Джоанна Линдсей - Соблазн для возлюбленной

– Так, значит, ты не оставила свою мечту – создать племенную ферму?

– Посмотрю, в каком состоянии конюшня. Ты ведь говорил, что Дэниел круглый год живет в Лондоне, а не в загородном поместье отца, так что ферма будет находиться поблизости от моего дома, если я поселюсь с мужем в городе.

Рука Монти лениво поглаживала ее по спине. Ванесса старалась не обращать внимания на дрожь, пробегавшую по ее телу. Ей хотелось ответить на его ласку, но она сдерживала себя из последних сил. Что произошло с ее решимостью не идти на поводу у своих чувств?

Монти продолжал разговор так, словно не замечал ее реакции.

– Я подозреваю, ты не захочешь жить круглый год с мужем, скорее наоборот, будешь всеми способами избегать его присутствия. Поэтому племенная конеферма, расположенная недалеко от Лондона, не подходит тебе. Кроме того, владелец не продаст конюшню женщине. Хочешь, я куплю ее для тебя?

– Спасибо за щедрое предложение, но в этом нет необходимости. Владелец продаст мне конюшню, если я скажу, что хочу сделать подарок отцу. И чтобы это оказалось сюрпризом для него, сделку нужно оформить на мое имя. К моей собственности Ратбены не смогут прикоснуться. Владелец наверняка сделает хорошую скидку, когда я скажу, что мне не нужны его лошади, я покупаю только здание. В дальнейшем я размещу в нем кобыл шайрской породы.

– А твой Снежок будет племенным жеребцом?

Ванессе пришлось напрячься, чтобы сосредоточиться на разговоре, а не на руке Монти, которая медленно поднимала подол ее юбки. В конце концов она шлепнула его по руке.

– У Снежка еще нет сыновей, которые могли бы его заменить и продолжить род. А теперь отпусти меня, пока никто не увидел, чем мы тут занимаемся.

– Ты забываешь мои наставления. Дэниелу плевать, видит ли его кто-нибудь или нет.

Она прищурилась.

– Но ты не мой жених. В любой момент нас могут застать шотландцы. Ты хочешь меня скомпрометировать?

Его рука скользнула ей под юбку.

– Надеюсь, это тебя успокоит… – пробормотал он.

– Мы закончили наши занятия… – промолвила Ванесса и вдруг ахнула, когда его рука поползла вверх по внутренней стороне ее бедра.

– Нам нужно чаще практиковаться, – с усмешкой сказал Монти. – Что это? Ты сегодня надела панталоны? Я разочарован!

Ванесса сдалась:

– Заткнись и поцелуй меня.

Через некоторое время до ее слуха донесся возглас:

– Мисс Ванесса, мы здесь, рядом! Нас вроде как преследуют…

Монти молниеносно отреагировал: он бросил спутницу на пол кареты. От подобной бесцеремонности Ванесса сначала оцепенела, а потом расхохоталась и долго не могла остановиться. Монти с удивлением наблюдал за ней.

– Прости! – сказал он, и Ванессе показалось, что он покраснел. Монти помог ей сесть напротив и попытался объяснить свое поведение. – Мгновенные реакции – мое проклятие.

– Они наверняка не раз спасали тебе жизнь и репутацию.

– Романы на стороне вряд ли способны запятнать имя мужчины… Знаю, это несправедливо, – заметил Монти и, помолчав, спросил: – Хочешь, я выясню у шотландцев, в чем дело?

– Не надо. Они увидят, что ты в экипаже, когда мы приедем на место. Если только ты не собираешься прятаться в карете.

Однако Монти решил поступить по-своему. Высунув голову в окно, он спросил скакавшего рядом Доннана:

– Кто нас преследует?

– Понятия не имею. У этих парней было время обогнать нас, но они этого не сделали.

Доннан хмуро поглядывал на Монти, которого явно недолюбливал.

– Сомневаюсь, что это опять иностранцы, – промолвил Монти, – впрочем, было бы неплохо выяснить это. Спросите у них дорогу и внимательно выслушайте ответы. Меня интересует, нет ли у них акцента и хорошо ли они говорят по-английски.

Доннан кивнул и, нахмурившись, сказал:

– Вам не следует навязываться мисс Ванессе, милорд.

С этими словами он отъехал от кареты.

– Мне кажется, ты ему не нравишься, – промолвила Ванесса.

– Он никогда не скрывал этого факта.

– Думаешь, эти люди гонятся за Чарли? Но его нет с нами…

– Думаю, в их представлении я крепко связан с ним. Они преследуют меня, надеясь, что я приведу их к Чарли. Мне иногда кажется, что за ним послали целую армию головорезов.

Вскоре Доннан и его брат вернулись и велели кучеру остановиться. Ванесса на мгновение испугалась, когда Монти открыл дверь.

– У тебя есть оружие?

– Да, пистолет, – ответил Монти и улыбнулся Ванессе, пытаясь ее подбодрить. – Не бойся, я сумею тебя защитить.

Выйдя из кареты, Монти вдруг услышал язвительный голос за своей спиной:

– Ты похож на сбежавшую собаку, Монтгомери. Почему я должен ловить тебя?!

Обернувшись, он тяжело вздохнул и ответил:

– Я тоже рад видеть тебя, отец.

