Заткнитесь. У меня были маленькие кузины. И Ариэль была секси. Мужчины могли часами смотреть на эту сексуальную русалочку и ломать голову над тем, каким, черт возьми, образом ей можно присунуть.

Нет, серьезно, как русалочкам удается чпокаться?

– О, да, – закивала Клэр. – Милая Ариэль пожертвовала всем, включая свою личность, ради мужчины. Это не принц Эрик отрастил себе жабры. Нет, это Ариэль ради него отказалась от друзей и родных, от своего дома и своей жизни. Эрик только брал и ничего не давал взамен.

Я чуть не сломал себе мозг, пытаясь одновременно вспомнить еще какой-нибудь классический детский мультик и понять, как все-таки происходит процесс совокупления у русалок. Может, надо просто нагнуть ее над креслом, и ваш член волшебным образом сам найдет дырочку в ее одноногом хвосте?

– Ладно, тогда возьмем «Красавицу и чудовище». Самая прекрасная девушка в мире влюбляется не во внешность, а во внутреннюю сущность чудовища. Уж тут тебе не найти ничего плохого. Наоборот, эта история преподает отличный урок.

И я, довольный собой, ухмыльнулся.

Вероятно, у них есть какая-то волшебная кнопка, с помощью которой ноги русалочки разделяются, и ее можно чпокнуть. О-о-о, например, волшебный сосок! Нажимаешь на сосок, и у нее раздвигаются ноги.

– Неверно, – сказала Клэр. – Хорошенькая девушка без гроша за душой влюбляется в богатого, жестокого монстра, причем так сильно, что оправдывает эту его жестокость. «Откуда взялся этот синяк? О, я упала на лестнице».

Она повернулась ко мне лицом.

– Поверь, я могу продолжать хоть до рассвета. Не забудь еще о такой удивительной вещи, как пенис на первой обложке видеокассеты «Русалочки», и о шепоте «Ребята, раздевайтесь» в «Аладдине».

Я в ужасе уставился на нее.

И не стану врать, мой взгляд сполз на ее сиськи, и я задумался: вдруг у нее есть волшебный сосок? Попахивает Нобелевской премией.

– С этого момента Гэвин будет смотреть только полезные фильмы вроде «Легенды о Роне Бургунди» или «Потомства Чаки», – сказал я ей. – А ты на Хэллоуин нарядишься Русалочкой.

Клэр только закатила глаза и, подхватив Гэвина на руки, скрылась в коридоре. Вернувшись через пару минут, она под моим взглядом подошла ко мне. Оседлала мои колени, и мои ладони сразу переместились на ее бедра, а она обвила мою шею руками и погрузилась пальцами в волосы.

– Он отключился на какое-то время. Хочешь, пошалим? – спросила она, хихикая, а я с надеждой откликнулся:

– Можно мне потрогать тебя за сиськи?

Не то чтобы я собирался сказать ей «нет», если б она не разрешила поиграть со своими близняшками, но во избежание неловких моментов во время игры никогда не лишне заранее обговорить правила.

Она рассмеялась и чмокнула меня в уголок рта.

– О да, троганье сисек опредленно входит в программу, – сказала она мне в губы. – Я, кстати, без лифчика.

Что ж, тем проще будет добраться до волшебного соска.

– Отлично! – просиял я.

Проглотив ее смешок поцелуем, я принялся неторопливо изучать каждый миллиметр ее рта. У меня наполовину встал еще в момент, когда она вошла в комнату, но ее тихих стонов оказалось достаточно, чтобы отправить меня на территорию каменного стояка. Мои ладони, щупая ее задницу, передвинули ее так, чтобы она устроилась прямо на моей твердой, распирающей джинсы длине. Пока она терлась о меня бедрами, я проник под ее футболку, и кончики моих пальцев медленно заскользили по ее спине – вверх, вниз и снова вверх, пока ее обнаженная кожа не покрылась мурашками.

Пока мы сплетались языками, а ее бедра продолжали двигаться, я обеими руками обхватил ее под футболкой и крепко прижал к себе. И будто опять стал тинейджером, обжимающимся с подружкой на родительском диване в подвале.

Вот только на этот раз у меня в волосах не было брекетов Эбби Миллер, которые запутались там после ее провальной попытки лизнуть мое ухо. Под словом «лизнуть» я имею в виду «влить мне в ухо галлон слюны», отчего мне стало казаться, будто я плаваю под водой.

Мои ладони переместились вверх, начали круговыми движениями ласкать груди Клэр, и я почувствовал, как ее соски от моей ласки твердеют. Когда она затолкалась на моем члене сильнее, мы оба выдохнули. Черт. Мне захотелось взять ее прямо здесь, на диване, но такими вещами лучше не заниматься, когда через коридор спит четырехлетка.

Отпустив мои волосы, она забралась себе под футболку и положила свои ладони поверх моих. И сжала их, помогая мне сдавливать мягкую плоть. Я был готов отдать свое левое яйцо за возможность прямо сейчас прикоснуться к ее груди губами.

Ладно, может не левое яйцо.

И, если на то пошло, не правое.

Черт, забудьте про яйца. Просто я очень-очень хотел лизнуть ее сиськи.

