Учебный центр, похоже, переполнен пожилыми дамами, собирающимися покончить с собой, но оказавшимися слишком трусливыми для того, чтобы сделать это, плюс некоторое количество молодых женщин, взявших ранний старт. Некоторые из этих людей должны быть мужского пола, но в общем мраке трудно различить чудовищно мрачных представителей обоих полов, и те и другие кастрированы своим отчаянием.

Они все должны находиться в депрессии, если не склонны к суициду. А чего еще можно было ожидать от волонтеров, работающих на горячей линии для самоубийц? Кто добровольно пойдет тренировать маленькую лигу? Мужчины, любящие баскетбол, и мужчины, любящие мальчиков. Часть самоубийц тренируются в том, как вести себя с молодежью и теми, кто досаждает звонками. Существовал определенный номер для работы со стариками и теми, кто досаждает звонками. Специальный номер существовал и для тинейджеров, чтобы работать с тинейджерами, которых спасали для того, чтобы они выросли и стали унылыми, склонными к самоубийству субъектами. Все это имело привкус церкви, позиционирующей себя как телефонная компания. Изнасилованные и избитые женщины должны были получать помощь еще по одному номеру, где, вероятно, телефонную трубку снимали женщины с кровоподтеками. В стороне оставались одинокие и склонные к патетике люди, у которых не было серьезной причины для самоубийства, за исключением того, что они одиноки и патетичны. Это должен быть ее участок.

Обучение заняло несколько дней, но лучше заниматься этим, чем пытаться покончить с собой. На этот раз у нее в жизни есть ощущение цели. На этот раз телефон всегда звонит. Когда она произвела на свет дочь, у нее была цель в жизни. Принимать будущие телефонные звонки. Крик во время родов заставил ее чувствовать себя полезной, как освобожденная матка. А кормление грудью день и ночь заставило чувствовать себя необходимой, как сопротивляющаяся грудь.

Теперь же она может стать не кем иным, как умиротворяющим голосом. Ее тело прячется за оптическим волокном. Ее имя — единственный способ идентификации, чтобы анонимный корреспондент мог свободно говорить правду. Эта работа имеет огромное значение. Каждое ее слово настолько важно, что наставники иногда подслушивают. Волонтеры предупреждены, что неправильные слова могут иметь катастрофические последствия. При возможности они должны читать заранее приготовленные ответы с экрана.

Вам не говорят о том, чего этим возможным самоубийцам не следует предлагать. Выслушивать людей, рассказывающих о своем желании покончить с собой, очень нелегко. Достаточно провести несколько часов в день с этими печальными идиотами, вываливающими свои проблемы на вас, чтобы начать испытывать потребность прикончить их лично. И один из вас должен это сделать. Что вы можете ответить мужчине, который говорит вам, что он толстый и безобразный, старый и никому не нужный. Только то, что старая и безобразная, толстая и никому не нужная женщина находится здесь для него? Это было бы ложью. И последнее, что вам требуется, если вы толстый и безобразный, старый и никому не нужный, — это узнать, что существует кто-то похожий на вас. Последнее, что вам нужно, если вы чувствуете желание покончить с собой, — это чьи-то попытки ободрить вас и убедить побороть искушение. Она спрашивает у мужчины, может быть, он хотя бы богат, но он говорит, что помимо того, что он толстый и безобразный, старый и никому не нужный, еще беден и неизлечимо болен. И Барбара прикусывает язык. Она предлагает ему попробовать заняться йогой и переключает на горячую линию по йоге.

Во время одной специфической беседы бабушка допускает промах. Она говорит много неправильных слов, хотя, вероятно, без серьезных последствий, поскольку большинство людей, звонящих по горячей линии для потенциальных самоубийц, на самом деле боятся сделать последний шаг. Но на этот раз ее слушал наставник, и ее ободряющие слова были заклеймлены как неправильный путь.

Женщина, приближающаяся к середине среднего возраста, рассказала ей, что ее муж недавно оставил ее и с тех пор у нее появились мысли о самоубийстве. Барбара ответила, что может ее понять. Она должна чувствовать себя бесполезной и выброшенной на свалку. Женщина признает, что, возможно, была не слишком счастлива в браке, но разрыв был очень болезненным. Она пыталась сделать несовершенный брак лучше, многие годы, которые они провели вместе; ждала, что, когда дети вырастут, они сблизятся и станут одним целым. У них было много друзей. У обоих была хорошая работа. Они вместе спланировали будущее. Они копили деньги на домик у воды, теперь эти деньги пришлось выбросить на оплату адвокатов при разводе.

— И как раз тогда, когда мы уже не молоды, он бросает меня ради женщины, которая почти ровесница моей старшей дочери! — прокричала женщина в трубку.

— Знакомая история, — согласилась Барбара.

— С вами тоже случилось такое? — спросила женщина, высморкавшись.

— Хуже. У меня нет друзей. Я никогда не работала. И его женщина моложе, чем моя дочь.

— Бедняга. — Женщина уже чувствует себя лучше, узнав о существовании кого-то в худшем положении. Это сравнение повышает ее самооценку. Чувствуя себя победительницей, она предлагает проигравшей ободряющие слова: — Женщины не могут позволить себе быть жалкими.

