Алина Кускова - Снежный поцелуй

– Добрый вечер, – сказал вставший рядом с ними Влад Туманов. – Не помешал? Я зашел, дверь была открыта.

Марина замерла. Зато Юлька раскраснелась.

– Конечно, помешал, – фыркнула она, со всей силы толкая ствол деревца в отверстие подставки. – Я тут развлекаюсь!

– Болты у подставки отвинти, Юль, – посоветовал Влад.

– Действительно, – обрадовалась Марина, – мы про них не подумали. Я отвинчу, а вы идите, поговорите. И здравствуй, Влад. Как поживаешь?

Ну снова она задала этот глупый вопрос!

– Плохо, – вздохнул он. – Поговорим, Юль?

– Не о чем нам с тобой говорить, – буркнула она. – Забирай свой планшет и уходи!

Марина закрылась зелеными колючками, чтобы эти двое подумали, будто разговаривают без свидетелей. Но разговора у Юльки с Владом не получилось. Юлька демонстративно отвернулась и ни на какой контакт с бывшим гражданским мужем категорически не шла. Влад нахмурился, поморщился, топнул ногой, развернулся и ушел.

– И чего же ты добилась? – не поняла Марина, выглянувшая из-за елки.

– Марин, ну, как я могла с ним говорить, когда у меня тушь потекла-а‑а‑а, – простонала Юлька, убегая в ванную.

– Какая тушь?! – поразилась Марина. – У тебя жизнь потекла сквозь пальцы, а не тушь! Нашла о чем думать. Юлька, ты чокнутая или просто придумала такой отмаз?! Ой, да и Влад планшет свой забыл!

Марина взяла гаджет и собралась догонять Туманова, но вовремя остановилась, решив, что это не ее дело. Положила обратно на стол. Раз мироздание дает еще один шанс этим двум странным людям встретиться, то она, Марина Журавлева, не пойдет наперекор судьбе.

– Итак, что тут случилось? – Лана вернулась слишком быстро. Юлька еще не успела умыться, а Марина только открыла коробку с игрушками. – Я чувствую запах ссоры. Он уже был? Почему тогда не забрал свой планшет? Марина!

– Ланочка, давай не будем вмешиваться в Юлькину личную жизнь, – попросила она подругу. – Мне кажется, а я в таких случаях ошибаюсь редко, что Туманов все еще любит нашу Юльку.

– Тогда почему он дезертировал с их общего семейного корабля? Почему он оставил нашу Юльку плыть по бурному течению реки одиночества и скорби?!

– Ланочка, ты с кем этого набралась? – поразилась Марина причудливым оборотам.

– А, это, – Лана улыбнулась, – это с Сережкой. Он страсть какой умный.

– Ты скоро? – В комнату заглянул Афонькин. Его великолепный греческий профиль выражал рабскую преданность. – Я на улице подожду.

– Подожди, – разрешила Лана. И добавила, когда он ушел: – Афонькин тоже хороший. Его внешность ласкает мой взгляд. А ты знаешь, как я люблю все красивое. И кого из них выбрать? Не подбрасывать же монетку в самом-то деле. Юль! Как ты?

– Все в полном порядке. Тушь дерьмовая. – Юлька вернулась и взялась за украшение своей елки. – Идите, девочки, я больше переживать не буду, потому что он больше не вернется. Я закрыла глаза и представила свой мир без него. И знаете, у меня получилось в нем жить. Собаки же живут в черно-белом мире!

Марина уезжала от Юльки с тревожным чувством, что та впадет в затяжную депрессию. И сама в нее чуть не впала, когда вернулась домой.

– Привет, милый, – нежно сказала она Олегу, неотрывно смотревшему в монитор.

– Привет, милая, – пробормотал он. – Куриный супчик сварила? Что-то я проголодался.

Он даже не заметил, что ее не было! И забыл, что она уходила.

Мужчина в представлении Розы Павловны Тумановой был скульптором, руки которого ваяют из глины его женщину. Юлька так и представляла философию своей несостоявшейся свекрови. Вот стол, стул, на нем сидит мастер, перед ним круг, который вертится с бешеной скоростью, а в руках мастера она, Юлька. И если этот мастер бездарен совершенно, то Юлька получится у него кривая и косая – не внешне, а душой. А если мастер – талантище и призер всяких конкурсов глиняного мастерства, то Юлька выйдет человеческим совершенством. Но это при условии, что Юлька из глины. На самом-то деле она не такая податливая – только снаружи светлая и пушистая, а внутри у нее стержень металлический, который никогда не примет форму того, что ей не по душе. А значит, наперекор всем философствованиям Розы Павловны, получалось, что каким бы мастеровитым ни был мастер, как бы он ни гнул Юльку под ощущения своего мира, она не поддалась. Разве Влад не гнул ее из стороны в сторону? Чего стоили только его метания по поводу загса! То он рассуждал, что штамп в паспорте – это пережиток прошлого, то предлагал подумать над свадебным путешествием. А Юлька стояла на своем – отношения нужно оформлять. Так, может быть, из-за этого он ее бросил?!

– Я слишком много о нем думаю, – поморщилась она и принялась дальше наряжать елку подаренными украшениями.

