– Неужели я был таким невежей? И тебе удалось меня поймать? Я что-то не помню, во всяком случае, на лице у меня не осталось никаких шрамов.

– Да.

– И после этого я взял тебя в лодку?

– Нет.

– Ах, этот некрасивый поступок необходимо исправить, и как можно скорее. Я покатаю тебя на лодке завтра или послезавтра, если погода будет хорошей и тетя не устроит какое-нибудь общее мероприятие. Джастин и Аннабелл должны поехать с нами. Тебе этого не хочется? Откровенно говоря, мне тоже, но нужно соблюдать приличия. Я правильно говорю, леди Ситуэлл?

– Абсолютно, – подтвердила она. – Мы с Дэвидом, пожалуй, тоже прокатимся с вами, правда, Дэвид? Я люблю раннюю весну.

– Совсем раннюю, – заметил ее муж. – Март только наступил.

«Очевидно, это неизбежно, – подумала Розамунда. – Нельзя находиться с человеком в одном доме и совершенно не видеться с ним». И все-таки ей казалось немного несправедливым, что в первый же день ее усадили с ним рядом. И стоило Берсфорду пригласить ее покататься на лодке, как тут же выяснилось, что это невозможно без сопровождения Джастина и Аннабелл. Какие ужасные правила! Но, видимо, придется смириться с тем, что в течение двух недель им придется постоянно встречаться друг с другом.

Двух недель! Да ей придется поддерживать с ним знакомство всю жизнь, если он женится на ее племяннице. Он станет ее сводным племянником, если существует такой вид родства. Как нелепо! Смешно! Он будет называть ее тетей Розамундой. Молодая женщина была близка к истерике. Но в эту минуту леди Гилмор поднялась со своего места и предложила дамам перейти в гостиную. Мужчины остались пить портвейн.

«Однажды он отказался от портвейна ради того, чтобы поиграть со мной в карты», – подумала Розамунда и тут же одернула себя. У нее еще целая ночь впереди, чтобы как следует все обдумать. Придется привыкнуть к мысли, что Джастин не только не пропал навсегда из поля ее зрения, а напротив, попал в круг постоянных знакомых.

Вот несчастье! Если бы только она могла больше никогда его не видеть! Еще вчера она считала, что судьба обошлась с ней жестоко, разлучив с Джастином навсегда. Но оказалось, что встречаться с ним постоянно во много раз больнее.

– Розамунда, – сказала маркиза, беря ее под руку, – я уже говорила тебе, какой ты стала красавицей? Надо полагать, ты и ребенком была хорошенькой, но тогда ты бегала в рваных платьях, чумазая, с растрепанными волосами. Удивляюсь, как Деннис не поседел с тобой.

– И правда, я была сущим наказанием, – признала Розамунда.

– Но потом он обращался с тобой даже чересчур строго, – сказала леди Гилмор. – Ну, а теперь расскажи мне, как к тебе относился сэр Леонард. Подозреваю, что он баловал тебя сверх всякой меры. Мы виделись с ним однажды в Бате, и тогда мне показалось, что он обожает тебя.

Еще в домике Прайса граф понял, что Розамунда красива. Но в этот вечер он просто не видел женщины, которая могла бы с ней сравниться. Она действительно очень красива. Ее глаза притягивали взгляд как магниты, и всякая другая женщина казалась рядом с ней бледной и незначительной. Конечно, он был пристрастен. Возможно, встретив ее сегодня впервые, как это и должно было случиться, он не обратил бы на нее никакого внимания. Конечно, такое могло случиться, если допустить, что в июле может выпасть снег.

И потом, ее находят привлекательной другие мужчины. Джош вообще никого, кроме нее, не видит. Преподобный Стренджлав опекает ее с видом собственника. Даже маркиз посматривает на нее с явным восхищением.

Эти мысли тревожили графа, когда он стоял в гостиной и смотрел, как Розамунда усаживается за фортепьяно. Она согласилась аккомпанировать Памеле Ньютон. Граф Уэзерби ни на минуту не упускал ее из виду, поддерживая светскую беседу с леди Ньютон и ее мужем, с сэром Патриком и родителями своей будущей жены. Он не мог дождаться, когда останется один, чтобы собраться с мыслями и подготовиться морально к завтрашнему катанию на лодках.

Черт бы побрал этого Берсфорда!

Памела куда-то ускользнула с младшим братом Стренджлава. Розамунда выбрала пьесу Моцарта, ее исполнение было блестящим. Преподобный Стренджлав стоял с ней рядом, и слова лились из его уст беспрерывным потоком. Лорд Уэзерби с наслаждением свернул бы ему шею.

– Вы не согласны, милорд? – спросила леди Марч.

– Простите, мадам, я отвлекся, – извинился граф. – Леди Хантер так изумительно играет Моцарта.

– Да, вы тоже так считаете? – обрадовался лорд Марч, который очень гордился исполнительскими способностями сестры. – У нее всегда были способности к музыке, а когда она вышла замуж за Хантера, он оплачивал ей уроки самых лучших преподавателей. Леонард любил слушать, как она играет.

В конце концов это просто нелепо, думал граф. Безумно глупо. Они были любовниками каких-то два дня – мимолетное приключение, как она это назвала. Им было хорошо вместе, чертовски хорошо. И ему хотелось побыть с ней еще. Хотя бы неделю. Возможно, этого было бы достаточно.