Монтгомери долгое время избегал разговора с отцом, потому что не смог бы ответить на его вопросы. Брайан Таунсенд, граф Марлхэм, не принимал ни полуправды, ни уверток, ни отговорок. На обратном пути в Лондон у Монтгомери было время придумать оправдание для себя, но в голову ему не приходило ничего стоящего.

– Я думаю, отец больше зол из-за того, что ему пришлось гоняться за тобой, чем из-за глупых слухов, которые распространяются в обществе. Они понемногу утихли, как только ты исчез из поля зрения сплетников. Но ты снова появился в Лондоне и разворошил осиное гнездо, – сказал Эндрю, которого забавляла сложившаяся ситуация.

Он предложил Монтгомери сесть вместе с ним на его лошадь, чтобы добраться до города. Их старший брат Уэстон выразил неудовольствие, как обычно, снисходительным взглядом.

Старый граф не сказал больше ни слова, и это обрадовало Монтгомери. Ему не хотелось выслушивать упреки отца по поводу своей поездки в карете с молодой леди без сопровождения компаньонки.

– Как вы трое вообще оказались на этой дороге? – спросил Монтгомери.

Эндрю рассмеялся.

– Мы направлялись в особняк Блэкбернов, чтобы выяснить, не там ли ты прячешься, и на подъезде к нему Уэстон заметил, как ты прыгнул в чью-то карету.

– Но почему вы решили, что я живу у Блэкбернов?

– Клэр заметила на недавнем балу, какое внимание ты оказываешь дочерям почтенной леди. Ты даже познакомил нашу сестру с одной из них. Клэр рассказала об этом отцу, и он заинтересовался услышанным. Думаю, он втайне надеется, что ты увлечешься одной из девушек и встанешь на путь исправления.

Монтгомери пропустил эти слова мимо ушей. Его больше беспокоил гнев отца.

– Отец все еще сердит на меня?

– Боюсь, что да. С некоторых пор, по твоей милости, над ним стали подшучивать в клубе. Все это, конечно, чепуха, но даже Уэстон был задет за живое, когда услышал, как один из знакомых отца спросил его: «Ты теперь передаешь своих старых любовниц сыновьям?»

– Мне бы такое тоже не понравилось, – пробормотал Монтгомери. – Но почему вы с братом поехали вместе с отцом в дом Блэкбернов?

Эндрю усмехнулся.

– Отец не звал меня, я сам увязался за ним, как только узнал, куда он направляется. Думаю, Уэстон поехал вместе с нами потому, что отец собирался силой тащить тебя домой. Как он мог такое пропустить!

Монтгомери фыркнул:

– В последней драке со старшим братом я, кажется, победил.

– Правда? Насколько я помню, это Клэр вовремя отвлекла Уэстона, и он пропустил удар. Но в любом случае я рад, что нам не понадобилось применять силу. Я боялся, что отец прикажет нам скрутить тебя.

– Неужели ты бы подчинился его приказу?

– Конечно! Только ты игнорируешь его требования, а мы – послушные дети. А теперь расскажи, зачем ты гоняешься по всему Лондону за пожилыми дамами?

– Не буду.

– И отцу не расскажешь?

Монтгомери застонал:

– Нет!

– Тогда тебе конец, брат.

– Я знаю. Оставь меня в покое, дай мне возможность пораскинуть мозгами и придумать, как выйти сухим из воды.

– Отлично, пораскинь мозгами, только, пожалуйста, не вздумай бежать. Это будет последней каплей, и она переполнит чашу терпения отца.

Монтгомери рассмеялся. Было это действительно предостережением или руководством к действию, он не знал. Они уже въехали в Лондон, и впереди замаячил особняк отца.

– Успокойся, – сказал Монтгомери. – Я сдаюсь, меня поймали, и я не собираюсь никуда бежать. Будь что будет.

Войдя в дом, граф сразу направился в свой кабинет. Уэстон слегка подтолкнул Монтгомери в направлении его двери.

– Обычно я не испытываю к тебе сочувствия, брат, но только не сегодня. Однако серьезного разговора с отцом не избежать. Тебе же самому станет легче.

Пожалуй, эти слова были самыми приятными из тех, которые Уэстон когда-либо говорил ему. Монтгомери кивнул и последовал за отцом в кабинет. Войдя, закрыл за собой дверь.

Отец уже сидел за большим письменным столом, скрестив руки на груди и нахмурив брови. В его каштановых волосах пробивалась седина, но светло-зеленые глаза оставались кристально ясными и чистыми.

– Садись, – сказал он.

Монтгомери остался стоять, положив руки на спинку одного из стульев.

– Мне не хотелось бы садиться.

– Садись! – рявкнул Брайан.

– Нет, я лучше постою.

– Ну, хорошо, – сдался отец.

Брайан встал, он пересек комнату и, остановившись у входа, прислонился спиной к двери. Граф как будто намеренно преградил сыну путь к бегству.

– Если ты настаиваешь, я сяду, – пошел на попятную Монтгомери и опустился в кресло.

– Ты легкомысленно относишься к своей жизни, – начал Брайан, возвращаясь на место. – Ты храбро воевал, был ранен, многое повидал. Как ты можешь вести себя безответственно? Неужели ты не понимаешь: грязные сплетни пятном ложатся на репутацию семьи? Твоя мать с нетерпением ждала возвращения в Лондон, но теперь она боится выходить из дома. Я сам подвергаюсь нелепым насмешкам. Эвелин однажды пришла домой в слезах.

– Эвелин всегда плачет, и в этом виноват ее муж, а не я. Она ненавидит его.