Замечательно…

Собственно, заказ был всего один, но это ничуть не смягчало зудящего недовольства. Одно дело – развлекать народ во время застолья, и совсем другое – быть ведущей фигурой в розыгрыше. Такие оплаченные мероприятия в фирме «Ваш друг – массовик-затейник» никто не любил.

– Почему обязательно я, – заныла Зойка.

– У тебя это лучше всех получается, а потом: ты маленькая, и риск, что тебя отмутузят, – минимален, – охотно объяснил Кирилл Абрамович.

Мода устраивать своим знакомым розыгрыши пошла лет пять назад (всему виной гадкие телевизионные передачки и дешевые шоу!). Да, это хорошо и даже замечательно, но… но не у всех есть чувство юмора, не у всех здоровая нервная система, и не всегда заказ является веселым и безобидным. И кто в таких случаях страдает? Правильно – ваш покорный слуга массовик-затейник! В лучшем случае в свой адрес можно услышать пару-тройку крепких выражений, в худшем… эх, не будем о грустном (выезжать на розыгрыш положено в кроссовках – убегать легче).

Зойке, правда, никогда не доставалось, и поругали-то ее только однажды (перестаралась по неопытности), а все почему? А потому что к своей работе она относилась с душой и устраивала такие представления, что любо-дорого посмотреть.

– Ну, и кто на этот раз будет жертвой? – обреченно вздохнула она, нажимая на кнопку пузатого оранжевого чайника. – И что надо делать?..


Одеться вызывающе… Ну, подходящей одежды в шкафу предостаточно. Зойка выбрала красный, покрытый блестками, топик, короткую джинсовую юбку, колготки сеточкой и высокие лаковые сапоги на шпильках. Полюбовавшись на себя в зеркало, она добавила к этому безобразию еще и яркий макияж.

– Н-да, – многозначительно протянула она, виляя попой. – И куда же ты собралась в таком виде?

К одежде Зойка всегда относилась трепетно и, как только появлялись лишние деньги, сразу же отправлялась на прогулку по магазинам и с удовольствием проводила полдня в примерочных. Покупки далеко не всегда оказывались практичными и нужными (то перебор со стразами, то вещичка явно подростковая, то вроде бы все неплохо, а пойти в таком наряде некуда), но в данном случае это не было транжирством и бестолковостью – Зойка горячо и нежно любила каждую юбочку и футболку, каждые шорты и бриджи и относилась к скопившейся одежде как к коллекции, которой вполне можно гордиться.

Самыми дорогими экспонатами «музея» являлись вечерние платья. Их Зоя покупала с особым трепетом… Рано или поздно придется получать «Оскар» за лучшую женскую роль… нельзя же стартовать в Голливуд в чем попало!

– Так куда же я собралась… – вздохнула Зойка, старательно начесывая соломенные волосы, придавая им необходимый объем. – На встречу с режиссером, куда же еще…

Да, по иронии судьбы сегодня ей предстоит разыграть дешевый спектакль именно перед режиссером. Его друзья обратились в фирму «Ваш друг – массовик-затейник» с готовым сценарием розыгрыша, и осталось только выполнить оплаченное. Дурацких басен она знает предостаточно, и покривляться пятнадцать минут – не проблема, но как же грустно, как грустно…

– Эх, – вздохнула Зойка, – мне бы только один шанс получить, и я бы… Я бы о-го-го! Всем бы показала на что способна!

Она надела полушубок, представила, как в сетчатых колготках замерзнут ноги, поежилась, еще раз вздохнула и, расправив плечи, вздернув нос, вышла из квартиры. Басню им подавай… да без проблем!

* * *

Пройдя мимо снегоочистительной техники, Игорь Яковлевич Фадеев оказался около ладненькой передвижной бытовки. Линолеум «под паркет», широкий стол, полированная скамья, угловой стеллаж, умывальник, чайник… О да! Кружка горячего крепкого чая – это то, что нужно! Особенно с мятным листом, особенно когда раскалывается голова и особенно когда ты раздражен до предела.

Снег валит и валит, валит и валит, а съемка стоит! А он думал – повезет и работа в Подмосковье будет приятной и удобной.

Игорь Яковлевич швырнул перчатки на стол, снял куртку и посмотрел на грязные разводы на полу – холодрыга, да и забегает он в «свои апартаменты» обычно только на десять минут, не снимать же каждый раз ботинки. Фадеев глянул на часы и скривился. Какие десять минут… нет, ничего не выйдет… сейчас явится ОНА, и настроение испортится еще больше! А ведь чуть не забыл (лучше бы забыл!)… Вот тебе и отдохнул в тишине и покое…

Лет двадцать назад Игорь Яковлевич бредил актерской профессией, но, проучившись год в Щепкинском училище, понял – это не совсем то, чем хотелось бы заниматься всю оставшуюся жизнь. И последующие годы он уже оттачивал иное мастерство – режиссерское и теперь чувствовал себя счастливым человеком, занимающим именно свое место под солнцем. Душа бурлила идеями и планами, а приятное общение с интересными людьми оставляло в сердце теплый глубокий след.

Но в трудовых буднях мелькали и досадные, огорчительные моменты, которые, к сожалению, приходилось принимать.

