Сьюзен Джонсон - Снова и снова

Обычно невеста обмирает от восторга и с нетерпением ждёт, когда же перед ней распахнутся двери рая.

Разве она не любит Саймона всей душой? Разве она не полюбила его ещё в детстве? Ну ладно, это не помогает… Можно сказать и так: разве она не продолжала его любить даже тогда, когда меньше всего этого хотела?

Так в чём же дело?

Почему она до сих пор торчит здесь как пришитая и не смеет ступить и шагу?

Она ощупала рубины у себя в ушах, на шее и на запястьях, она погладила тончайшие кружева и золотую парчу, из которой было сшито её платье. Одна фата стоила столько, сколько ей не заработать за целый год. Так почему она не может хотя бы из соображений практичности сделать те несколько шагов, что отделяют её от кошелька и шкатулки с драгоценностями самого щедрого человека в Англии?

Наконец миссис Хоппер утомилась сидеть в неудобной позе, повернулась к органу спиной и выразительно посмотрела на своего супруга. Он лишь растерянно пожал плечами, понятия не имея о том, что же стало причиной столь странной задержки.

Герцог, никогда не отличавшийся особым терпением, вскоре не выдержал, решительно прошёл к двери и исчез в коридоре.

Там он и нашёл Кэролайн; застывшую на месте, неспособную двинуть и пальцем, подавленную страхом и неуверенностью.

Он наклонился к самому её лицу.

– Что случилось? – тревожно спросил Саймон при виде мертвенной бледности, покрывшей милые черты.

– Не знаю.

– Тебе плохо?

Она покачала головой.

– У тебя что-то болит?

Она снова покачала головой.

– Платье пришлось впору?

На этот раз она кивнула.

– Хочешь, я отниму у тебя эти рубины?

Она остолбенело уставилась на него, не понимая, что это взбрело ему в голову.

– Потому что я люблю отнимать у девчонок рубины! – залихватски сообщил Саймон.

– Ты мне сам их подарил! Они теперь мои! – прошептала она.

– А зато я больше и сильнее!

Она невольно улыбнулась знакомой фразе из детских игр, и сковавшее её оцепенение постепенно стало проходить. Он всю жизнь был больше её и сильнее и будил самое жгучее любопытство у маленькой девочки, жившей по соседству, так что она ходила за ним хвостом и готова была участвовать в самых отчаянных мальчишеских проказах. Пока внезапно все не пошло кувырком и они не поменялись местами – теперь он вынужден был дожидаться Кэролайн, вот как сейчас.

– Полагаю, это окончательный довод в пользу брака, – мягко произнесла она.

Саймону захотелось ответить какой-нибудь колкостью, но он сдержался. Он пребывал в самом приподнятом расположении духа и готов был делиться своей радостью со всем миром.

– Дорогая, ты должна согласиться, что наш брак несомненно относится к числу тех, что заключены на небесах – или по крайней мере в каких-нибудь языческих райских кущах, – если узнать нас получше. И хотя я больше тебя, ты умеешь кричать гораздо громче, так что в определённом смысле мы сравнялись. – Он осторожно взял её руку и продел себе под локоть. – Вот увидишь, дорогая, всё будет как нельзя лучше, – приговаривал он, следя за тем, чтобы его голос звучал размеренно и утешительно. Потому что у неё всё ещё был довольно подавленный вид. – Хочешь, мы вместе прогуляемся к алтарю? Или прикажешь отнести тебя на руках?

– Ни за что! – сразу оживилась она. – Ты же помнёшь мне платье!

Он удивился про себя: какая разница, если это платье очень скоро окажется кучкой парчи и кружева, забытой на полу!

– Мне бы очень не хотелось этого делать, – сказал он, похлопав её по руке. – Ты уже знаешь, что на органе будет играть миссис Хоппер?

Он усыплял её бдительность, болтая о всяких мелочах, пока они миновали галерею и приблизились к часовне. У дверей часовни Саймон не задержался и решительно распахнул их настежь, чтобы немедленно ввести её внутрь и не оставить возможности для колебаний.

Как только жених и невеста показались на пороге, миссис Хоппер проворно развернулась на своей скамье и с воодушевлением выдала один из самых бравурных пассажей. Гулкие, торжественные звуки поплыли под сводами часовни, отражаясь от высокого потолка и наполняя сердце оробевшей невесты новыми силами и отвагой. Кэролайн была очарована искусством миссис Хоппер.

– Музыка очень красивая, – прошептала она, с улыбкой глядя на Саймона.

– Прости, но у меня не хватило времени распорядиться насчёт оркестра, – как ни в чём не бывало ответил он.

– Она, случайно, не поёт?

– Искренне надеюсь, что нет. – Он выразительно поднял брови.

Они уже почти добрались до алтаря. Преподобный Обри смотрелся на редкость внушительно в праздничном облачении.

Кэролайн резко остановилась, породив в Саймоне мгновенный приступ паники.

– Ты доволен? – Её нижняя губа заметно дрожала. – Скажи мне, что мы не совершаем самую великую ошибку, что ты доволен!

