он.

Детина ощерился и начал наступать на Тристана.

Угольщик, потрясая в воздухе кулаками, стал громко кричать, что кто-то должен ответить за его испорченный товар и собрать рассыпавшийся уголь.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, детина с красными руками снова бросился на Тристана. Хотя Тристан не мог сравниться силой со здоровенным детиной, он прекрасно владел различными приемами борьбы и несколькими ударами уложил противника на мостовую.

— Ага! — послышался торжествующий голос за спиной Тристана. — Попался!

Второй разносчик газет, за которого заступился Тристан, подскочил к своему распростертому на мостовой напарнику и ударил его по ребрам.

— О-о… — послышались стоны детины с красными руками.

Маленький разносчик газет снова нанес ему удар.

— Да прекратите же, черт возьми! — рявкнул Тристан.

Это были последние произнесенные им слова. Он ощутил сильный удар, и перед его глазами повисла чернная пелена.

Придя в себя, Тристан огляделся по сторонам. Казалось, прошла целая вечность, и теперь он лежал будто бы на дне глубокой ямы, вокруг которой крутилась Брук-стрит, залитая солнечным светом.

Где-то над ним смутно вырисовывалось лицо леди в сером плаще.

— Отойдите отсюда, — услышал он резкий женский голос. — Отойдите же немедленно. Мистер, помогите, пожалуйста, поднять этого джентльмена.

Какой-то человек, или, возможно, их было двое, подхватил его под руки и поставил на ноги. Как выяснилось, на нем уже не было шляпы, и чьи-то прохладные пальцы прикоснулись к его затылку.

— Это просто ужасно, — проговорила стоящая позади Тристана женщина. — Похоже, придется наложить несколько швов.

Тристан застонал и попытался удержаться на ногах, но у него так сильно кружилась голова, что он почувствовал, что падает.

Когда он снова пришел в себя, женщина в сером плаще снова возникла в поле его зрения. Теперь он просто наблюдал за ней. Ее тяжелые каштановые волосы с золотым отливом были собраны в простой, но изящный узел на затылке, и хотя она была одета в скромный плащ простого покроя, вряд ли кто-нибудь принял бы эту женщину за служанку. Она была истинной леди до самых кончиков ногтей.

Тристан провел руками по голове, слегка пригладил волосы. Пульсация в висках начала постепенно стихать, но вместо нее появилась тупая ноющая боль в затылке. Из ближайшего дома вышли два лакея, один из них принялся собирать уголь и овощи, а второй занялся Каллидорой.

Неожиданно леди в сером посмотрела на лошадь Тристана, и ее глаза сузились.

— Возвращайся на свой пост, Пимпкинс, — рассеянно проговорила она. — Я позабочусь об этом джентльмене и осмотрю его голову.

— Да, миледи.

Наконец женщина снова взглянула на Тристана. Ее, по всей видимости, заинтересовала Каллидора, но сейчас было не самое подходящее время вести беседы о лошадях.

— Вы можете идти, сэр? — спросила она, и на этот раз в ее голосе послышалась мягкость. — Или позвать лакея, чтобы он помог вам?

— Со мной все в порядке, леди, — пробормотал он. — Спасибо.

— Да нет, с вами далеко не все в порядке, — сказала она, упершись маленьким кулачком в свое бедро. — Вы истекаете кровью. И, вполне возможно, у вас сотрясение мозга. Ваша голова пострадала достаточно сильно.

— Что ж… — Он потер пальцами висок.

Глаза леди в сером сузились, и в них появилось беспокойство.

— Идемте со мной, сэр, — настойчиво проговорила она. — Вашу рану нужно осмотреть и обработать.

Тристан огляделся по сторонам в надежде отыскать свои вещи.

— Большое спасибо вам за заботу, но у меня назначена встреча здесь неподалеку, и мне нужно идти.

— Прекрасно, сэр, что вы в состоянии уже ходить, — сказала она. — У вас на удивление крепкая голова. Но, боюсь, вы не догадываетесь, как ужасно вы выглядите. У вас испачканы руки и брюки, а кровь все еще продолжает капать на белый шейный платок. Мне кажется, ваш внешний вид не слишком подходит для визита.

Она подняла руку, и к ней сразу подбежал один из лакеев.

— Да, леди Федра?

— Будь любезен, Стаблер, помоги этому джентльмену дойти до дома, — сказала она. — А потом принеси горячей воды и несколько полотенец. Все — в дальнюю гостиную. Думаю, так будет удобнее всего.

