— О, дорогая! — воскликнул Иоанн. — Заканчивай массаж, а потом я объясню тебе, что ты должна знать. — Он пристально посмотрел на хихикающих банщиц, которые тотчас замолчали. Хозяин Иоанн редко сердился, но, когда это случалось, дело могло принять очень неприятный оборот.

Банщицы закончили работу и провели своих подопечных в теплую раздевалку, где Иоанн надел свежий далматик из небесно-голубого шелка. Новая белая шелковая туника с золотым поясом была приготовлена для Кейлин.

— Подойди, моя дорогая, — сказал он, взяв ее за руку. — Нас ждут сладкие пирожные и вино в моем уединенном саду; я расскажу тебе все, что надо знать.

Они вошли в прелестный небольшой сад, окруженный стеной, увитой плющом. В центре расположился маленький мраморный фонтан в форме раковины, из которого вода капала в бассейн. В саду росло полдюжины кустов дамасских роз, которые уже начали цвести, наполняя воздух роскошным ароматом.

— Подойди и сядь рядом со мной, — произнес Иоанн, устроившись на мраморной скамье. — О, вино охлаждено. Превосходно! — похвалил он рабыню, прислуживающую им. — Так вот, Кейлин, отвечаю на твой вопрос. Публичный дом — это место, где женщины продают свои тела для развлечения мужчин. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

Она кивнула, ее глаза расширились, и он заметил их превосходный фиалковый цвет.

— Я никогда не слышала о таких вещах, — ответила она. — Я знала, что мужчины спят с другими женщинами, помимо жен, но никогда не знала, что женщины берут плату за это.

— О, в этом нет ничего необычного, — сообщил он. — Так происходило во все времена с начала мира. Однако существуют различные варианты организации этого дела. Некоторые женщины продают себя на улицах. Их называют шлюхами или проститутками. Они сходятся со своими клиентами у стен и в аллеях. Они даже толком не видят мужчин, которым отдаются. Поэтому они, как правило, заболевают и часто умирают в раннем возрасте, что для них, возможно, благодеяние. Быть уличной женщиной нелегко. Они могут попасть в зависимость от какого-нибудь мужчины, который будет приводить им других мужчин, но при этом забирать себе большую часть их жалкого заработка. Да, это тяжелая жизнь.

Женщинам в публичных домах обычно лучше, хотя есть дома различного уровня. Некоторые обслуживают низшие сословия, и с женщинами там обращаются чуть лучше, чем с теми, кто занимается своим ремеслом на улицах города. Эти публичные дома существуют, потому что есть несчастные девушки, желающие попытать счастья у стенок, но, увы, не многим удается дожить до преклонного возраста.

— Тогда почему они делают это? — спросила Кейлин.

— Потому что у них нет выбора, — ответил он откровенно. — Однако вилла Максима не похожа на большинство публичных домов. Мы лелеем наших женщин и балуем их роскошью. Это не шлюхи для общего пользования, а куртизанки, хорошо обученные и умеющие дать мужчинам, которые покровительствуют им, самые изысканные наслаждения. У нас также есть красивые мужчины, которые пользуются большим спросом у некоторых богатых женщин города и двора. Среди наших клиентов есть мужчины, предпочитающие наслаждаться в компании других мужчин, а также женщины, которые охотнее выбирают женщин в качестве любовников. Мы удовлетворяем любые вкусы.

— Все это очень странно, — заметила Кейлин. Он кивнул:

— Да, думаю, для тебя это странно, учитывая твой образ жизни в Британии. Я знаю, тебе будет трудно, но ты приспособишься к новой жизни, если захочешь. Ты христианка?

Кейлин отрицательно покачала головой:

— Нет. А вы? Он засмеялся:

— Теперь это официальная религия империи. Как порядочный гражданин, я подчиняюсь императору во всем. Кейлин улыбнулась впервые за много месяцев:

— Какой вы обманщик, господин. Боюсь, я не верю вам. Иоанн пожал плечами:

— Мне приходится крутиться, чтобы избежать неприятностей. Внутри этой новой церкви идут распри по поводу того, какая вера истинная. Когда они договорятся между собой, тогда я, может быть, тоже обрету религию. А пока…

— Вы оказываете рискованные услуги церкви, — сказала она. — Я очень мало знаю о христианстве, господин. Однако думаю, что предпочитаю своих богов. Дану — мать и Лага — отца. Они олицетворяют землю и солнце. Еще есть Маха, Ипона, Сулис, Цернуннос, Дагда, Тарэнис и мой любимый Ноденс — бог леса. Моя мать особенно любила Ноденса. Мне говорили, что у христиан только один бог. Мне кажется, это обедненная религия, если в ней только один бог.

— Ты познакомишься с ней, поскольку тебе придется жить в Константинополе, — сказал Иоанн. — Я обращусь к священнику, который объяснит тебе все сложности религии. Среди наших клиентов есть несколько духовных лиц.

— Я должна стать куртизанкой, господин? — спросила Кейлин.

— Не так скоро, дорогая. Во-первых, тебе не хватает выучки, а во-вторых, я должен удостовериться, что ты не больна. Женщины, которые живут в этом доме, здоровы. Я не допускаю, чтобы они имели дело с нездоровыми мужчинами. Некоторые владельцы публичных домов скупятся, когда надо потратиться на здоровье женщин. Мой брат и я не скупимся. Всего за один солиди на рынке можно купить хорошего греческого врача. У нас есть один, который живет здесь и наблюдает за всеми, кто проживает на вилле Максима.

