Морли с усмешкой заметил:

— Вы замечательный адвокат, мистер Дакуорт.

— Вы льстите мне, мистер Морли, — ответил поверенный. — Что же касается ваших показаний… Надеюсь, у вас есть что рассказать. И я готов выслушать вас в любое время, когда вам будет угодно.


Сабрина ужасно злилась на мужа. «Не хочу больше видеть его», — говорила она себе. Однако она прекрасно понимала, что никак не может изменить ситуацию. И, следовательно, ей оставалось лишь одно — смириться. Именно так она поступала всю свою жизнь.

И ей совершенно не хотелось знать, чем занимался в Лондоне Рис. Лондон пугал ее; ей казалось, что жить там невозможно. Невозможно хотя бы потому, что небо там всегда черное от копоти. А вот Мэри Лондон почему-то нравился… Что ж, очень может быть. Ведь Мэри — большая любительница поболтать, а в Лондоне всегда найдутся собеседники.

Тем временем ее жизнь в Ла-Монтань текла ровно и размеренно. Сабрине нравилось обсуждать с поваром или с экономкой меню предстоящего обеда. И она очень много читала — к счастью, у графа была прекрасная библиотека. Кроме того, она совершала поездки в Бакстед-Хит, чтобы навестить Джеффри и послушать его проповеди. Ей очень хотелось думать, что между ними сохранилась прежняя дружба. И каждый раз перед ее отъездом Джеффри задавал один и тот же вопрос: говорила ли она с Роуденом о его миссионерской поездке?

Сабрина заметила, что Джеффри похудел и стал очень нервным — вероятно, из-за переживаний, ведь его «миссионерская мечта» так и не осуществилась, и теперь все свои надежды он возлагал лишь на нее.

— Хорошо, Джеффри, в следующий раз, как только увижу Роудена, обязательно поговорю с ним об этом, — пообещала Сабрина. Но, к сожалению, она не знала, когда увидит мужа в следующий раз.

Как-то раз в конце недели Сабрина заглянула на кухню, чтобы узнать у шеф-повара или у миссис Бейли, какие блюда будут поданы на ужин. Конечно, она всегда ужинала в одиночестве, но каждый раз, садясь за стол, с удовольствием пробовала изысканные блюда, которые ей подавали. Что ни говори, а быть замужем за графом иногда не так уж плохо.

— У бедной Марго Банфилд снесло ветром почти всю крышу, — услышала Сабрина слова миссис Бейли, обращенные к шеф-повару.

— Прошу прощения, миссис Бейли, но кто такая Марго Банфилд? — поинтересовалась Сабрина.

— О, леди Роуден?.. — Шеф-повар и экономка, обернувшись, поклонились ей.

— Миссис Банфилд — пожилая вдова, — ответила экономка. — Она живет в Бакстед-Хите. И на днях был очень сильный ветер, который почти целиком снес крышу ее дома.

— О Господи… — пробормотала Сабрина. — А многие ли жители городка пострадали? Ведь ветер действительно был ужасный…

— Несколько человек очень сильно пострадали. Их дома остались без крыш.

Сабрина решила, что должна, во что бы то ни стало помочь этим людям.

— Мне бы очень хотелось встретиться с ними, сказала она. — Ведь им, наверное, нужна помощь, не так ли?

Экономка хранила молчание.

И тогда Сабрина задала ей вопрос, который давно уже собиралась задать, но не решалась:

— Скажите, миссис Бейли… Ведь это вы сообщили моему мужу об исчезновении ковра?

— Да, леди Роуден, — кивнула экономка после некоторого колебания.

— Но зачем вы это сделали? — спросила Сабрина с упреком в голосе.

Ответ миссис Бейли поразил Сабрину.

— Но ведь он приехал, не так ли? — сказала экономка.

Сабрина уставилась на нее с удивлением. Оказывается, эта женщина вовсе не предавала ее — напротив, хотела ей помочь. Сабрина чувствовала, что должна поблагодарить миссис Бейли, однако не могла вымолвить ни слова. Но экономка и так все поняла. Молча, поклонившись графине, она вышла из кухни.


Рис поспешно покинул гостеприимный «Уайтс» — ему хотелось успеть на вечер в другом доме, где должна была петь София Ликари. Она прислала ему еще одно приглашение, весьма откровенное и недвусмысленное. И граф решил, что на сей раз непременно с ней встретится.

Быстро шагая по улице, он вдруг заметил какого-то джентльмена, шедшего рядом с изящной молодой дамой, очень походившей на Сабрину. Рис проводил ее взглядом — и замер, почувствовав вдруг странное волнение. Ему казалось, что в душе его… словно что-то перевернулось.

— Я слышал, вы на днях вернулись из своего поместья, Роуден, — раздался у него за спиной голос лорда Кэвилла, тот вышел из «Уайтса» следом за Рисом. — Чего ради вас понесло в провинцию зимой? Ведь в Лондоне гак много развлечений…

— Неотложные дела, — сухо ответил Рис.

— Неотложные? Гм, уж не женились ли вы, случайно, Роуден?

Кэвилл смотрел на него с недоумением.

Разумеется, Рис не собирался держать свой брак в тайне, но вместе с тем он не спешил сообщать о своей женитьбе. Однако слухи, похоже, уже поползли… Может, Уиндем проговорился? Нет, маловероятно. Скорее всего, новость просочилась из комиссии, выдававшей брачные лицензии. Да, наверное, именно так все произошло…

— Видите ли, все дело в коврах, — ответил Рис с серьезнейшим видом.

