– Я останусь с вами, – с улыбкой сказал лорд Уэзерби, чувствуя, что по какой-то непонятной причине у Аннабелл испортилось настроение. Он пожалел, что согласился на эту прогулку и не нашел способа побыть с ней вдвоем. – Вы правы, здесь действительно чудесно.

– Нет-нет, пожалуйста, не оставайтесь тут из-за меня. Я знаю, вам хочется забраться на гору, милорд. Я с удовольствием побуду здесь с лордом и леди Ситуэлл.

Молодой человек в задумчивости смотрел на нее. Уж не от него ли самого она хочет избавиться? Необходимо выяснить это в ближайшее время. Хотя что он предпримет, если это окажется так, граф не знал.

– Ну что ж, очень хорошо. Мы не задержимся надолго.

Лорд Берсфорд взял Розамунду под руку.

– Знаешь, – сказал он, – в былые времена я вызвал бы тебя на соревнование – кто первым доберется до вершины. И разумеется, обогнал бы, хотя мне и пришлось бы бежать всю дорогу. Но ты уже не девчонка, а молодая леди. Думаю, теперь мне полагается вести тебя за руку, помогая дюйм за дюймом преодолевать трудности, встречающиеся на пути. – Он повернулся к графу:

– Если Розамунда потащит меня в пропасть, хватай ее за другую руку, Джастин.

– Если тебе так хочется посоревноваться, Джош, – ответила она, высвобождая свою руку и подбирая юбки, – я согласна.

И прежде чем он успел осознать ее намерение, взбежала на откос и, придерживаясь за деревья, начала карабкаться вверх.

Лорд Берсфорд в конце концов отстал от нее, но только у самой вершины. Смеясь и тяжело дыша, они упали на жесткую траву и смотрели, как к ним поднимается граф Уэзерби.

Он чувствовал себя степенным пожилым дядюшкой и ревновал, как школьник, которого не приняли в игру. На минуту ему вспомнилась игра в снежки с Розамундой, но он немедленно отбросил эти воспоминания.

– Смотри-ка, – сказал лорд Берсфорд, – говорят, ему скоро исполнится тридцать. Бедняга, возраст уже начинает сказываться. Правда, Розамунда?

– Просто леди не вызвала меня на соревнование, – сказал граф, усаживаясь рядом с Розамундой, – за что я буду вечно ей благодарен. Вы пропустили все подснежники и первоцветы, которые растут на полянках между деревьями.

– О, неужели? – Розамунда посмотрела на него с искренним огорчением.

– Мы успеем налюбоваться ими, когда будем спускаться к реке, – успокоил ее лорд Берсфорд. – В настоящий момент я пытаюсь снова закачать в свои легкие побольше воздуха.

– Хорошо, что вы предложили сюда подняться, – сказал граф. – Готов спорить, если мы подойдем вон к тому выступу, то сможем увидеть оттуда дом.

– Знаете, – заметил лорд Берсфорд, облокотившись на колено, – нам не следовало позволять этой девушке сидеть на одеяле, как какой-нибудь почтенной матроне. Нужно было настоять, чтобы она пошла с нами.

– Я считаю довольно трудной задачей заставить человека получать удовольствие против его воли, – ответил граф. – Возможно, Аннабелл не видит ничего приятного в том, чтобы выглядеть взмокшей, распаренной и задохнувшейся от бега.

– Нет, она должна была пойти. – Лорд Берсфорд решительно встал на ноги. – Я схожу за ней и по дороге нарву букетик первоцвета. – Он ухмыльнулся и исчез за деревьями, прежде чем кто-либо из его спутников успел возразить.

– О Господи, – вздохнула Розамунда, – Аннабелл будет недовольна.

– Ничего, – возразил граф, – с ней мой шурин. Он столкнет Джоша в озеро, если тот попытается применить силу.

Несмотря на многоголосый птичий хор, молчание, повисшее между ними, стало вдруг невыносимым. «Черт бы побрал этого Джоша, – подумал лорд Уэзерби. – Из-за него я оказался в ситуации, которой всеми силами старался избежать».

Граф вопросительно посмотрел на Розамунду и встретил ее полный сожаления взгляд. Они грустно улыбнулись друг другу.

– Вы полагаете, это заговор? – спросил он.

– Очень похоже на то, разве нет? – ответила она вопросом на вопрос.

Они чувствовали себя так, словно и не было расставания длиною в целый месяц, словно они были по-прежнему близки. Граф посмотрел на озеро внизу.

– Кучер сказал, что вы очень быстро нашли своего брата. Надеюсь, дальнейший путь вы проехали благополучно?

– Да, а как вы? Вы еще долго оставались в охотничьем домике?

– Нет, я уехал на следующий день.

– Кажется, вы собирались пробыть там неделю?

– Да, но мне не хотелось наблюдать, как тает снеговик и исчезает снежный ангел.

После ее отъезда он старательно отводил глаза от того места, где они играли в снежки и снежного ангела.

Хуже всего было то, что они не только занимались любовью. Плотские утехи он сумел бы забыть, таких воспоминаний у него было множество, но как забудешь ребяческую игру в снежки, дурашливое состязание на лучшего снеговика, аккуратный отпечаток ее снежного ангела в сугробе и радость, так много радости?

– Пойдем посмотрим, что видно с вершины, – сказал граф, поднимаясь и протягивая ей руку.

