Юлия Кузнецова - Снежинки счастья

Водитель нахмурился, но дождался, пока в трамвай влезут старушки с пакетами. Кристинки за ними не было видно.

Туся пожала плечами, оторвалась от окна и плюхнулась на сиденье, доставая мобильный.

– Егору позвоню, – пояснила она, – может, они уже нашли нашу школу?

– Ну вы где? – заорал он в трубку так, что слышно было даже мне, стоящей рядом. – Нас тут охрана взяла, в вашей дурацкой школе! Они думают, что вы тут заминировали что-то!

– Я же тебе объясняла, – пролепетала Туся, – там в парте, в первом ряду…

– Мы смотрели там! Ничего там нет, никакого клада! Приезжайте, короче, быстрее! Нас не отпускают!

– Их там охрана поймала, – тихо сказала Туся, – кажется, они влипли. Из-за нас.

У меня внутри как будто все замерзло, несмотря на выпитую перед выходом чашку какао. Веселое настроение пропало. Я оглянулась на «Деда Мороза». Он дремал, устроившись на самом последнем сиденье. Я тихонько положила его подарок на сиденье, с которого поднялась Туська.

В молчании мы вышли на остановке, дотопали до школы, не озираясь, как в прошлый раз. Какая разница – увидят нас или нет, ребят-то поймали.

Они сидели за нашей партой, за той, где мы спрятали клад. Рядом с ними стоял дяденька – низкорослый, лысоватый, в черной форме со значком. Егор бросил на нас сердитый взгляд и, отвернувшись, принялся грызть ногти. Он всегда так делал, когда психовал. На лбу у него, конечно, были солнечные очки. О да, самая подходящая погода!

Анхель, напротив, улыбнулся, увидев меня, и у меня внутри все немного оттаяло.

– Здравствуйте, барышни, – сказал дядька неприветливо, – значит, это вас я вчера чуть не поймал? Я видел, как вы заходили сюда, просто не успел запереть нашу школу.

– А, вы охраняете соседнюю школу? – любезно спросила Туся.

Я покосилась на нее: обычно она такая тихая, моя Туся, тише воды ниже травы. А тут – смело спрашивает охранника, говорит с ним, как на равных. Может, ее аромат и правда действует? Ей, например, смелости придал.

– Да, охраняю соседнюю! – язвительно ответил охранник. – И эту заодно. От хулиганов вроде вас.

Он кивнул на стену, где по-прежнему висело заявление про Никиту Белькова, чья художественная деятельность на стенах кого-то раздражала.

– Мы ничего не писали! – заявила Туся, и тут уже Егор воззарился на нее с удивлением.

Спорить она точно никогда не умела!

– Мы спрятали клад, и все! – продолжила моя подруга.

– Ну и где ваш клад? – хмыкнул охранник.

Туся подошла к парте, за которой сидели мальчишки, прошипела: «Подвиньтесь!» – заглянула внутрь.

– Ой!

– Ну что? – насмешливо сказал охранник. – Где клад-то?

– Нету почему-то…

– Извините, – пробормотала я, – мы больше сюда не придем. Отпустите нас?

– Нет! – вдруг жестко сказал охранник, и я заметила, что у него на поясе покачивается дубинка.

– Почему? – спросили мы вчетвером.

Голос Егора звучал испуганно, а Анхель был искренне изумлен.

– Мы же ничего плохого не сделали! – воскликнул он, поднимаясь.

– Вы сюда залезли, – со значением сказал охранник, – а это опасно. Посмотрите на потолок. На вас балка могла упасть! Убило бы вас, а я бы отвечал, что плохо охраняю эту заброшенную школу.

– И что вы собираетесь с нами сделать? – по-прежнему спокойно спросила Туся.

– Провожу вас домой и сдам на руки родителям.

– Но сегодня рабочий день! – нервно воскликнул Егор. – У меня дома никого нет.

– Да и смысл? – пожал плечами Анхель. – Меня вообще ругать некому. Бабушка точно не станет. Мы вообще не маленькие, на случай, если вы не заметили.

– Никуда не уйдете, – упрямо повторил охранник и положил руку на дубинку.

Повисло молчание. Егор испепелял нас взглядами: мол, ну и дурь вы придумали! А еще утверждали: «Айс, модно!»

Вдруг за дверью послышалось тявканье.

– Это Кнопка! – встрепенулась я. – Она опять пришла сюда!

– Какая кнопка? – с подозрением спросил охранник.

– Волшебная? – с надеждой спросил Егор.

– Собака, – объяснила я, – я выйду, возьму ее. Она потерялась.

– Никуда ты не пойдешь! Выйдешь ты, выбегут твои подельнички. А мне надоело, что тут шантрапа всякая шастает! На стенах пишет, еще неизвестно чем занимается. Нет, сиди!

– Я стою.

– Ну, стой.

– Безобразие! – возмутилась Туся. – Там старушка бедная и одинокая страдает без своей любимой собачки, объявлениями заклеила весь район, а вы не разрешаете ее взять! Я пойду!

Она шагнула в коридор.

– Не пойдешь! – гаркнул охранник, выскочив за ней.

Он схватил Тусю за руку, мальчишки вскочили с места, и вдруг Туся закричала:

– Осторожнее!

Она смотрела куда-то за спину охраннику. Все обернулись и заметили фигуру в красной куртке, шмыгнувшую в соседний класс. На то место, где только что стоял этот человек, рухнула здоровая балка с потолка…

– Еще один ваш? – грозно спросил охранник.

