И это причинило мне боль в сто раз сильнее.

- За все это, - молю я. – Ты должна верить мне.

- Почему? – Келли сглатывает. – Почему я должна верить хоть одному слову, которое ты когда-либо говорил? Это была ложь, Вон. Я думала, что знаю, какой ты человек, но на самом деле не знаю ничего.

- Значит, я расскажу, - говорю я ей. – Прямо сейчас. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Пожалуйста, Келли, - добавляю в отчаянии я. – Мне нужно, чтобы ты поняла все.

Часть меня думает, что я слабак, что умоляю. Мне никогда не нравились такие женщины. Я должен был просто уйти и оставить Келли с ее таинственным наследством. Мне лучше было бы без драмы. Черт, да я бы и десяти футов не прошел бы по улице, а уже нашел бы женщину, готовую раздвинуть передо мной ноги.

Но сейчас эта часть меня мертва и похоронена. Для меня это стало слишком серьезно. Она мне нужна, как чертов воздух, я должен иметь ее. А теперь я узнаю, что кто-то навредил ей, и теперь нет никаких сомнений, что я не оставлю ее снова.

- Пожалуйста, - говорю я. – Пять минут, это все, что мне требуется. Это больше, чем когда-либо требовалось тебе. – Добавляю я, подмигивая, пытаясь заставить ее улыбнуться.

Келли пытается не реагировать, но я вижу, что ее щеки подрагивают.

- Ладно. – Она сжимает губы. – Пять минут, но в твоих интересах рассказать мне все. Именно это я имею в виду, Вон. – Взгляд Келли суров. – Больше никаких игр, и прочей ерунды. Мне нужна правда.

Я глубоко вздыхаю. Я был настолько зациклен на том, чтобы заставить ее согласиться, что не продумал все наперед. Теперь я даже не знаю с чего начать.

Я не могу больше скрывать. Она заслуживает знать все. Каждую гребаную постыдную правду.

- Это правда, что с начала ты была просто работой, - признаюсь я. – Брент нанял меня, чтобы трахнуть тебя и предоставить ему доказательства этого. Я не знал, кто он тебе или что-то об Эшкрофте. У него были деньги, и ты выглядела так, будто тебе нравилось. Это не должно было быть по-настоящему.

На ее лице вспыхивает боль. Блядь. Мне нужно выпить, поэтому я подхожу к столику в другой части комнаты и наливаю себе виски. Я удивлен, когда Келли выхватывает его у меня из руки и залпом выпивает.

- Продолжай, - приказывает она мне сквозь стиснутые зубы. – Не останавливайся.

Я слушаюсь и продолжаю. Я рассказываю всю грязь от начала до конца. Как Брент потребовал, чтобы я стал компроматом на Келли, как, узнав, что она дочь Эшкрофта, первой моей мыслью была месть. Он уничтожил моего отца, поэтому я использовал бы ее, чтобы каким-либо способом разрушить ее наследие. Вот почему я поехал за ней в Нью-Йорк. Но потом все изменилось.

- Клянусь, я разорвал контракт с Брентом до того, как мы переспали, - говорю я.

Келли прищурилась. – Зачем? Ты к тому времени должен был уже знать, что я дам то, что нужно тебе. Это были бы легкие деньги. – Ее голос наполнен горечью.

Я качаю головой. – Он был проблемой. Я не хотел этого для тебя, я пытался оттолкнуть тебя. Но потом ты появилась у меня, и я не смог устоять, – я вздыхаю. – А потом случился Эшкрофт.

Наступило долгое молчание. Келли отворачивается от меня, глядя из окна на центральный парк. Если бы был хоть малейший шанс, я хотел бы знать, о чем она сейчас думает.

- Ты мог сказать мне, - тихо говорит она. – О своем отце. Ты мог бы рассказать мне все в любой момент. Как я должна поверить, что это не часть твоих извилистых игр? Вернуться ко мне, чтобы снова получить доступ к компании ради мести?

- Потому что я больше не хочу мести! – восклицаю я. – Нет, если это может причинить тебе боль. И теперь я знаю, что Эшкрофту угрожали.

Келли поворачивается. – Что ты имеешь в виду?

- Те фотографии, которые ты мне показывала. – Я подхожу к ней. – Те, где твоя мама в прицеле. Ты думаешь, что это причина, по которой Эшкрофт отправил ее, ради безопасности.

Она кивает.

- Что, если он то же самое сделал с моим отцом? – мой голос меняется. Двадцать гребаных лет я верил в самое худшее относительно Эшкрофта, что его жадность и разрушения довели моего отца до самоубийства. Но что, если я все это время думал не правильно? – Ты видела фотографии, там был и мой отец со всей своей семьей, если Эшкрофт думал, что ему что-то угрожает, возможно, именно поэтому он выгнал его из компании. Чтобы убрать его от происходящего, чтобы мы все были в безопасности.

Глаза Келли заблестели. – Должно быть так и было! Я никогда и не думала, что Эшкрофт мог сделать что-то подобное с твоим отцом. Они же были друзьями. Он был хорошим человеком, - настаивает она, и впервые эти слова не отозвались болью у меня в животе.

- Я больше не знаю, что правда, - говорю ей, сокрушенный. – Все, что я думал, что я знал, ошибка. Но я знаю, что причинил тебе боль, и мне очень жаль. Прости меня, Келли. Дай мне, пожалуйста, шанс исправить это. Пожалуйста.

Она смотрит мне в глаза, явно разочарованная. Я приближаюсь к ней еще на один шаг.

- Ты же знаешь, что я не из тех, кто просит прощение, но я делаю это, - молю я в отчаянии. – Я встану на свои гребаные колени, я сделаю все, что ты хочешь. Я рассказал тебе все, всю правду. Ты все решаешь, Келли. Сейчас ты руководишь ситуацией.

Я смотрю на нее, ожидая ответа. Чтобы она сказал мне, что все в порядке, или чтобы я убрался отсюда и больше никогда не показывался ей. Мое сердце сжимается, молясь всем, что у меня есть, чтобы она позволила мне остаться. Я никогда не хотел ничего так сильно. Наконец, противоречия на ее лице исчезли.

Она решила.

Блядь. Я готовлюсь к худшему, намереваясь задать еще один последний вопрос. Но когда она открывает свой великолепный рот, я слышу слова, которые был готов услышать в самую последнюю очередь.

- Раздевайся.

3 Глава

Келли

Я наблюдаю, как он изливает свою душу, вымаливая еще один шанс. Больше не было льстивого флирта или возмутительно грязных разговоров. Больше не было мастерских команд и самоуверенного таинственного взгляда, от которых мурашки бежали по спине.

Впервые, Вон - настоящий мужчина, из плоти, крови, в отчаянии.

И, Боже, это заставляет мое сердце болеть еще сильнее.

С самой нашей первой встречи этот мужчина имел такую власть надо мной, такую силу. А теперь я увидела, что это все исчезло, увидела смирение. И это дает мне понять, что связь между нами крепче, чем я думала. Одно дело хотеть его, когда он все держит под своим контролем. Но, увидев его унижение, его агонию на лице, я поняла, насколько сильно он на самом деле заботится обо мне.

Насколько сильно я тоже нужна ему.

Но все же, я разрываюсь, не готовая снова довериться ему.

- Раздевайся.

Я не могу поверить, что мой голос прозвучал так спокойно в то время, как все мои внутренности скрутились узлом. Слова вырвались, прежде чем я успела дважды подумать, но их уже не вернуть.

Много людей позволяли себе помыкать мной. Берущие то, что хотели и плюющие на последствия.

Он сказал, что сделает все для меня. Я собираюсь это проверить.

- Разве ты не слышал, что я сказала тебе? - с издевкой спрашиваю я - Я отдала тебе приказ.

Глаза Вона темнеют. Что-то в воздухе между нами вспыхивает, электрический разряд желания, и это все с новой силой нахлынуло на меня.

Мои нежные груди набухли. Между бедрами появилась влажная жажда. Я не хотела вспоминать желание, которое появлялось при первом же прикосновении его рук, но теперь я снова это чувствую.

Он всегда делал меня слабой, заставлял умолять. Теперь моя очередь доминировать.

- Ты сказал, что я руковожу, - говорю я, делая шаг к нему. - Ты сказал, что теперь ты в моей власти. Так делай же то, что я говорю и раздевайся.

Губы Вона изгибаются в улыбке. - Да, мэм, - растягивает он слова и начинает расстегивать рубашку.

Он снимает ее и отбрасывает в сторону, предоставив обзор на мускулистый торс. Загорелая бронза, настолько хороша, что хочется облизать ее.

Я чувствую, как толчки желания промчались по всему моему телу.

Да, именно это мне нужно. Бессовестно использовать его ради моего удовольствия. Чтобы утолить жажду, которую я испытала с момента его ухода. Мое тело хочет его даже несмотря на то, что сердце все еще разбито. Так почему бы мне не взять то, чего я хочу? Почему бы мне не командовать хотя бы один раз?

- Продолжай, - говорю ему резким тоном, моя кровь кипит.

Вон расстегивает ремень и молнию на брюках, не отрывая своих глаз от моих. Он снимает штаны, а затем стягивает трусы и откидывает их в сторону. И теперь он стоит передо мной полностью голый.

Бессовестный. Восхитительный.

Мой.

Я жадно упиваюсь им, каждым мускулом, каждой впадиной. Он уже твердый, впечатляющая длина подергивается и поднимается между ног. Я стараюсь не облизывать губы.

Боже, я соскучилась по этому члену.

Я помню ощущения, когда он погружается в меня, все эти девять дюймов твердости входят настолько глубоко, что я теряю рассудок, трения о мою точку G заставляют кричать меня.

- Ты мне снился, - монотонно говорю я, чувствуя прилив во время наблюдения за тем, как его член поднимается. - Всегда одно и то же. В моем сне мы находимся на какой-то крыше, высоко над городом. Там люди. Это вечеринка, и мы сидим на кушетке посреди всего этого.

Я медленно приближаюсь к нему, обхожу вокруг, любуясь каждой частью его тела. Я легонько трогаю пальцами его грудь, спину, руки, замечая, как он вздрагивает от каждого моего прикосновения.

- Я разговаривала с кем-то, не знаю с кем, но тогда ты начинаешь снимать с меня платье, прямо у всех на глазах. - Мой голос меняется от воспоминаний о сне. - Ты раздеваешь меня и кладешь на кушетку совершенно голую. Все смотрят на нас, но тебе плевать. Ты начинаешь опускаться ниже, и я… - у меня перехватывает дыхание. - Мне нравится это. Я лежу, расслабленная и наблюдаю за звездами, чувствуя как все смотрят на нас, пока ты трахаешь меня своим языком.