Ее рука была теплой, пальцы крепко сомкнулись вокруг его ладони. Когда он поднимал ее после трехминутного поцелуя из снега, на нем были перчатки.

О нет, он не хотел продолжения этого романа. Он приехал в Брукфилд для того, чтобы полюбить Аннабелл и окружить ее своим вниманием. Целый месяц молодой человек пытался убедить себя, что Розамунда была в его жизни всего лишь незначительным эпизодом. Короткая встреча, приятные воспоминания. И в конце концов ему удалось убедить себя в этом, или почти удалось. Нет, он совсем не хотел того, что происходило между ними сейчас.

Они шли вдоль обрыва, пока не достигли вершины холма. Заслонив глаза рукой, граф оглядел окрестности.

– Да, так я и думал. Взгляни, Розамунда. – Он положил руку ей на плечо и, склонившись к самому ее лицу, указал на дом, видневшийся в прогалине между деревьями. Парк с такого расстояния был не виден и казался просто зеленым пятном вокруг дома.

– Значит, из дома можно увидеть место, где мы сейчас стоим, – сказала Розамунда.

Только она могла высказать столь абсурдное суждение.

– Да, приятно было бы смотреть из окна на этот крошечный уголок первозданной природы, – согласился граф, не выдав своих мыслей. – Я рад, что побывал здесь.

Ему хотелось обнять ее и прижать к себе – не страстно, а просто чтобы почувствовать ее близость. Как тогда, когда она сидела у него на коленях и рассказывала о последних днях своего мужа. В те минуты она была ему ближе всех людей на свете. И ему хотелось испытать это чувство снова, хотя бы на несколько минут.

Он убрал руку с ее плеча, огляделся вокруг и вдруг снова схватил ее за плечи и повернул:

– Смотри, Розамунда!

У нее перехватило дыхание и вырвалось долгое «О-о-о!». Внизу, на склоне горы, раскинулась лужайка, сплошь покрытая ковром из желтых нарциссов.


Печальным реял я туманом

Среди долин и гор седых,

Как вдруг очнулся перед станом,

Толпой нарциссов золотых

<Стихотворение Уильяма Вордсворта «Желтые нарциссы». – Перевод с английского И. А. Лихачева.>


– тихо продекламировал граф.

Она подняла к нему сияющее улыбкой лицо.

– Мистер Вордсворт. Ты знаком с его поэзией?

Он улыбнулся в ответ, и она закончила строфу:


Шатал и гнул их ветерок,

И каждый трепетал цветок.


– Только сегодня нет ветра, – сказал граф. – Тебе тоже нравятся его стихи?

– Леонард купил мне томик Вордсворта и потом смеялся надо мной: мне так нравились некоторые стихотворения, что я заучивала их наизусть.

Лорд Уэзерби отпустил ее плечи и взял за руку, чтобы вместе сбежать вниз. Оказавшись на лужайке, Розамунда присела перед цветком и, сложив вокруг него ладони, зарылась лицом в золотые лепестки.

– Пахнет весной, – сказала она, прижмурив глаза и поднимая лицо к графу. – Я еще никогда не видела столько нарциссов сразу. А ты, Джастин?

– Я тоже. Правда, это, наверное, ничто по сравнению с десятью тысячами Вордсворта.

– Возможно, он немного преувеличил, – предположила Розамунда. – Спустя какое-то время мне тоже будет казаться, что здесь были тысячи нарциссов. – Она раскинула руки и закружилась, подставляя лицо солнцу.

– Может быть, их и в самом деле тысячи, – сказал граф. Он начал рвать цветы и класть их ей в руки. Золото на голубом фоне ее пелерины и платья. Солнце на небе. Ему хотелось завалить Розамунду цветами, пока она не упадет под их тяжестью, а потом упасть вместе с ней и целовать ее, чтобы поцелуи смешивались с запахами весны и цветов.

– О-о, какое великолепие! – сказала она, вдыхая аромат нарциссов и протягивая графу руку, чтобы взять у него новые цветы. Потом вдруг всхлипнула и уронила руку. – Это для Аннабелл?

Он на мгновение замер.

– Нет, это твои. Для Аннабелл я наберу еще.

– Спасибо.

Но куда подевались Аннабелл и Джош? Казалось, они пробыли вдвоем очень долго, хотя Джастин понимал, что прошло не так уж много времени.

Розамунда снова поднялась на вершину, посмотрела вниз и замахала рукой.

– Эй, там, – закричала она, – идите к нам, посмотрите, что мы нашли.

Неожиданно и непонятно почему граф Уэзерби почувствовал, что почти ненавидит ее. Или себя. Да, это себя он ненавидел.

Аннабелл спросила у леди Ситуэлл, как поживают ее сыновья, оба школьники. После чего долго слушала подробный рассказ о своих будущих племянниках и старательно изображала глубокую заинтересованность.

– Боже мой! – воскликнула леди Ситуэлл, услышав за спиной хруст веток. – Они уже возвращаются? Так быстро? Зачем тогда вообще было ходить?

Но оказалось, что вернулся один лорд Берсфорд. Приблизившись, он протянул Аннабелл руку.

– Пойдем, – сказал он. – Мы решили, что все, кому нет тридцати, обязаны двигаться. Вставай, Аннабелл. – Он с ласковой усмешкой смотрел на нее.

– Благодарю, но мы разговариваем с леди Ситуэлл, – холодно отозвалась девушка.