Решив, что на встречу с Софи вполне можно опоздать, Рис направился к себе домой. А дома его ждал сюрприз — очередное письмо от миссис Бейли. На сей раз, он сразу же узнал ее почерк. И он нисколько не сомневался: случилось что-то весьма неприятное. Миссис Бейли прекрасно знала свое дело и не стала бы беспокоить его из-за пустяков.

Рис распечатал письмо, и оно оказалось еще более странным, чем предыдущее.

«Милорд, приношу извинения за беспокойство, однако спешу вас уведомить: графиню Роуден видели в Бакстед-Хите на крышах.

Ваша экономка миссис Маргарет Бейли».

На крышах?! Черт побери, что бы это значило? Неужели Сабрина… сошла с ума и, вообразив себя голубкой, забралась на крышу? Или она собиралась броситься оттуда вниз головой, протестуя, таким образом, против…

Нет-нет, такого просто быть не может. Здравомыслящая и жизнерадостная Сабрина никогда не решилась бы на подобную глупость. Записка поражала своей таинственностью и загадочностью, но при этом не оставляла ему никакого выбора. «А может, в этом и состоял замысел экономки? — подумал Рис. — Вернее, замысел Сабрины… Но неужели она способна на такую хитрость?»

Как бы то ни было, его жена оказалась еще более непредсказуемой, чем София Ликари. Он пробыл в Лондоне всего две недели, а его опять вынуждали вернуться в Ла-Монтань.

Повернувшись к почтарю, доставившему письмо, Рис выудил из кармана несколько мелких монет.

— Не доставите ли еще одну записку? Я хочу известить синьору Ликари, что не смогу присутствовать на ее сегодняшнем выступлении. Мне надо срочно вернуться к себе в поместье.

Рис приехал в Ла-Монтань немного позже, чем рассчитывал. Снег снова растаял, и карета постоянно застревала в дорожной грязи или в какой-нибудь глубокой рытвине. И тогда приходилось выбираться на обочину и брести по колено в грязи, пока лошади вытаскивали из рытвины экипаж.

— Значит, на крышах?! — закричал граф, едва лишь увидел миссис Бейли.

Экономка кивнула и с совершенно, невозмутимым видом ответила:

— Совершенно верно, сэр. Графине стало известно, что ветер повредил несколько крыш в Бакстед-Хите.

— И поэтому она взобралась на… — Рис умолк; разговор вдруг показался ему ужасно нелепым и бессмысленным.

Экономка же как ни в чем не бывало, продолжала:

— Да, на крышу, сэр. Во всяком случае, мне так передали.

Рис хотел спросить, кто передал, но тотчас же вспомнил, что в таком маленьком городке, как Бакстед-Хит, слухи распространяются с чрезвычайной быстротой.

— А сейчас графиня дома?

— Боюсь, нет, сэр.

Пытаясь хоть немного успокоиться, Рис сделал несколько глубоких вздохов, потом задал очередной вопрос:

— А может быть, вы знаете, где она сейчас находится?

— Полагаю, графиня отправилась посмотреть на ветряную мельницу. Мельница тоже сильно пострадала. А все крыши она уже осмотрела.


Глава 18


Быстро помывшись, переодевшись, Рис приказал оседлать Галлего и поскакал в Бакстед-Хит. Приблизившись к мельнице, он придержал коня и осмотрелся. Одно из «крыльев» мельницы было повреждено — в том не было ни малейших сомнений. Но где же Сабрина? Не ужели с ней что-то случилось?!

В следующее мгновение он увидел ее — она стояла подбоченившись и запрокинув голову; шляпка же свалилась у нее с головы и висела за спиной. А рядом с Сабриной стоял какой-то коренастый мужчина, судя по всему, сам мельник. Он то и дело кивал в сторону мельницы и энергично размахивал руками — вероятно, описывал, какой страшный был ветер и каковы теперь последствия, а Сабрина, слушая его, время от времени кивала, выражая сочувствие.

Рис приблизился к ним еще немного, и они оба, услышав топот копыт, вздрогнули и оглянулись. Спешившись и бросив поводья, Рис подошел к мельнице. Мельник уставился на него в изумлении, затем, опомнившись, склонился в низком поклоне. Хотя он никогда не видел графа, у него не возникло ни малейшего сомнения в том, что перед ним сам лорд Роуден.

— Рис, ты?! — изумилась Сабрина и тут же присела в реверансе; вид у нее при этом был немного виноватый.

«Похоже, она все-таки понимает, что графине не подобает беседовать с мельником», — подумал Рис. Взглянув на жену с усмешкой, он произнес:

— Рад видеть вас, миледи.

Сабрина откашлялась и в смущении проговорила:

— Милорд, это мистер Пайк, наш мельник. А это… Гм… Мистер Пайк, перед вами граф Роуден.

Мельник снова поклонился графу. Сабрина же тем временем продолжала:

— Так вот, мы тут с мистером Пайком беседовали…

— Вижу, что беседовали, — перебил Рис. Сабрина тотчас поняла, что муж ужасно недоволен, но мельник, поглощенный своими заботами, не уловил строгих ноток в голосе графа. Сокрушенно покачав головой, он пробормотал: