Юлия Климова - Снежное сердце

– Чего?

– На кадбище. Понимгаешь?

– Не-а, давай по слогам – медленно.

– На клад-би-ще.

Таня оторвала трубку от уха и посмотрела на нее с таким изумлением, будто с минуты на минуту из нее должна была выпрыгнуть сама Зойка.

Что она сказала? На кладбище?.. Температура тридцать девять… Может, она уже бредит?

– Так. Лежи и пей таблетки, я к тебе приеду сразу, как только смогу. Привезу горчичники, витамины и фрукты… – командным тоном выдала Таня и на всякий случай добавила: – Лежи смирно и никуда не ходи.

Первым его удивил начальник АСУ-отдела. Крепко пожал руку, растянул губы до ушей в добродушной улыбке и сказал: «Поздравляю, давно пора». Затем внес свою лепту один из региональных директоров – «поздравляю, Павел Сергеевич, поздравляю», потом еще был дружеский хлопок по плечу от начальника рекламного отдела – «а молчал-то чего, и не думай зажать вечеринку!» Павел шел по длинному коридору и мрачнел с каждым шагом. С чем это его так настойчиво поздравляют, уж не с предстоящей ли свадьбой? Но откуда они могли уз… Ах да… Семенова Татьяна Дмитриевна.

Он приблизился к двери бухгалтерии, оглянулся (никого нет) – прислонил ухо к щелке… «Интересно, а он ей будет разрешать сниматься в эротических сценах?.. платье, наверное, будет особенное… красное… нет, голубое…» Точно! Его поздравляли с предстоящей свадьбой! Разболтала! Эх…

С одной стороны, зачем скрывать? А с другой – не хотелось шумихи, поздравлений и вот таких обсуждений в каждой второй комнате. Это его личная жизнь. Личная. Потом бы сказал – купил пару-тройку огромных тортов и сказал бы, когда уже кольцо на пальце и штамп в паспорте. Так нет же! Спасибо, Татьяна Дмитриевна, большое спасибо, не зря вы вчера так мило улыбались.

И ведь ничего ей не скажешь, не в чем упрекнуть. Вот сейчас бы зайти в приемную и сказать: «Какого черта?!» – а она пожмет плечами, учащенно захлопает ресницами и «наивно» поинтересуется: «А что такого?» И будет права, тысячу раз права – он не просил ее держать в секрете предстоящую свадьбу. Но умом-то она все понимает – если он до сих пор никому ничего не рассказал, значит, были на то причины. Значит, не собирался афишировать. А может, она не со зла, случайно в разговоре получилось? Ага, как же! Еще не хватало искать ей оправдания!

Павел зашел в приемную, остановился и внимательно посмотрел на Таню. Сидит. Спокойная. Уверенная. Серьезная. Почти серьезная, если не считать полуулыбки Моны Лизы, замершей на красивом лице. Красивом…

– Доброе утро, Павел Сергеевич. Опаздываете, рабочий день начался полчаса назад. Вас искал Коптев и звонили из Смоленского филиала… а почему вы на меня так смотрите? – Таня наклонила голову набок и вздохнула. Ах, как же тяжела жизнь секретарши с таким непутевым начальником… – Кстати, я хотела вас поздравить… с предстоящей свадьбой.

Он отметил, как вспыхнули озорством ее глаза и как по лицу скользнула тень ехидства.

– Спасибо, – коротко ответил Павел, хотя на свободу рвались совсем другие слова.

– А у меня подруга заболела.

– Сочувствую.

– Мне необходимо проведать ее – отнести лекарства и продукты. Можно я растяну обед до трех часов?

Секунду он медлил с ответом, а затем резко развернулся к своему кабинету и холодно произнес:

– Нет.

– Но…

Громкий хлопок дверью.

– Бесчувственный козел, – тихо сказала Таня и скривилась. Взяла телефонную трубку, насупилась, гневно бросила ее обратно на аппарат и придвинула к себе клавиатуру. Вдруг захотелось расплакаться – по-настоящему, так, чтобы с кучей мокрых одноразовых носовых платков, жалкими всхлипами и… и чтобы рядом кто-то был – погладил по голове и сказал: «Не плачь, я же с тобой». – Бесчувственный козел, – еще раз буркнула Таня и с тоской посмотрела на ровную стопку серых папок. Противная работа. ПРОТИВНАЯ.

А Павел зашел в кабинет, бросил куртку на один из стульев и прямиком направился к окну. За ночь намело, и деревья, дорожки, козырьки подъездов домов были приятно белыми – красивая и успокаивающая картина.

Может, и правда у нее больна подруга?.. Например, та, маленькая, которая приглашала его на три танца подряд… Он шумно вздохнул, подошел к столу, нажал пару кнопок на телефоне и по громкой связи сказал:

– Таня, в двенадцать у меня совещание. После него вы можете уйти по своим делам на три часа.

Сел за стол и улыбнулся. Просто так. Глупо. Необъяснимо.