В самом деле, они слишком мало пробыли вместе, во всяком случае, ему этого было явно недостаточно. Именно поэтому он смотрит на нее теперь, сгорая от неудовлетворенного желания. В этом все дело. В его чувстве к ней не было ничего особенного, он просто хотел переспать с ней. Он заставил себя смотреть, как она играет, и попытался облечь в слова чувства, которые при этом испытывал. Он знал, какова она в постели и как хорошо они подходят друг другу, и потому хотел повторения того, что они пережили тогда.

Вот так. Все очень просто. Он вожделеет эту женщину и не может ее получить, отчасти потому, что почти помолвлен с Аннабелл, отчасти потому, что Розамунда – ее тетка.

Все очень просто – извечная тяга к запретному плоду. Если бы это случилось месяц назад, когда он был свободен, он бы наверняка продолжил с ней знакомство и к настоящему моменту они уже успели бы друг другу надоесть.

– О чем вы так глубоко задумались, Уэзерби? – спросил его лорд Карвер.

– Да нет, просто я наслаждаюсь Моцартом.

– В исполнении обворожительной леди Хантер. Как вы думаете, кому она достанется, Уэзерби? Джошу или Тоби?

– Полагаю, она не достанется никому, как вы изволили выразиться, если только не пожелает этого сама.

– Ставлю на Тоби, – сказал лорд Карвер. – Ему необходима жена. Такая красавица отлично соответствовала бы его высокому положению. А леди Хантер не будет страдать от бессонницы. От скуки ее все время будет тянуть в сон.

Он от души рассмеялся своей шутке.

– Восхитительный комплимент, – сказал лорд Уэзерби, наблюдая за Стренджлавом, который по-прежнему беспрерывно что-то говорил, склонившись над играющей Розамундой.

– Ну, а Джош, конечно, не пойдет дальше флирта. Он ужасный повеса, как, впрочем, и вы. Но леди Хантер, по-моему, не из тех женщин, которые вступают в мимолетные связи.

– озможно, вы правы, – коротко бросил граф.

Он понял, что больше не может находиться вдали от нее, и, не сказав лорду Карверу ни слова, решительно направился к фортепьяно. Господи, пора уже расставить все точки над i. Граф мог с ходу назвать имена не меньше дюжины мужчин, которые не испытывали ни малейшей неловкости, встречаясь на людях со своими бывшими любовницами.

– Кажется, вас разыскивала леди Карвер, Стренджлав, – оборвал он монолог соперника.

– Как это мило с ее стороны, – сказал преподобный Стренджлав с поклоном. – И как великодушно с вашей – донести до меня столь лестную весть. Наверное, не очень вежливо так внезапно покидать вас, но…

– Мы извиним вас, – успокоил его граф. – Я сам составлю леди Хантер компанию.

Преподобный Стренджлав многословно выразил свою благодарность Розамунде за оказанное внимание и наконец удалился.

– Я только несколько так-тов назад догадался, что вы играете, – сказал лорд Уэзерби, встав у нее за спиной. – Импровизируя, вы оказываете Моцарту плохую услугу, Розамунда.

Ее руки замерли на клавишах.

– Ни вы, ни я не могли предугадать того, что произошло. И оба мы не желали этого, – продолжал он. – Но раз. уж так случилось, давайте постараемся выйти из ситуации достойно.

– Да, – тихо произнесла она, – К сожалению, у вас это первая связь с мужчиной, а у меня не было любовниц одного со мной круга. Если бы у нас было немного больше опыта, то, смею предположить, мы не испытывали бы сейчас такой неловкости.

– Да, – повторила она.

Граф присел на табурет рядом с ней и пролистал нотный альбом. На узком стуле они сидели вплотную, соприкасаясь рукавами. Сквозь одежду он чувствовал тепло ее тела. Аромат духов кружил голову.

– Давайте будем вести себя как взрослые, вполне сознательные люди, – предложил лорд Уэзерби. – Мы оказались жертвами обстоятельств, при которых неизбежно должны были стать любовниками. Мы получили взаимное удовольствие и распрощались. Все закончилось. Разве мы не можем отстраниться от того, что произошло, и вести себя просто как хорошие знакомые?

– Да-Ваши ответы не были столь односложны, когда мы виделись в последний раз, – заметил он. – Они были куда пространнее.

– А что я должна сказать, Джастин? – Она потерла пятнышко на клавише. – Все, что ты говоришь, очень правильно, и я рада, что ты сказал это. Возможно, теперь мы не будем смотреть друг на друга, желая провалиться сквозь землю, и сможем разговаривать, не замолкая на каждом слове. Возможно, мы сумеем привыкнуть и к новым отношениям после твоей женитьбы.

– К отношениям тети и племянника?

– Да. – Она полировала черную клавишу подушечкой пальца.

– Что ж, думаю мы сможем привыкнуть и к этому.

На несколько секунд воцарилось молчание.

– Ты не беременна?

– Нет.

– Я рад, что мне представилась возможность узнать хотя бы это. Я очень волновался.

– О чем вы волновались, Уэзерби? – Маркиз незаметно подошел к ним сзади и положил руку графу на плечо. К счастью, вопрос был риторическим и, не дожидаясь ответа, он продолжил: