- Итак, подведем итог, - продолжил Лик. - Завещание гласит, что, если леди Малкастер выйдет замуж за любого из партнеров лорда Малкастера в течение двух лет после его смерти, она получит все его состояние. Если же леди Малкастер либо не выйдет замуж, либо выйдет за другого человека, состояние лорда Малкастера отойдет англиканской церкви с благочестивой просьбой освятить в Соборе Святого Павла часовню Малкастера. Леди Малкастер в этом случае получит только свою вдовью часть наследства. Которая, - добавил он, прямо смотря на Женевьеву, - является прискорбно малой.

Женевьева знала это. В конце концов, она была еще одной сделкой Эразмуса: он взял ее ни с чем, поскольку ее репутация была разрушена. Отец спас ее от судьбы еще худшей, чем смерть, от бракосочетания в Гретна-Грин, прежде обнаружив Женевьеву развлекающейся со своим будущим мужем в экипаже. И когда Тобиас Дерби не возобновил свои торжественные заверения в опьяняющей любви, а вместо этого скрылся за границей, вот тогда Эразмус и взял ее, уже как подеражанный товар. Будет ли Фелтон возражать, раз она была вдовой? Ведь это были бы уже не вторые, а третьи руки, через которые ей предстояло пройти? Он мог жениться на любой красивой молодой женщине в Лондоне. Женевьева не решалась поднять глаза, поскольку могла встретиться с ним взглядом.

В комнате повисла абсолютная тишина. Единственным звуком, который услышала Женевьева, был слабый лай, доносящийся с заднего двора. Спаниель Эразмуса, должно быть, опять загнал на дерево белку. Смущение начало жечь ей щеки. Ни один из сидящих здесь мужчин, кажется, вовсе не стремился предложить ей брачные узы, даже понимая, что их подсластит наследство Эразмуса. Ей казалось, что, по крайней мере, Баббл мог бы это сделать.

- Значит, я не смогу получить вдовью долю в течение двух лет? - наконец выдавила она из себя, внимательно изучая заштопанную левую перчатку.

- Нет. Мистер Фелтон и лорд Баббл установят ваше содержание на этот период времени.

Волна гнева на уже мертвого мужа смыла краску со щек Женевьевы. Эразмус - скупой старый дьявол. Но ты же знала об этом, напомнила она себе. Похоже, за два года ей просто необходимо найти мужа, или же она рискует остаться нищей.

- Эти два года я хотела бы жить в Лондоне, - заявила Женевьева, глядя на Лика.

Адвокат имел красновато-коричневый цвет лица и привычку уклоняться от любых мало-мальски неприятных тем, что, несомненно, сохранило ему нервы на службе у Эразмуса.

- Я не имею к этому решению никакого отношения, - быстро ответил он. - Как я уже сказал, ваше содержание полностью в руках этих двух почтенных джентльменов.

И снова повисло молчание. По-видимому, она должна взять дело в свои собственные руки. Женевьева выпрямилась так, чтобы увеличить грудь, и медленно откинула назад скрывавшую ее вуаль. Черный цвет одежды выгодно подчеркивал ее темно-золотистые волосы. Она повернулась к лорду Бабблу. Ей даже не пришлось ничего говорить. Он разразился массой комментариев о своем чрезвычайном восхищении идеей ее нового брака; о том, как высоко он ценил Эразмуса; какой изящно красивой она была и насколько его (уже подросшие) дети хотели бы приветствовать ее в качестве матери. Женевьева ждала, не произнося ни слова, пока он не затих, как уставший часовой механизм, и затем повернулась, также не торопясь, к Фелтону.

Он сцепил свои пальцы - длинные, красивые пальцы, - один вид которых заставил сжаться ее желудок.

- Я разделяю энтузиазм Баббла, - сказал он очень сухо, его тону явно не хватало этого самого энтузиазма. Она ждала, но все, что он добавил, было: - Естественно.

- Конечно, ни о какой церемонии не может быть и речи до конца траура леди Малкастер, - вставил Лик. - Лорд Малкастер думал, что два года - как раз подходящий срок.

Два года траура! Эразмус явно имел на свой счет повышенные ожидания, кисло подумала Женевьева. Даже самые набожные советовали ходить в черном только год.

- Поэтому в данным момент времени я не могу принять ни одно из полных энтузиазма предложений этих двух джентльменов? - спросила она Лика, лишь слегка сделав ударение на слове энтузиазма.

- Совершенно верно, миледи.

- В таком случае, джентльмены, я хотела бы, чтобы пособие, которое вы утвердите, было достаточным для моего двухлетнего траура в Лондоне.

Лик откашлялся.

- Как раз так случилось, что лорда Малкастера только в прошлом месяце вызвали в суд, и джентльмен, с которым он судился, уступил ему свой городской дом на площади Сент-Джеймс[1]. У его светлости не было времени продать недвижимость в связи с его несвоевременной кончиной.

Площадь Сент-Джеймс! Ура! Женевьева кивнула с подобающим вдове достоинством.

- Это вполне приемлемо.

- Умеренное содержание и городской дом более чем достаточны для потребностей вдовы, - заметил Баббл, - особенно одинокой в период траура.

