Кен Шэйкин - Соблазн

Бог не умер. Он просто лишился сознания. Хотя она решила, что он умер за ее грехи. Мужчина по-прежнему дышит. Фактически храпит. Барбара не винит его в этом, хотя он вдруг сделал сентиментальное признание, что не использовал презерватив. Ни свободная любовь, ни безопасный секс не были тем, в чем она нуждалась. Вместо этого у нее был писающийся внук и сломанный вибратор. В ее жизни не хватало чего-то героического. Ее яичники, может быть, не способны к оплодотворению, но наконец-то бабушка трахнулась.

И теперь она хочет одного: забыть, что когда-либо сюда приезжала. Искусность виртуозного пениса заслуживала уважения, но это не имело отношения к мужчине. Надо было признать, что ужасное зловоние во время совокупления лишь усилило ее утреннее недомогание. К счастью, не будет никаких долгих прощаний, не было также и речи об оплате прошедшей ночи. Он уже спит, и это дает ей время встать. Он не потрудился ни раздеться сам, ни раздеть ее. Это, должно быть, во французских традициях, восходящих к скромному девятнадцатому веку, когда в квартирах было прохладно, из окон дуло и утром уютно устроившиеся, задушенные трупы предпочитали быть обнаруженными в одежде.

Итак, она предпочитает уйти по-другому. Точно также, как на вечеринке, она покинет сцену и сбежит по пожарной лестнице. Она приводит себя в порядок, бросив последний взгляд на логово художника. На животное в его логове. На мужчину. В известном смысле его можно назвать покоряющим, но все это грустно. Она не хотела бы ближе познакомиться с ним, сочувствовать этой неприкаянной душе, разделять с ним его меланхолию. Если она останется поблизости надолго, ей захочется вымыть его, для чего потребуется установить ванну, не говоря уж о ванной комнате, кровати и спальне. Нет-нет. Это потребует слишком много сил. Ей был нужен одноразовый секс, и она получила даже больше, чем ожидала. Но она должна оставить ему что-нибудь взамен. Деньги? Это придало бы всему происшедшему оттенок дешевизны. А в их ночной поездке не было ничего, считавшегося бы дешевым по сравнению с актом истинной любви (электрическим, дышащим). Однако мимолетность этого затянувшегося мгновения создавала незабываемые ощущения. И, несмотря на безвкусицу окружающей обстановки, она сохранила свое достоинство, а лежащий мужчина относится к породе джентльменов, хотя и пахнет так отвратительно. Она не собирается платить ему. Он почувствовал бы себя оскорбленным, найдя сто долларов на том месте, где лежала она. Он стоит гораздо больше.

Поэтому она оставила свои часы «Ролекс», которые он сможет заложить, не подвергая унижению свою гордость. Это покажется случайностью, а вернуть подарок у него не будет возможности. Ей это представлялось своего рода политическим заявлением, отметанием ее буржуазного конформизма, элементарных атрибутов комфортабельного пригородного умирания. Для него же это станет спасением. Он сможет платить за свою нищенскую комнату и питание в течение следующего года. Тогда как она вряд ли заметит, что ее часы больше не тикают. Отказ от своего счетчика времени и постоянного спутника станет для нее символом вновь найденной причины бытия. Переспать с кем-либо не было тем, в чем она действительно нуждалась. Просто временная цель. И она понимала, что все, что требовалось ей в более чем наполовину прожитой жизни, кроме Бога, мужа или собаки, ей придется начать искать завтра. Эта старая пташка, вылупившаяся из давно снесенного, исцарапанного, разбитого и поджаренного яйца, готова была покинуть пустое гнездо, расправить крылья и, возможно — только возможно, если не сломает себе шею, — полететь.

Но на следующий день все вернулось к норме.

Хотя что нормального в извращенном человечестве, кроме его заурядности. Что может быть естественного в том, что законсервированные зародыши хранятся в пробирке, вдали от матки. Ежедневный распорядок дня родом из лаборатории, утренний ритуал разработан еще для собаки Павлова. Сон на больничных водяных матрасах (бабушка все еще спит в семидесятых). Пробуждение под звуки сирены (она едва может вырвать себя из утробного блаженства). Затем следуют телевизор, кофеварка, утомительный процесс естественного выбора: какой канал, какая программа? Умывание и одевание происходят так же, как в дикие времена (с тех пор, как она живет одна, бабушка никогда не закрывает дверь в ванную). Поедание пищи и испражнение производятся изящно, с использованием ножа, вилки, унитаза и биде. Бесконечный цикл физических функций должен напоминать цивилизованной особи, что ее первичная задача — переваривание.

О репродукции говорить нечего. Для нее с этим покончено, она уже прошла через свое менопаузное похмелье, и Новый год еще далеко. Нет времени, чтобы принимать пьяные решения об изменении жизни. Она долго ожидала полноценного оргазма, но после того как выспалась, театральные клятвы минувшей ночи казались такими далекими, как и мысль о том, чтобы пригласить ведущего исполнителя на второй акт. Только слабый запах по-прежнему оставался с ней, но она не стала тратить время, оживляя память, первое же купание поглотит грех.