Все сказанное Тристан пропустил мимо ушей. Он услышал только одно: «Леди Федра».

Леди Федра?

Кажется, так звали ту леди, к которой ой направлялся с визитом. Или у него и в самом деле что-то с головой?

И еще Тристану показалось, что в облике этой леди было что-то странно знакомое.

О Господи! Его голова все еще нестерпимо болела. И по-прежнему ему на плечи давило данное отцу обещание, он должен был во что бы то ни стало выполнить свою миссию.

Леди Федра провела его в небольшую гостиную.

— Здесь всегда светло, и мы сможем все хорошо рассмотреть, — объяснила она.

В сравнении с теми комнатами, по которым они только что прошли, обставленным дорогой французской мебелью и щедро декорированным мрамором и позолотой, эта гостиная выглядела гораздо скромнее, но в то же время и уютнее. Здесь стояли стулья со слегка потертой обивкой, вдоль стен тянулись заполненные книгами и журналами шкафы, а на полу лежал ковер в красных и золотистых тонах.

Войдя в комнату, леди Федра благоразумно оставила дверь открытой. Подошла к окну и раздвинула парчовые шторы, чтобы впустить в гостиную свет. Двигалась она легко и уверенно. И экономно, если так можно выразиться. Никаких лишних телодвижений. Но в то же время эта скупость в движениях и жестах таила в себе очарование скромности и достоинства. Так могла вести себя женщина, у которой было много дел и она имеет привычку постоянно заниматься этими делами. Так могла двигаться серьезная женщина, сделал про себя вывод Тристан.

— Как я полагаю, вам уже известно мое имя, — заметила она. — А как зовут вас?

Тристан поднес руку к голове и изящным движением снял воображаемую шляпу.

— Тристан, — сказал он. — Тристан Толбот, леди, к вашим услугам.

На мгновение леди Федра напряглась.

— Тристан? — эхом повторила она, затем снова повернулась к шкафу и, достав из него корзинку с медикаментами, подошла к гостю. — Пожалуйста, пересядьте вон туда и посидите спокойно, я должна осмотреть вашу голову.

Она кивнула в сторону стула, стоящего в нише у окна. Там было больше всего света. Но внимание Тристана неожиданно привлекла обрамленная белыми кружевами маленькая желтая подвязка, лежавшая на аккуратно сложенных медикаментах. К середине подвязки была прикреплена шелковая розочка. Тристан быстро поднял голову и посмотрел леди Федре в глаза.

Румянец на ее щеках сделался ярче. Он снова бросил взгляд на подвязку. Как бы это ни выглядело неправдоподобно, но эта милая вещица принадлежала леди Федре. А это было даже очень интересно.

— Мне нужно лишь немного теплой воды, леди. Я сам все сделаю, — сказал он серьезно.

— Не говорите глупости, — возразила она. — Как бы то ни было, но швы все равно нужно наложить.

— Я все же думаю, что это излишне, — сказал он. — В конце концов, в моей не раз израненной голове не так уж много мозгов.

Она наклонила голову и посмотрела на него взглядом недовольной гувернантки.

— Ну же, мистер Толбот, — сказала она. — Не нужно; трусить.

Тристан засмеялся.

— Я не трус, — возразил он. — Я просто тороплюсь.

Губы леди Федры плотно сжались.

— Прекрасно. Тогда мне придется сделать это самой, и поскорее.

Немного помолчав, Тристан проговорил:

— Я согласен. Но вам когда-нибудь приходилось накладывать швы?

— Нет, — призналась она.

Тристан пожал плечами.

— А вот мне приходилось, — заметил он. — И это надо сказать, не самая приятная вещь на свете. У вас есть бренди?

Ее лицо просветлело.

— Да, конечно. Это может притупить боль. Да?

— Именно на такой эффект я и рассчитываю. — Он с ухмылкой посмотрел на нее.

Она снова сжала губы, но в ее внимательных голубых глазах появились озорные огоньки.

— Садитесь, — сказала леди Федра таким тоном, как будто Тристан был непослушным ребенком.

Что ж, он готов сыграть в эту игру. Он уже давно понял, что она и есть та самая Федра Нортемптон, с которой он должен поговорить.

Леди Федра вела себя в высшей степени сдержанно и строго, она была стопроцентной леди во всем, даже в мелочах. Дверь в комнату по-прежнему оставалась открытой, и время от времени по коридору проходил кто-нибудь из слуг. Но никто из них не проявлял ни малейших признаков ни удивления, ни беспокойства от того, что в компании леди Федры находится незнакомый молодой человек.