— Это правильно. Вы не единственная.

— Простите?

— Не только женщины бывают жалкими, — говорит эксперт, оглядывая комнату. — Каждый должен нести свой крест. Поэтому прекратите жаловаться.

— Что? — кричит женщина. Она поражена, словно набрала неправильный номер. — Что же я должна делать? Просто принять мою судьбу? Просто опустить руки?

— Тогда сделайте что-нибудь, — предлагает Барбара.

— Что, убить моего мужа?

— Да или убейте себя.

Женщина вешает трубку, и нет никаких сомнений, что она не убьет ни своего мужа, ни себя. Она продолжит делать то, что должна. Ходить на работу, убирать дом и суетиться вокруг детей, которые уже достаточно взрослые, чтобы ненавидеть ее за это. Ее гнев и боль никуда не уйдут. Она будет изливать их на любого, кто согласится ее выслушать, угрожая покончить с собой, если они возразят.

К несчастью, этот разговор прослушивался. Барбара была вызвана к главному советнику, который раздраженно сказал ей, что она не подходит для подобной работы. Но как можно уволить добровольца? Неловко улыбнувшись, он протянул ей список других номеров для звонков. Больше номеров. Больше горячих линий. Для получения советов, терапии, групповой терапии, йоги и управления гневом. Она не нуждается ни в каком гребаном уроке управления гневом, где ей сказали бы, что она поддалась гребаному гневу! Ей предлагается стать волонтером на этих номерах? Что он пытается сказать ей? Что она нуждается в помощи? Именно поэтому она и пришла на горячую линию для возможных самоубийц, мудак!

Вернувшись домой, она открывает окно и смотрит вниз. Она приземлилась бы на автомобиль, хотя предпочла бы комфорт своего собственного «мерседеса». Она могла бы нырнуть в нем в Гудзон. Нет, лучше утонуть в ванне или врезаться в дерево.

Барбара закрывает окно. Все бесполезно. Самоубийство не лучший выход, чем йога. Смерть — это не то, чего не хватает в ее жизни. То, в чем она нуждается, — повод для того, чтобы жить, но вовсе не повод отвечать, если тебя спрашивают, зачем тебе жить.

Барбара включает телефон. Она приняла решение кому-нибудь позвонить. Все равно кому. На горячую линию для самоубийц. Поделиться с ними тем, о чем она думает. Посмотреть, насколько это похоже на то, что говорят другие. Но линия занята. Она звонит снова и регистрируется. Должно быть, сегодня ночью много отчаявшихся людей, лежащих в одинокой кровати с баночкой снотворных таблеток. У нее тоже где-то есть такая баночка. На всякий случай. Сон никогда не был для нее проблемой. Она не поклонница таблеток, но она и не птица. Проглотить горсть таблеток все же гораздо легче, чем полететь.

Она глотает горсть снотворных таблеток и быстро засыпает. Днем позже она впадает в полусон, что должно означать, что она просыпается и по-прежнему все еще жива. Сквозь полусон она слышит звонок. Самое время вылезти из постели и выброситься в окно. Она представляет свою семью на ее похоронах. Все смущены тем, как она одета. Красный бархат плохо сочетается с оформлением ее гроба. Она видит себя выставленной для прощания. Самое неудобное положение из всех, что были раньше. Она представляет себя поющей на небесах. Жирная примадонна среди пухленьких ангелочков. Они учат ее летать. Ей грезится ее спаситель. Кастрированный за ее грехи, неспособный предложить какое-либо спасение. Бог мертв. Покончил с собой. Он окончательно пал, и этот старый трахальщик понимает, что в жизни ничего не остается, кроме вечности. Звонят колокола. Возвещая о конце света.

Звон продолжается, когда Барбара открывает глаза и снимает телефонную трубку. Она слышит, как будто сквозь сон, что задает Богу предпоследний вопрос:

— Кто включил телефон?

— Где ты? — спрашивает в ответ низкий голос. Должно быть, Бог.

— Я не знаю, — слышит она ответ такого же низкого голоса.

— Я жду твоего звонка. Уже много дней.

— Я умерла.

— Что случилось?

— Кто-то разбудил меня.

— Я пытаюсь связаться с тобой. На протяжении многих дней.

— Я была занята спасением мира, — объясняет она Богу. И внезапно понимает, кто это и где она находится. — В постели.

— Я пытался и пытался связаться с тобой.

— Попытайся еще раз, но позже.

— Мы могли бы встретиться. Приходи ко мне, — умоляет он, тяжело дыша в трубку. — У меня есть что сказать тебе.

Неужели его член восстал из пепла?

— Я люблю тебя, Барбара.

Это окончательно ее разбудило. Она приняла душ и оделась, но не стала пить кофе, предпочитая оставаться сонной даже во время бодрствования. Снотворные таблетки оказались не очень эффективными при совершении самоубийства, но они дали ей возможность поспать. Она много лет не чувствовала себя такой отдохнувшей. Может быть, в ее жизни не хватало именно этого? Таблеток. Она может нанести визит доктору и заставить его выписать ей целую аптечку снотворного. С утра до ночи она была бы занята, принимая их, не думая больше ни о чем, кроме того, когда принять следующую.