Женевьева расширила глаза и прикусила губу.

- Первейшей вещью, которую я бы хотела видеть в муже, это щедрость, сродни той, что обладал мой дорогой, любящий Эразмус, - мягко произнесла она. Баббл, несомненно, знал, что любое упоминание о щедрости Эразмуса было шуткой: интересно, найдется ли в пределах сорока миль еще какая-нибудь леди со столь же изношенным гардеробом, платье которой было бы сшито пять лет назад и дважды перекраивалось?

Все же Баббл не был полным идиотом.

- Вы абсолютно правы, моя дорогая леди Малкастер, - расшаркался он. - Естественно, что Фелтон и я желаем, чтобы вы имели щедрое содержание, такое, как лорд Малкастер установили бы вам сам.

- Городской дом нуждается в полном штате прислуги, - продолжила Женевьева. Эразмус, возможно, настоял бы на том, чтобы нанять только одну служанку, но она помнила, как полагалось управлять домом, и что дом, предположительно, должен был содержаться в чистоте. - И я хотела бы, чтобы в моем распоряжении имелось ландо с кучером и парный двухколесный экипаж для самостоятельных выездов. Я собираюсь кататься в парке. - Жадное чтение колонок со сплетнями убедило Женевьеву, что Гайд-парк - одно из Семи Чудес Света.

- Позволю себе выбрать вам лошадей, - неожиданно подал голос Фелтон.

Она перехватила его взгляд, внезапно заметив в нем некое мерцание, очень похожее на вспышку восхищения.

- Это было бы очень любезно с вашей стороны, мистер Фелтон, - согласилась Женевьева. Она подняла руки и снова опустила вуаль на лицо. Интересующий ее предмет разговора был исчерпан.


Глава 2


Год спустя


- Не было никаких публичных объявлений, - заметил Невилл Чарлтон своей собеседнице, леди Первинкл. - Я знаю, что ее много раз видели вместе с ним, и ходят слухи о ее желании найти мужа, но формально она не обручена. Иначе это тут же было бы опубликовано в "Таймс".

Кэрола оторвалась от своего вышивания и покачала головой.

- Хотя я и не хочу тебя разочаровывать, но действительно полагаю, что Женевьева собирается выйти замуж за Фелтона. Я видела, как она на него смотрит, но еще более подозрительно то, что она говорит о нем, не умолкая.

Невилл был красивым молодым человеком, наделенным экстравагантной внешностью, с модной прической в виде кудрявых завитков, словно растрепанных ветром, и обладающий синими глазами по-щегольски разодетого купидона.

- Я должен ее остановить! - мелодраматично воскликнул он. - Фелтон - отвратительный человек. Его сделки, заключаемые в Сити, в большинстве своем весьма подозрительны.

- Я с тобой не согласна. - В этот момент Кэрола пыталась решить, может ли она приспособить на вышиваемый рукав еще один розовый бутончик. А если отбросить листья? - Я считаю, что он очень привлекателен, несмотря на то, что его манеры слегка напоминают мне змеиные.

- Подобен змее! - вскричал Невилл. - Змееподобный! И ты хочешь отдать восхитительную женственность Женевьевы Малкастер змее! - он драматично начал рвать на себе волосы, хотя Кэрола заметила, что при этом он не сильно-то привел в беспорядок свои локоны. - Она самая сочная из всех женщин, виденных мною за последние годы. Она заслуживает лучшего, никак не змею. Она заслуживает меня!

- Самая сочная, хм-м? Осторожней, иначе я посчитаю это за оскорбление, негодник ты этакий!

- Ты тоже прекрасна, дорогая, хотя совершенно немодно увлечена своим мужем.

- Она не так уж и красива, - заметила Кэрола. - Присцилла Брайт больше подходит под стандарты красоты.

- Дело не в стандартах, - нетерпеливо возразил Невилл. - Хотя... как ты можешь утверждать, что кто-то с такими глазами, как у нее, ртом, как у богини, волосами, как...

Кэрола рассмеялась.

- Женщина с глазами, ртом и волосами. Просто совершенство! Невилл, твои стандарты пали довольно низко!

- У нее глаза самого необычного серо-зеленого оттенка, который я когда-либо видел, - заявил Невилл, игнорируя подковырки Кэролы. - Она всегда выглядит так, словно вот-вот рассмеется. Как ей удалось сохранить такую живость характера, учитывая ее брак с Малкастером, я не понимаю. Я видел его четыре года назад, и у него уже тогда отсутствовали почти все зубы.

- О, я знаю, о чем ты говоришь, - согласилась с ним Кэрола. - Женевьева большая хохотушка. Вчера вечером мы пили с ней чай и смеялись в течение целого часа.

- Она упоминала обо мне? - немедленно спросил Невилл.

- Нет, - ответила Кэрола, заканчивая вышивать розовый бутон.

- Возможно, она не знает, что ты и я - близкие друзья.

- Не думаю, что это ей было бы интересно. - Цветок получился довольно странным, но вынести скуку распускания стежков она бы не смогла. Кроме того, ребенку будет все равно, ведь так? Если ее девочка родится похожей на нее.

- Ни одна другая женщина в высшем свете не имеет столь красивых волос, как леди Малкастер.