Он окинул её восхищённым взглядом – женщину, которую знал всю свою сознательную жизнь, которую уже успел похоронить в своём сердце и которая теперь вдела в уши серьги с его рубинами.

– Я никогда не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас, – просто ответил он.

Она шумно вздохнула и улыбнулась ему робко и трепетно:

– Я готова!

– Хорошо, – ответил он, нарочно повысив голос, чтобы его мог услышать священник. Поймав взгляд Обри, Саймон кивнул.

– Мы собрались здесь… – начал преподобный отец.

Обри скрупулёзно выполнил приказание герцога насчёт краткости церемонии, и позднее миссис Хоппер говорила на кухне: если бы она не знала, что священник настоящий, то запросто могла бы подумать, что герцог просто морочит голову хорошенькой девушке.

– Но я своими глазами видела разрешение на брак. Оно выправлено по всем правилам, и преподобный отец велел нам с Итоном расписаться как свидетелям. Стало быть, герцог женился на ней без дураков, хотя по тому, как они спешили, я ни за что бы такого не сказала.

– Может, у них на то причина есть, чтобы так торопиться? – намекнула одна из горничных. – Может, герцог боится, как бы его первенец не оказался безродным ублюдком, а не законным наследником, рождённым в узах брака?

– Да что-то непохоже, будто она непраздная, – возразила другая служанка, – я рассмотрела её, когда помогала надеть свадебное платье. Живот совсем плоский,

– Поживём – увидим, верно? – рассудительно заметил лакей. – Она и оглянуться не успеет, как станет видно, испёк ей герцог пирожок до свадьбы или ещё нет.

– Ох, ради всего святого! – возмутилась достойная миссис Хоппер. – Вы что, совсем не верите, будто юная парочка могла пожениться в такой спешке из-за любви?

Поднялся невнятный протестующий гомон, хотя ни у кого из слуг не хватило отваги открыто возразить миссис Хоппер. Но почти вся челядь скорее склонна была начать подсчитывать на пальцах, нежели поддаться на романтические бредни старухи экономки.

Все они слишком хорошо знали, что у богатых жениться по любви попросту не принято.

Сразу после церемонии жених и невеста перешли в столовую. Это была довольно уютная комната. Кэролайн с облегчением отметила, что им накрыли стол не в самом большом и холодном зале. На выстроившихся в ряд лакеях красовались цвета Харгрейва.

Свадебное угощение, способное сравниться с королевским пиром, было приготовлено в рекордно короткие сроки, на что без конца сетовал повар. Но так как на кон была поставлена его профессиональная репутация, он вылез из кожи вон, но поддержал марку. Кроме того, отличное бренди, запасы которого были доставлены в карете герцога, тоже стало украшением стола.

К началу трапезы главный повар уже был пьян в стельку, но его помощник – ещё одно свидетельство того, что виконт Мэнли долгое время жил не по средствам, – пока держался на ногах достаточно прямо, чтобы выполнять свои обязанности. А когда пары алкоголя сломили и его, на смену встала сама миссис Хоппер. Сказывался богатый опыт тех благословенных времён, когда виконт ещё не получил в наследство титул и не пустил по ветру целое состояние.

Сегодня Саймон поражал Кэролайн своей распорядительностью. Или скорее это юный Гор заслуживал похвалы такому усердию.

– Это Гор все устроил? – поинтересовалась она, обведя рукой идеально накрытый стол и ливрейных лакеев.

– Ты говоришь так, будто не веришь, что я и сам на что-то способен.

– Я не уверена, что ты можешь даже сказать точно, сколько лакеев у тебя в распоряжении на этот вечер.

– Хороший довод. – Он улыбнулся и добавил: – Но зато теперь у меня для этой цели есть жена!

– По-твоему, я так хорошо разбираюсь в хозяйстве? – Она смерила его надменным взглядом.

В лучшие времена в их доме всем заправляла Бесси.

– Какая удача, что Бесси и Рози сейчас в Монксхуде!

– Рози?! – Кэролайн повернулась к нему со всем проворством, на которое была способна в длинном платье со шлейфом. – Рози у тебя? – От радости она даже разрумянилась.

– Я собрал у себя всех твоих слуг.

– Так что же ты сразу не сказал? – Она широко распахнула глаза от удивления. – Я бы уже давно вышла за тебя замуж!

– Вот именно поэтому и не сказал. – Он самодовольно ухмыльнулся. – Я предпочитаю, чтобы ты любила меня самого!

– А не твой титул, и деньги, и светские манеры?…

– Или мою несравненную красоту, – подхватил он, лукаво подмигивая.

– Ах ты нахал! Ну так знай: я вышла за тебя только ради вот этих рубинов! – И она прикоснулась к своим серёжкам.

Тогда он выразительно покосился на лакеев и ответил:

– Мне нужно не такое людное место, чтобы перечислить причины, по которым я женился на тебе. А ещё, – добавил Саймон, прислушавшись к голосам в передней, – мне пора пожелать доброго пути преподобному Обри.

– Разве он не пообедает с нами?

– Он слишком спешит, – многозначительно ответил Саймон.

– Вот так, на ночь глядя? – Она заподозрила что-то неладное. – Это ты решил выставить его вон, верно?