— Тогда пусть он посмотрит, здорова ли я, а вы научите меня ремеслу куртизанки.

— Со временем, — кивнул он. — Разве ты не хотела бы знать, что ожидает тебя, когда придется принимать различных любовников, дорогая?

Его слова озадачили Кейлин. В другое время и в другом месте сама мысль о подобных вещах ужаснула бы ее больше всего на свете, но здесь не Британия. Она так далеко от дома, что даже не могла представить это расстояние. Ее муж, очевидно, поверил в ее смерть. Может быть, он уже завел другую жену. Вульф… На мгновение она представила его мужественное, красивое лицо, и на глаза ее навернулись слезы. Она быстро справилась с ними. Сначала будет нелегко пускать другого мужчину к себе, но со временем, решила она, можно привыкнуть.

— Какое будущее ждет меня, когда молодость пройдет? — спросила она Иоанна.

На лице его мелькнуло удивление, затем он сказал восхищенно:

— Дорогая, с твоей стороны очень мудро подумать о будущем. Многие не думают. Они полагают, что останутся молодыми и желанными всегда. Конечно, это не так. Ладно, я скажу, какое будущее ждет тебя, если доверишься мне. Хорошо усвой уроки, Кейлин, и, обещаю, ты привлечешь самых лучших любовников Константинополя в свою постель.

Научись большему, чем только искусству страсти, дорогая. Многие не понимают, что поистине очаровательная женщина должна быть не просто привлекательной самкой, но и умной, образованной собеседницей. Любовники будут осыпать такую женщину дорогими подарками, золотом, драгоценными камнями и другими ценностями. В конце концов ты сможешь купить себе свободу.

В начале года мы назначаем цену каждой женщине в доме. Если в течение этого года она захочет выкупить свою свободу, проблем с ценой не возникает, она уже установлена. Сегодня я купил тебя за четыре фоллеса, но сейчас цена тебе значительно выше, ведь твоя красота очевидна. Ты стоишь по меньшей мере десять солиди.

— Сколько это будет фоллесов? — спросила Кейлин.

— Сто восемьдесят медных фоллесов за каждый золотой солиди. Восемнадцать сотен медных фоллесов равны десяти золотым солиди, дорогая, — усмехнулся он. — Я чуть не вернул тебя назад этому глупому торговцу рабами, который отдал тебя так дешево. Но не смог. Он начнет выть и кричать, что его обманули, хотя я предупредил его. Все они одинаковы, эти люди. — Он встал. — Пойдем и покажем моему брату Фоке, что я еще не разучился находить драгоценные камни в дорожной пыли. Изис, — обратился он к рабыне, — ты будешь сопровождать нас. — Затем он повернулся к Кейлин:

— Ты должна обращаться к господам, которые ходят в этот дом, со словами «мой господин», так же, как к моему брату и ко мне.

— Да, мой господин, — ответила Кейлин, следуя за Иоанном через весь дом туда, где их ожидал Фока.

Когда ее раздели, старший из братьев Максима выразил удивление и одобрение. Она стояла молча, в то время как они разговаривали между собой, пока наконец ей не вернули одежду.

— Изис, — обратился ее новый хозяин к рабыне, — отведи Кейлин в комнату, которую я распорядился приготовить для нее. — Когда женщины удалились, Иоанн повернулся к брату с взволнованным выражением лица. — У меня великолепнейшие планы относительно этой девушки, — сказал он. — Она может сделать нас счастливыми. Фока, и наша старость будет обеспечена!

— Ни одна куртизанка, даже хорошо обученная, не сможет принести нам столько золота, — ответил старший.

— Эта сможет, и она не должна персонально принимать наших клиентов. По крайней мере какое-то время, дорогой братец, — закончил Иоанн. Радостно потирая руки, он сел рядом с Фокой.

Братья заметно отличались друг от друга. Они весили примерно одинаково, но Фока был немного повыше, и трудно было представить, что они родные братья. Их отец служил при дворе, а мать была его любовницей. Она жила на вилле Максима.

Фока был стройным, с удлиненным аристократическим лицом, тонким носом, узкими губами и глубоко посаженными карими глазами. У него были прямые, темные, не очень длинные волосы, зачесанные назад. Одевался он хорошо, но предпочитал строгий стиль. Фока Максима относился к тому типу мужчин, которые могли легко затеряться в толпе. Женщины, принадлежавшие ему, говорили, что он богатырского сложения, герой и может заставить даже самых закаленных куртизанок плакать от страсти. Его деловая смекалка восхищала весь город, а его благотворительность снискала доброжелательное отношение церкви.

Младший брат Иоанн был его полной противоположностью. Элегантный, классически образованный, поклонник моды, он считался одним из самых остроумных людей своего времени. Обожал красивую одежду, женщин, произведения искусства и красивых молодых людей, о которых особо заботился. На скачках, играх и в цирке его всегда можно было узнать по темным кудрям, тщательно уложенным или нарочито растрепанным. Успех виллы Максима во многом зависел от него. Хотя Фока вел счета и следил за бюджетом, только благодаря замечательной творческой фантазии Иоанна вилла Максима возвысилась над всеми остальными дорогими публичными домами города. Их покойная мать, знаменитая куртизанка, гордилась бы своими детьми.