Игорь Яковлевич без особых проблем находил средства на новые киноленты. Фильмы он снимал жизненные – без спецэффектов, так что запредельных сумм никогда не требовалось. Исключение составляли съемки за границей, семейные саги и сценарии, в которых существовало переплетение нынешнего дня с далеким прошлым, тут уж приходилось сидеть на телефоне и обзванивать всех подряд. Правда, последние пять лет с этим стало полегче, продюсеры сами отыскивали его и предлагали достойную работу. Но, увы, изредка за это просили о «небольшой» услуге – взять на одну из ведущих ролей ИМИ выбранную актрису или впихнуть в эпизод дочку или сына приятеля. Хорошего мало, но никуда не денешься.

– Как же они мне надоели, – буркнул Фадеев, кидая в кружку два куска сахара. – Ну и где эта великая актрисулька? – Он заглянул в жестяную банку и с разочарованием взял последнее обсыпанное маком печенье. – Опаздывает, чтоб ей пусто было…

Утром Иван Курочкин, правая рука и друг, сообщил, что к трем приедет племянница банкира, которой непременно надо дать роль со словами (понятное дело, не в массовку же пихать столь одаренный бриллиант, тьфу!). Девочка вроде талантливая и стеснительная (еще и нянькаться с ней! Все они талантливые… пока басню читать не начнут… ну, почему, почему они всегда читают какую-нибудь басню?!!)… Надо было узнать, чья она подопечная, какой из двух продюсеров постарался на этот раз, а то теперь сплошной дискомфорт – непонятно, на чью голову проклятия слать.

– Ах вы мои ненаглядные блатные актрисулечки, – нараспев произнес Фадеев и шумно хлебнул обжигающий чай. Подошел к небольшому окошку, отдернул белую полупрозрачную шторку и посмотрел на заснеженное поле, на отдыхающих актеров, столпившихся около другой бытовки (значит, обед уже привезли), на искрящиеся, не тронутые лопатой и техникой сугробы, на вытоптанную дорожку… – А это еще кто? – выдохнул Игорь Яковлевич, вытягивая шею.

По дорожке бодренько шла маленькая худенькая девица… высокие блестящие сапоги, короткий розовый полушубок… Волосы взбиты и изрядно усыпаны снежинками.

Фадеев сразу же вспомнил фильм «Красотка» и сногсшибательную Джулию Робертс, но вовсе не потому, что приближающаяся девушка имела такую же странную притягательную красоту, а потому, что… хм… она была похожа на… ну, да – на представительницу древнейшей профессии. И с каждым ее шагом ему становилось все хуже и хуже – неугомонная интуиция уже не шептала, а кричала: это и есть та самая «талантливая скромница», которую ты, дурак этакий, сидишь и ждешь.

– Нет, – простонал Фадеев, когда невозможное создание остановилось около его двери, – нет…

* * *

– Добрый день, Игорь Яковлевич, – выпалила Зойка и растянула улыбку до самых ушей. – Ой, извините!

Она вынула изо рта апельсиновую жвачку и зажала ее в кулаке.

– Здравствуйте… Как вас зовут?

– Зоя Карпушина. Двадцать девять лет, пока не замужем.

– А чего так? – автоматически спросил Фадеев, продолжая изумленно изучать девушку.

– Не сложилось, товарищ режиссер, – она пожала плечами и опять улыбнулась. – А вообще, я себя берегу для большого искусства. Ну, вы меня понимаете?

– Понимаю, – ответил Фадеев, и его лоб пересекли две глубокие морщины. – Проходите, раздевайтесь. Верхнюю одежду можно повесить на вешалку.

Он указал в угол комнаты и, надеясь, что выступление новоявленной актрисы будет коротким, сел за стол и закинул ногу на ногу. Подпер щеку кулаком и приготовился к худшему.

– Может, чаю? – вспомнил он о гостеприимстве.

– Было бы неплохо, – торопливо ответила Зойка, – а то на улице такая холодрыга, я себе отморозила всю зад… Ой, ну, в смысле, не май месяц на дворе.

– А чего же так оделись?

– Так чтобы вам понравиться, – она делано наивно захлопала глазами, – я же понимаю, что сегодня самый важный день в моей жизни. Ну, и не люблю я тесную одежду… я в ней потею.

«Считай, уже понравилась, – подумал Фадеев. – Давай читай свою басню и вали отсюда, все равно я должен тебя взять… На фига вообще эта вечная галиматья с пробами?! Видите ли, хочется им ощущать себя настоящими актрисами, которых взяли не по блату, а благодаря немереному таланту… тьфу и еще раз – тьфу!»

Зойка повесила розовый полушубок на вешалку, одернула короткий топик, пригладила юбочку и внимательно посмотрела на режиссера. Мужчина вроде ничего, даже приятный. Лет сорок. Высокий лоб, светлые волосы зачесаны назад, глаза серые и злится. Ха, ну и злись, будешь знать, как вместо таких замечательных Зоек, как она, брать на хорошие роли тухлых дур, пролезающих вперед благодаря толстосумам папочкам или любовникам!

Игорь Яковлевич с неохотой заварил чай и поставил чашку на край стола.

– Благодарю, – томно ответила Зойка и устроилась рядом на жестком стуле. – Вот уж не думала, что когда-нибудь так запросто буду сидеть за одним столом с таким режиссером, как вы.

Вживую Фадеева она видела впервые, но часто встречала его имя на страницах журналов и пару раз наталкивалась на его персону, щелкая каналами телевизора, и в данную минуту в душе подрагивала струна страха и почтения, но волю своим эмоциям она не давала: пусть у нее сейчас маленькая роль – роль глупой жеманной девицы, но она сыграет ее на «отлично»!