Сьюзен Джонсон - Снова и снова

– Кажется, сейчас вполне уместно встать на одно колено и сделать все как полагается, – пробормотал он, внезапно перестав опасаться того, что это будет выглядеть по-дурацки и что, если она откажет, значит, он тащился сюда через полмира, только чтобы попасть впросак. Итак, Саймон встал на одно колено, вытащил из кармана коробочку, взял кольцо и протянул Кэролайн со словами: – Дорогая Каро, окажешь ли ты мне честь стать моей женой? Я обнаружил, – добавил он с мальчишеской улыбкой, – совершенно неожиданно для себя, что люблю тебя как безумный!

– Точнее сказать, ты просто безумный! – проворковала Кэролайн. В обращённых на него бездонных глазах сверкали искорки смеха. – И я думаю, что это заразно, потому что тоже люблю тебя без ума!

Он мигом надел ей на палец кольцо с большим квадратным рубином, и этот торопливый жест выглядел так, будто они закрепили сделку.

– Ты знаешь, что теперь скажут в свете?

– Что Харгрейв ускользнул у Дафны между пальцев?

– Сучка! – Он ласково усмехнулся. – Нет, в свете скажут, что они – два сапога пара!

– Предлагаешь считать это комплиментом?

– Как пожелаешь, – небрежно ответил он, поднимаясь с колен. – Но для меня это комплимент. Ты сделала меня счастливым. Это простой и неоспоримый факт.

– Вряд ли у нас всё будет так просто! – Она посмотрела на него, не скрывая сомнений. – Временами мы сцепляемся так, что только искры летят!

– Тогда у меня не остаётся иного выхода, как постоянно ублажать тебя шоколадом и подарками! – рассмеялся Саймон. – А если тебе, дорогая, требуются всякие романтические слова, – его голос внезапно стал суровым и трезвым, – то не поленись и составь подробный список. Я выучу его ради тебя.

Не совсем уверенная, как следует понимать это его обещание, ведь Саймон никогда не грешил излишней романтичностью, она предпочла нейтральный ответ:

– Ты очень добр. – Таким голосом она принимала приглашение на танец на светских балах.

– Это ещё что! Моя доброта просто не знает границ! – Он снова заговорил тихо и вкрадчиво и опустился в кресло напротив, не сводя с Кэролайн загадочного взгляда. – Вот погоди, ты ещё увидишь!

Был ли в том виновен шоколад, или давала о себе знать близость этого рокового красавца, но Кэролайн чувствовала, как в её душе рушатся последние барьеры.

– Я искренне надеюсь, что моё ожидание не слишком затянется, – промурлыкала Кэролайн, думая про себя, что если он ещё немного посмотрит на неё вот так, то она вообще не пожелает ждать ни секунды.

И от Саймона не укрылась перемена в её настроении. Слишком много женщин проходили перед ним этот путь от ярости и неприятия до полной покорности. Но не в его интересах было откладывать свадьбу хотя бы на час, как бы ни спешила Каро ему отдаться.

– Открой вот это. – Он пододвинул к ней коробки с подарками. – А потом я помогу тебе надеть свадебное платье. – Он глубоко вздохнул и поправился: – Или лучше не надо. Лучше мы узнаем, нет ли в этом доме камеристки. – Он поёрзал в кресле, не в силах подавить возбуждения, и нетерпеливо взмахнул рукой: – Ну же, скорее!

Она обожала, когда он вот так ёрзал от нетерпения, столь похожего на её собственное. Впрочем, это скорее просто говорило о том, что ему никогда не хватает секса. Эта досадная мысль напомнила ей об отложенной партии в пикет.

– А карты? – спросила Кэролайн.

– После свадьбы.

– Нет, сначала! – отрезала она, все ещё надеясь, что сумеет взять под контроль свои чувства, если получит отсрочку.

– А давай разыграем! – Он оглянулся, а затем уверенно выдвинул один из ящиков стола. – Ага! – Там лежала свежая колода карт. – Похоже, Мэнли всегда был наготове! Снимешь?

Она кивнула.

Он с лёгким шелестом перемещал колоду и положил на стол, аккуратно подровняв края. Кэролайн сняла, и он сдал карты. У него на руках оказалось четыре бубны.

Кэролайн чувствовала себя совершенно уверенно. При таком малом числе сданных карт её ставки только повышались. Она протянула руку и подняла свои карты. Три червы.

Саймон блаженно улыбнулся.

– После свадьбы! – отчеканил он. – Ну вот, а теперь открывай остальные подарки! – Он старался отвлечь её от нового спора. – Два из них должны идти вместе с твоим кольцом!

Она уже открыла рот, собираясь возразить, но он сунул ей под нос коробку со словами:

– Примерь!

Коробочка была совсем маленькая. И если это что-то из одежды – то все, она пропала. Но когда Кэролайн развернула тонкую бумагу, в ней оказались серьги, выполненные в том же стиле, что и кольцо. От большого квадратного рубина, окружённого мелкими бриллиантами, спускалась рубиновая подвеска в виде капли.

– Ох! – благоговейно вырвалось у неё.

– Когда-то у тебя уже были рубиновые серьга.

– Но не такие! – Её девичьи серёжки – подарок от бабушки – были гораздо скромнее.