Девчонки уже разошлись по домам, вечер близился к ночи, и ничего экстраординарного Юлька больше не ждала. Даже настроение стало улучшаться – елочка все больше становилась похожей на праздничное деревце, под которым после новогодней ночи должен был обнаружиться волшебный подарок. Юлька даже попыталась загадать, чего бы ей хотелось больше всего на этом свете. Выходило по-дурацки, ей хотелось получить обратно Влада. Перевязанного по рукам и ногам подарочной лентой и украшенного красным бантом. Вот держите, Юлия Ракитина, в бессрочное пользование! Можете делать с этим подарком все, что вам заблагорассудится.

Но, увы, мужчины не подарки и уж точно не относятся к разряду движимого имущества. Они самодостаточные свободолюбивые коты, которые хотят видеть рядом с собой милую, покладистую кошечку. Впрочем, нет, Юлька старалась быть кошечкой, но у нее ничего не получилось. Почему? Вероятно, потому, что внутри у нее стержень. Вот если бы ее характер был гуттаперчевым и мягким… Противное слово «гуттаперчевый» ввела в их лексикон Роза Павловна, когда увидела Юльку. Она сразу заявила, что Юлька Владу не пара. Тут хорошо было бы вспомнить миф о половинах и рассказать будущей родственнице, но Юлька тогда ничего о коварном Платоне не знала. Мама всегда учила ее быть вежливой! И Юлька не стала отвечать на выпады родительницы Владика. Тем более что встречались они не часто – только по большим праздникам. Роза Павловна часто пеняла Юльке, что та забрала у нее сына. Юлька тогда принимала эти ее слова как шутку. Но ведь в каждой шутке есть правда! Так вот почему Влад от нее ушел – он ушел не от нее, он вернулся к маме!

Нет, так можно сойти с ума, гадая, по какой причине они расстались. Нужно, приказала себе Юлька, продолжать жить и готовиться к скорой встрече Нового года. Они с Владом собирались провести новогоднюю ночь вдвоем! Сесть за стол, зажечь свечи, налить в бокалы шампанского. Немного выпить, а потом танцевать, кружиться и…

Так, новогоднюю ночь Юльке нужно провести у Светланы. Развеяться, перестать думать о предателе, который растоптал ее лучшие чувства…

– Бум-с! – Шарик выскользнул из дрожащих Юлькиных рук, но не разбился.

Она вздохнула и пошла на кухню, чтобы выпить успокоительного. Сколько можно!

Для пущей надежности Юлька выпила дозу валерьянки, которая могла бы успокоить и лошадь. Через полчаса, когда валерьянка подействовала, на Юлькином лице блуждала пофигистская улыбка счастливой дурочки. И мозги, одурманенные любимым кошачьим лакомством, стали рисовать в Юлькином воображении совершенно иные картинки.

Одна! Как хорошо быть одной! Можно спать поперек постели. Туманов, ах, нет же, он теперь для нее Сыров, имел привычку разлечься ровно посредине их семейного дивана. Скатывался в ложбинку, так он это объяснял, а Юлька поутру оказывалась на самом краю, и от падения вниз ее удерживало только чудо. Одна! Как хорошо быть одной – можно не мыть за собой посуду и неделями не вытирать в квартире пыль! Одна…

Да, у одиночества были свои определенные положительные моменты. Юлька попыталась вспомнить еще парочку, но тут в квартиру позвонили.

– Кто бы это мог быть? – вслух подумала Юлька и пошла открывать.

Если бы она была в здравом уме и твердой памяти, то ни за что никогда не открыла бы дверь, на ночь глядя, никому. Но в данную минуту Юлька была спокойна и больше верила в иноземных пришельцев, чем в маньяков и грабителей. Но на пороге стояло истинное зло! Сама Роза Павловна Туманова.

В шляпке набекрень, с выбившимся шарфиком, вся всклокоченная, встревоженная, как курица, за которой гонялась хозяйка, чтобы приготовить из нее бульон. Правда, бульон вышел бы из нее жиденький – Роза Павловна была худа, мосласта и непреклонна. Так бы и выскакивала из кипятка, в попытке напоследок больно клюнуть.

– Так, – процедила несостоявшаяся свекровь, – сидишь дома. – Она принюхалась. – Пила? Девицы твоего круга заливают горе винищем.

– Добрый вечер, Роза Павловна, – улыбнулась умиротворенная Юлька. – Доброй вам ночи. До свидания.

И закрыла перед носом бывшей свекрови дверь.

Та забарабанила по двери кулаком.

– Роза Павловна, – сказала Юлька через дверь, – вы заслуженный библиотекарь района! А ломитесь ко мне в квартиру как портовый грузчик.

– Это и моя квартира тоже! – заявила свекровь. – За оплату прошлого месяца Влад брал часть денег у меня. Сейчас же открой дверь, нам нужно поговорить.

– Не открою, – сказала Юлька, напоминая себе о том, что она не податливая глина, а девушка с металлическим стержнем внутри, который еще никому не удавалось согнуть. – Идите домой, к вашему Владу.

– К нашему Владу! – надавила на больную точку Роза Павловна. – Пусти меня, Юлия, нам нужно поговорить о нашем Владе.

И Юлькин стержень в первый раз в жизни согнулся. Дал крен, затрещал, намекая, что Юлька – дурища глупая, что любая другая на ее месте давно бы подластилась к будущей свекрови, а не строила из себя революционерку, приплясывая под «Марсельезу».

– Наш Влад страдает! – выдала сокровенную тайну Роза Павловна за дверью, и Юлькин стержень согнулся пополам.