– Нет! – парировала Туся. – Это ваш! Кто-то, кого вы упустили. Кто-то, кто проник внутрь школы. Мы-то с краю были, а этот человек – в самую глубь забрался. И его чуть балкой не убило! Мы все это видели! Так-то вы охраняете эту школу?

Охранник растерялся и выпустил Тусину руку. Анхель дернул меня за рукав, Егор скорчил что-то вроде извиняющейся рожицы, и мы четверо, не сговариваясь, толкнули дверь и вывалились на улицу. Наша спасительница, йоркширский терьер Кнопка, стояла рядом, потявкивая, словно ждала нас.

Я нагнулась к ней и подхватила на руки. Она не сопротивлялась.

– Бежим быстрее, пока этот локо не вернулся! – голос Анхеля прозвучал где-то возле моего уха, и у меня по спине побежали мурашки.

– Валим-валим! – поддержал его Егор, и мы поспешили в сторону трамвайной остановки.

Я прижимала Кнопку к груди и шептала ей: «Спасибо… большое тебе спасибо…»

– Ой, я флакон потеряла, – огорченно сказала Туся, хлопая себя по карманам, – наверное, выронила, пока искала наш клад в парте.

– Так что это было? – дернул меня Егор за рукав. – Ты не сказала.

– Я и не скажу, – мрачно сказала я.

Признаваться в том, что именно мы спрятали, было глупо. Особенно при Анхеле. Егор скорчил обиженную рожицу и стал дуть на пальцы. Перчатки у него, конечно, были модные, с дырками для пальцев. Никогда не понимала этой моды: пальцы же мерзнут!

– Зря я вас послушался и согласился на эту поездку, – проворчал Егор, – ерунду какую-то спрятали, а я повелся.

– Это не ерунда! – вспылила я, и Кнопка, словно подтверждая мои слова, тявкнула, высунув мохнатую мордочку из моего пуховика. – Там было кое-что очень важное для меня.

– Жаль, что мы это не нашли, – серьезно сказал Анхель.

– Зато мы нашли вот это, – кивнула Туська на Кнопку, – и нам надо ее вернуть. Мария, звони поскорее Наталье Михайловне, обрадуй бедную одинокую старушку, что Новый год она встретит не одна.

Голос у Натальи Михайловны оказался довольно неприятным, тонким и высоким, она разговаривала со мной довольно раздраженно, но я списала это на переживания по поводу пропавшей Кнопки.

Минут через десять мы ввалились в ее темный подъезд, пропахший кошками, потоптались, отряхивая снег с ботинок, и нашли квартиру Натальи Михайловны на втором этаже.

Анхель нажал на кнопку звонка. Дверь распахнулась.

Странная за ней стояла старушка. Низенькая, в черном свитере, расшитом белым жемчугом на груди. Карманы свитера украшали крупные белые пуговицы, а черная юбка была настолько длинной, что волочилась по полу. Розовые, коротко стриженные волосы и, самое главное, глаза-щелочки. Сначала мне показалось, она к нам присматривается. Ну то есть плохо видит и пытается разглядеть, кто пришел. Но когда она заговорила, я даже вздрогнула от ее презрительного голоса:

– А! Явились! Испугались Степана? Но он все равно вам трепку задаст, так и знайте! Получите по заслугам!

Мы переглянулись. Она в своем уме?

– Наталья Михайловна? – на всякий случай уточнила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.

– А тебе-то что, воровка маленькая? – с презрением спросила она, протягивая руки.

Но Анхель заслонил меня.

– Она не воровка! – воскликнул он.

– А то я не знаю! – усмехнулась старушка. – Стащат дорогую псину у бедной бабки, а потом поймут, что никуда продать не смогут, потому что клеймо у Кнопки, и давай обратно возвращать! Может, вам еще вознаграждение дать?

Ее левая рука, скрюченная, со вздувшимися венами, не переставая, крутила крупную белую пуговицу на кармане.

– Да не, мы обойдемся, – пробормотал Егор, отступая.

– Нет уж, милок, будет тебе вознаграждение, – отозвалась Наталья Михайловна, – сейчас мой внук старший, Степка, ему восемнадцать недавно стукнуло, отдубасит вас так, что на всю жизнь воровать разучитесь! Я ему позвонила уже, Степке-то. Он вас у подъезда моего дожидается уже.

Егор перестал отступать.

– Попал я с вами! – взвыл он. – Сейчас бы сидел дома, музычку бы слушал, чаек пил, а тут – здрасте! Что в школе маньяк какой-то, что тут – маньячка… Она сейчас еще и топор достанет!

– Давай собаку! – потребовала у меня старушка. – А то и правда за топор возьмусь.

– Пусть только попробует поколотить, – пробормотал Анхель, разминая кулаки.

Я пыталась понять, что лучше – отдать Кнопку и ломануться к подъезду, но там нас ждет неизвестный Степан, или потянуть время и попытаться все же объяснить старушке, что мы не крали ее собаку, наоборот, мы нашли ее и хотим вернуть! Но как, как ей это объяснить, кажется, она совсем сошла с ума! Чего стоит только ее этот взгляд – тяжелый, немигающий. Под ним я так и почувствовала себя преступницей. В голову поползли дурацкие мысли: «Может, мы и правда украли эту собаку?» Я тряхнула головой, чтобы дурацкие мысли исчезли, в этот момент мой пуховик распахнулся, и Кнопка изо всех сил царапнула меня когтями по руке. Я взвыла, присела, а Кнопка вдруг выскочила и побежала к выходу. Открылась дверь – кто-то как раз заходил в подъезд, и Кнопка шмыгнула в проем.