– А вот ещё, – сказал он, подавая новую коробочку. И так Саймон повторил ещё не раз, предлагая ей все более дорогие украшения, пока на столе перед Кэролайн не оказалась целая сокровищница, достойная самой королевы.

– Ты слишком щедрый, Саймон! Мне даже неловко!

– Глупости. Какая же ты герцогиня без фамильной сокровищницы? Мы, Харгрейвы, старинный род и по праву гордимся своим богатством. Но я сомневаюсь, что тебе захочется с боем отнимать наследственные камни у моей матери.

– Значит, Изабелла не пожелала передать тебе контроль над поместьем?

– Она будет цепляться за него до последнего. Онасчитает, что заслужила право на каждый клочок земли ина каждый камень в нашем доме, прожив бок о бок смоим отцом целых двадцать пять лет.

– Она по-прежнему торчит в Монксхуде?

– Я всё-таки выжил её, не без помощи своих распутных друзей, способных явиться в любое время дня и ночи, – Саймон медленно покачал головой. – боюсь, что её отъезд был подготовлен заранее, и она не постеснялась выгрести из дома всё, что сочла хоть немного ценным. Говорят, вдовий домишко завален этимбарахлом по самую крышу. Надеюсь, ты не в обиде?

– Ты же видел, сколько у меня пожитков. Все поместятся в один саквояж. И я не вправе на что-то рассчитывать.

– Только на меня, – улыбнулся он.

– Исключительно до того момента, пока тебе это интересно,

– Но между мной и холостяцкой свободой по-прежнему остаётся три круга в пикет!

– Значит ли это, что наши ставки равны?

– Послушай, я не хочу снова спорить! – пробормотал он.

– Ах вот как!

– И будь добра оставить этот тон! Ты знаешь жизнь не хуже меня!

– Вот именно. Как только я рожу тебе наследника, то получу право обзавестись любовником.

Он яростно оскалился, но промолчал. Он хотел успеть жениться до того, как последняя фраза заставит егопридушить Кэролайн в порыве ревности. Саймон вскочил на ноги со словами:

– Поищу камеристку, чтобы помогла тебе одеться. – Провёл рукой по своей заросшей щеке и добавил: – А я приведу себя в порядок и буду ждать тебя в часовне.

– Ты уверен? – закусив губу, она смерила его задумчивым взглядом.

Ещё никогда в жизни Саймон не был так уверен, что поступает правильно и что другого выхода у него нет.

– Да, – ответил он каким-то новым, непривычным тоном. Этот тон вовсе не подразумевал, что им движет исключительно неутолённый физический голод и желание обладать ею в постели. Он даже показался ему чужим. Саймон подумал, что этот чужой голос напугает Кэролайн, и поспешил улыбнуться. – Я более чем уверен. И будь добра, не заставляй меня ждать слишком долго!

Небольшая часовня была щедро украшена гирляндами и розетками из остролиста и ели. Поскольку у виконта Мэнли не хватало средств на отопление оранжереи, экзотические растения не выдержали холодной зимы и погибли. Но слуги нашли выход из положения, возместив недостаток цветов большим количеством свечей – благодаря своевременному предложению Гора и щедрости герцога, разрешившего секретарю пользоваться его счётом в банке.

Пока ждали начала церемонии, миссис Хоппер с Итоном скромно держались в дальнем углу часовни, готовые выполнить любое поручение их нового хозяина. Герцог расписал порядок действий во всех подробностях, и миссис Хоппер полагалось сопровождать венчание игрой на органе. Не то чтобы герцог сам приказал ей это делать; просто он распорядился нанять органиста. Тогда как у миссис Хоппер были все основания полагать, что она справляется с клавиатурой гораздо лучше, чем регент церковного хора в городе Эйнсли. Он не раз поражал прихожан своими чересчур оригинальными взглядами на то, как должна звучать духовная музыка.

По такому случаю экономка нарядилась в своё самое лучшее платье из шёлка бледно-голубого цвета.

Герцог явился первым, и он показался миссис Хоппер таким красавцем, что буквально ослепил достойную даму, несмотря на её преклонный возраст. Она отвечала на его приветствие благоговейным лепетом, а когда он сделал комплимент её платью, и вовсе стала заикаться от счастья. Не часто ей приходилось встречать такое дружелюбие и открытость у столь высокородных особ. Он не забыл также поблагодарить почтенную чету за их хлопоты и за то, что все его распоряжения были исполнены в срок и самым точным образом. В довершение ко всему он поклонился: представляете, герцог кланяется миссис Хоппер! – и с их позволения отошёл к алтарю, чтобы поговорить со священником, предусмотрительно доставленным из Лондона.

Но тут в часовню вбежала горничная, и для миссис Хоппер это был знак: пора начинать. Пока девушка что-то торопливо докладывала герцогу, экономка заняла своё место возле органа, устроилась поудобнее и выжидательно оглянулась на вход.

В то время как герцог и миссис Хоппер не спускали глаз с дверей, дожидаясь появления невесты, Кэролайн стояла ни жива ни мертва посреди галереи, ведущей из господского дома в часовню, и не в силах была справиться со страхом.

Почему-то всё пошло кувырком. Обычно жениху полагалось сомневаться до последнего и идти к алтарю с великой неохотой.