Пока мы вдвоем трудились над ее грудями, поцелуй становился все глубже. Она с силой сжимала мои бедра ногами и терлась о них, всхлипывая мне в рот. Доведение Клэр до оргазма каждый божий день было моей новой жизненной целью. То, какие звуки она издавала, как двигалась, сидя на мне, приносило райское наслаждение, но мне было необходимо притронуться к ней по-настоящему. Я был обязан узнать, насколько сильно она всего этого хочет.

Словно прочитав мои мысли, она сняла с одной своей груди мою руку и повела ее по своему телу вниз, пока обе наши ладони не оказались за поясом ее леггинсов.

– Черт, да ты еще и без трусиков, – пробормотал я сдавленно, когда она с тихим стоном толкнула мою руку за мягкие завитки, и мои пальцы легко скользнули в ее влажность. Придерживая меня, она показывала, когда нужно усилить нажим или замедлить скорость. То был самый горячий опыт во всей моей жизни – пока мои пальцы под руководством ее мягкой руки плавно двигались сквозь ее жар.

Крепко обняв меня, она запрокинула голову далеко назад, а я, покрывая поцелуями ее открытую шею, легко проник в нее двумя пальцами, а большим закружил по ее самой чувствительной точке. Ее бедра задергались под моей рукой по мере того, как я двигал пальцами все быстрее. Мой большой палец оставался на месте, чтобы она могла скользить по его подушечке в нужном для себя ритме.

Я притянул ее к себе за затылок, и стоило нашим языкам и губам схлестнуться в обжигающем поцелуе, как она взорвалась. Поцелуй приглушил ее стоны и всхлипы, что было как нельзя кстати. Не будь наши рты сплавлены в одно целое, она бы наверняка закричала во все горло.

Она скакала на моих пальцах, заключенных в ее тесном жару, пока оргазм не выплеснулся из нее до капли, а потом отпустила мой рот и, упав мне на грудь, уткнулась лицом мне в шею.

Пока она восстанавливала дыхание, мои пальцы оставались внутри нее, и я чувствовал все до единого сокращения ее вагины. Наконец Клэр приподняла голову и проговорила с блаженным выражением на лице:

– Дай мне еще пару секунд, чтобы отдышаться, и я отсосу тебе, как…

– Га-га а-а-аааа рама-лама-лама, хочу плохой броманс![47]

Услышав, как Гэвин в коридоре распевает песню, мы застыли на месте. Он направлялся к нам, и мы обратились в камень.

Клэр уставилась на меня широко распахнутыми глазами, а я обнаружил, что не могу вытащить из ее вагины пальцы.

Какого дьявола мои пальцы застряли в ее вагине?!

Я мечтал о том, чтобы они были там двадцать четыре часа в сутки, но теперь начал понимать всю ошибочность этой своей мечты. Бывают ситуации, когда твоим пальцам лучше не находиться в вагине. Например, когда ты меняешь машинное масло, или чистишь зубы, или когда в одной с тобой комнате – четырехлетка.

– Что делаете?

Нас спасало лишь то, что диван стоял к коридору спинкой, и Гэвин мог видеть только мой затылок и застывшее от ужаса лицо Клэр.

– Э… папочку нужно было обнять, – ответила Клэр.

– О-о-о… я тоже хочу обнять папочку!

– НЕТ! – в один голос завопили мы.

Клэр посмотрела на свои колени, а потом с выражением паники на лице подняла взгляд на меня.

Я только и смог, что пожать плечами. Пальцами шевелить я отказывался. Вдруг Гэвин захочет пожать мне руку? Знаю, не самое типичное желание для четырехлетки, но господи боже мой! Ему потом придется до пенсии ходить к психотерапевту.

Как можно дальше запрокинув голову, я увидел перевернутого вверх ногами Гэвина, который стоял и с отсутствующим видом пинал ковер.

– Дружок, можешь сделать для меня доброе дело? У меня в спальне на комоде лежит целая куча денежек. Можешь отнести их к себе в комнату и переложить в свою новую свинью-копилку? – предложил ему я.

Его глаза стали огромными, и он запрыгал на одном месте.

– Да! ОБОЖАЮ денежки!

С этими словами он развернулся, ускакал в коридор, и вскоре мы услышали звон мелочи, которую он сгреб с моего комода и унес в свою комнату.

Поняв, что это на какое-то время займет его, мы расслабились – относительно, но этого, по крайней мере, хватило, чтобы я сумел-таки высвободить свои пальцы из вагины Клэр.

Соскользнув с моих коленей, она рухнула на диван – под звон монеток, падающих в керамическую свинью, и очередную версию «Плохого Броманса».

– Нет, мне точно надо привить ему вкус к нормальной музыке. Типа «Led Zeppelin» или «The Beatles», – сказал я, перекладывая проблему у себя в штанах в более удобное положение.

– Вообще я подумываю, не записать ли нашу собственную версию альбома «Kidz Bop».[48] Только я бы назвала его «Kidz Bop – Запретные песни», – сказала она с улыбкой.

– Идея – блеск. Хватит ему сидеть у тебя на шее. Пора зарабатывать деньги.

Клэр с самым серьезным видом кивнула.

– Ну а что? Он уже вызубрил «Садо-мазо». Можно еще добавить «Золотоискательницу» Канье.

– Думаю, рэп в его исполнении будет продаваться лучше, – сказал я. – «Гребаные сучки» или «Девяносто девять проблем». Только надо научить его вести себя круто.