После одноразового секса с самым вонючим на свете мужчиной было бы трудно отрицать, что секс — грязен. Недостаточно ополоснуть шею и разрушить постоянную маску, вылепленную, раскрашенную и увенчанную ужасной короной из начесанных волос. Барбара изучала свое лицо в зеркале с особой тщательностью, чтобы определить, изменилось ли в нем что-нибудь с момента их последней встречи. Она вздохнула и подмигнула, убеждая свое отражение, что любое прозрение, достигнутое сразу же после особенного постклиматического оргазма, есть не более чем мгновенная ошибка суждения, вызванная всплеском гормонов в эрогенных зонах мозга, опьяненного джином.

На этот раз бабушка не сдается. Суточная кома завершила свой полный цикл. Она отоспалась со всем этим: выпивкой, сексом, множеством заблуждений — и теперь чувствовала себя настолько нормальной, что почти убедилась в целительности ингредиентов случайной встречи дешевого ликера и успешного траханья. Снисхождение — не то, что ей действительно необходимо. Зачем зацикливаться на каком-то капризе. Достаточно расслабиться и радоваться, что она наконец вышла из своего мирка. Бабушка могла вернуться к своему любимому телевизору и наблюдению за собой в зеркале без подмигиваний.

Пока телевизор не сломался.

Устройству просто пришел конец. Пустой экран. Скучная пустота, сменившая искрящийся мир развлечений. Абсолютное ничто. Коробка демонстрирует только свой собственный цвет. Даже не черно-белый. Просто черный.

Это должно быть предзнаменованием прихода чего-то. Посланием от Всемогущего, наш Бог — телевидение. Но о чем это говорит? О том, что время на исходе. Метафора для ее постоянной неудовлетворенной потребности. Бабушка трахнулась. Наступило время, чтобы уставиться на пустой экран ее оставшейся жизни. Удивительно, что один критический момент может иметь такие длительные последствия. Может требовать перемен. Времени для полного умственного расстройства.

Или нового телевизора.

Странно, что избавление от любимых часов «Ролекс» не заставило ее пойти и купить другие. В телевизоре есть часы, которые говорили ей, когда начнется любимая передача. В микроволновке есть таймер, сообщающий, что замороженная пицца приготовилась. Теперь, когда телевизор сломался, ей придется проводить все дни перед микроволновкой, наблюдая, как тает сыр.

«А что дальше?» — спрашивает она собственное отражение в пустом экране. С момента кончины ее многолетнего спутника она стала разговаривать сама с собой. Труп сидит там, в темноте, источая холод. Эта потеря заставила ее чувствовать себя брошенной и обесцененной. Но, купив замену, она могла бы ощутить потерю еще сильнее. Приведенная в уныние пустотой, она вынуждена была признать неоспоримую правду, что стала рабыней электрического ящика. Но это все же лучше, чем быть рабыней мужчины. Телевизор в постели удовлетворяет лучше.

Она не отреагировала на звонок будильника. Он всегда показывал неправильное время, но все еще звонил время от времени. Она не имела ничего против пробуждения тем или иным способом, но мысль о трате денег на покупку электрических приборов, даже первой необходимости, казалась такой недостойной: непорядочно избавляться от старых вещей, заменяя их новыми. У нее и так есть больше чем нужно. И только последняя вещь, которая ей нужна, та, которой она найдет применение.

Она давно пришла к выводу, что телевизор не приносит никакой пользы, и вскоре стала смотреть его безостановочно. Ее дом не был одним из благополучных и счастливых домов с телевизором в каждой комнате. Тут действовал такой же принцип, что и в отношении детей — одного вполне достаточно. Нежелание, чтобы ее единственный ребенок становился зависимым от пучка электронного излучения и рос недалеким, заставило ее ограничить просмотр телепередач всего часом в день. Ребенок тем не менее все равно вырос недалеким, зато мать увлеклась запретным развлечением, сопротивляясь до конца гарантии. Каждые несколько лет, когда телевизор ломался, она понимала, что смотреть в нем было нечего, даже новости подавались так пресно, что зрелище это она считала недостойным мыслящего человека. Только собака могла беспрерывно наблюдать за экраном. И две суки сидели дома в молчании, ожидая, когда хозяин принесет им кость. Наркоманы, неспособные заставить себя купить свой собственный наркотик. Спасительное приобретение было сделано преданным супругом и хозяином дома. Мужчины любят посещать магазины электроники. Свинья была в восторге, заперев ее с новым и лучшим телевизором. И сразу же, как только новый ящик был включен под сучий восторженный лай, облегченно вздохнул. Тишина сменилась дурацким шумом. И хозяин ушел к другой суке.

Возможно, тишина — то, в чем она нуждается. Барбара попыталась читать — самая пассивная альтернатива тому, чтобы смотреть на пустой экран. Но, едва открыв книгу, начинает зевать. Может быть, она уже хочет спать. А может быть, ей просто нужно найти такую книгу, которая захватит ее целиком и полностью. Прибегая к новому испытанию, она решила нанести визит в библиотеку. И вновь досада: в конце книги взаимоотношения заканчиваются, бумажный блок отбрасывается, как любовник, который возбудил ее интерес всего на несколько дней. В телевизоре большой выбор каналов, круглосуточных шоу, еще есть сериалы, повторные показы, и ты всегда можешь посмотреть во второй раз то, что тебе так понравилось. Большинство шоу удерживают ваше внимание только до рекламной паузы. И большую часть времени вы проводите переключая каналы, изучая возможности выбора, подобно растерянному одиночке в случайном неряшливом баре.