Чашки на поднос, вазочки с печеньем и конфетами желательно тоже. Не получается. Хм. Лучше бы отнести все разом – чем меньше мелькать перед этими напыщенными начальниками, тем лучше. Ладно, сначала чашки, потом все остальное. Таня подняла поднос, расправила плечи и, представляя себя шпионкой, играющей роль секретарши (так приятнее), отправилась в кабинет Баркова. Ага, она сейчас зайдет, подслушает, о чем они разговаривают, а потом свяжется со своим мифическим шефом и все ему расскажет. Нет, лучше не по телефону… а азбукой Морзе! Бред какой-то. Таня тихонько засмеялась и вплыла в кабинет. Обсуждайте, обсуждайте свои сверхважные проблемы и задачи, вот она вырвется отсюда и тоже станет проводить совещания, семинары… что там еще бывает.

За длинным столом в расслабленных позах сидели руководители и представители отделов. Девять человек – не так уж и много. Беседа текла вяло и непринужденно – вопросы повисали в воздухе, а короткий смех разряжал обстановку.

– К выставке все готово, – вещал полный рыжеусый мужчина в светло-сером пиджаке. – Макет, правда, подпортили при перевозке, но художник обещал подлатать за сутки.

– Чего мне с рекламной акцией делать? – перебил молодой парень – холеный блондин с голубыми глазами. Он смерил Таню оценивающим взглядом и забыл, что хотел сказать далее.

– Сектор нам достался хороший, – продолжил рыжеусый мужчина, – недалеко от входа – в центральном зале…

Таня раздала чашки с кофе и вышла, поставила на поднос вазочки с печеньем и конфетами и заспешила обратно. Это же еще один разочек сходить и все – больше она там не нужна. Странно, Барков ее отпустил… узнать бы, о чем он думает.

– …мы будем раздавать мыло. Каждый, кто захочет ознакомиться с нашей продукцией, получит один кусок. Обертка с новогодней тематикой плюс реклама фирмы, – отчитывался голубоглазый блондин, – но рекламная акция хромает. Хотели же дарить каждому тридцатому набор стаканчиков для зубных щеток и пасты, но в последний момент заказ сорвался, и теперь за неделю надо придумать что-нибудь стоящее.

– Если мне не изменяет память, в прошлом году ты, Дима, раздавал мочалки каждому десятому, – недовольно сказал Барков, – сколько можно? Нельзя ли как-то поэнергичнее работать и готовиться хорошо и заранее. Я, что ли, должен думать о мочалках и стаканчиках? У тебя в отделе четыре человека, а выставка один раз в год. Да моя секретарша за три секунды предложит более интересные идеи, чем те, над которыми ломаете головы вы.

Барков осекся. Секретаршу он упомянул образно – к слову пришлось, но автоматически все повернулись именно в ее сторону. Повернулись и в ожидании замерли. Ну, подавайте, девушка, свои идеи.

Таня поставила на стол вазочку с конфетами и выпрямилась. Слова Баркова она прекрасно слышала, но не предполагала такой реакции от присутствующих в кабинете мужчин. Они ждали. СМОТРЕЛИ И ЖДАЛИ.

Сначала внутри зашевелилось острое желание брякнуть какую-нибудь глупость. Пусть все дружно и снисходительно посочувствуют Баркову: «Где же вы взяли, Павел Сергеевич, такую глупую курицу, н-да… жаль вас, жаль… говорите, она может внести толковое предложение? Ну, это вряд ли… не обольщайтесь». Но потом самолюбие взяло верх, и мозг заработал с удвоенной энергией.

– Можно, к примеру, устроить благотворительную акцию, направленную на помощь детским домам. Тему выбрать теплую и яркую, например «Новый солнечный мир». Вы установите на выставке в павильоне небольшие столики, приготовите специальные разноцветные фломастеры и белую кафельную плитку размером с альбомный лист или немного меньше, – неторопливо начала Таня уверенным тоном. – Все желающие смогут оформить плитку добрыми красочными рисунками. Особенно это понравится детям, а значит, мамы и папы тоже будут участвовать в процессе, и у них будет достаточно времени на изучение представленной продукции. Надо заранее выбрать несколько детских домов, которые особенно остро нуждаются в помощи, и договориться, что потом эта плитка пойдет на ремонт ванных комнат. Акцию необходимо хорошо прорекламировать в прессе, Интернете, листовками на улице и так далее, чтобы заинтересовать как можно больше народу. Во-первых, вы сделаете доброе дело, во-вторых, привлечете новых клиентов, а в-третьих, перестанете надоедать каждому десятому или двадцатому, втюхивая дешевый кусок мыла, пахнущий елкой или жасмином.

Закончив свою речь, Таня легко подхватила со стола поднос и вышла.

– Неплохо, – похвалил начальник отдела розничной торговли, – очень даже неплохо.

«И она – МОЯ секретарша», – не без гордости подумал Барков. В голове пролетела еще одна фраза: «Женщина, которая не перестает меня удивлять». Но он не успел ее поймать, не успел прочувствовать.

– Карпушина, ты сбиваешь график, – недовольно протянул Кирилл Абрамович. – Сейчас самое горячее время начинается, а ты болеть удумала. И хватит все время сморкаться.

– Я же не специально, – прогундосила Зойка в телефонную трубку, – и потом, на этой неделе у меня только одна свадьба и роль феи на открытии детского магазина, замену найти не так уж и трудно.

– На среду и четверг я тебе замену найду, а вот что делать с пятницей? Это же всегда самый насыщенный день! Все заняты.

– Какая еще пятница, – изумилась Зойка, отправляя в рот таблетку анальгина. Фу, какая горькая! Глоток чая, кусочек печенья, и уже гораздо лучше. – У меня выходной…