Данила Ворошилов.

Сегодняшняя ночь оказалась той самой заветной ложкой меда в бочке дегтя, которая помогла мне увидеть свет в конце туннеля.

Все не так уж плохо. Говорят, в старину даже приговоренным перед казнью давали немного опиума.

Алиса же мой краткий анестетик. Пусть в моем сне, пусть она про это и не знает.

Почему-то мне казалось, что я надолго запомню время, проведенное в ее доме, и пронесу это через года, как пример самоотверженности.

Но сейчас мне пора было уходить. И так задержался.

Перед этим я прогулялся в магазин и сгреб там запас еды по крайней мере на неделю. Хотелось побаловать сказочную нимфу, пусть даже и такими мелочами.

Она очевидно удивилась, когда я сказал, что уезжаю, но судя по искрам на дне глаз, еще и обрадовалась.

А вот идея вместе выйти, оказалась откровенно так себе. Словно цепляние за соломинку.

Я не горел желанием ехать до аэропорта на общественном транспорте, поэтому решил вызвать такси и потратил несколько минут на уговоры, чтобы Алиса согласилась доехать до океанариума в комфорте. В конце концов, нам все равно нужно было ехать через город, и какая разница, ей на остановке попу морозить или доехать в комфорте?

В общем, победа осталась за мной, хотя я в очередной раз решил, что ни черта не разбираюсь в женщинах. Или, быть может, содержимое головы и психология дам разного круга отличалась настолько разительно‘? Но раньше я думал, что дело только в сумме, которую нужно потратить на барышню…

Когда показался океанариум, то я вышел из машины вместе с нимфой, дав знак таксисту немного подождать.

Алиса стояла, сжимая ремешок сумочки и неуверенно глядя на меня, явно не понимая, что происходит.

А я все тянул и тянул, почему-то вновь залипая на лицо девушки и отмечая странные, незаметные для меня раньше детали. То, какой у нее слегка вздернутый нос и едва заметные веснушки на нем, то, как снежинки путаются в волосах, выбившихся из-под старенькой вязанной шапочки.

— Ну, до свидания, — наконец первая проговорила Алиса. — То есть прощайте…

— До свидания, — выбрал первый вариант я и, поддавшись какому-то ребяческому порыву, коснулся ее щеки легким поцелуем.

Это простое прикосновение не прошило током похоти, нет… оно задело что-то иное. Что-то лежащее глубоко в душе далеко-далеко от желаний тела, но безумно важное.

Ощутив резонанс, я отшатнулся и, еще раз улыбнувшись на прощание, быстрым шагом вернулся к автомобилю, запрыгнул на переднее сидение и только там перевел дух.

— Трогаем, что ли? — лениво спросил водила.

— Да, — отрывисто кивнул я.

Напоследок не удержался и посмотрел в зеркало заднего вида. Алиса удивленно хлопала глазами, прижимая к щеке руку в варежке.

Варежка… этот нюанс в очередной раз вписался диссонансом в привычный для меня женский облик. Раньше я никогда не видел девушек в варежках… притом, судя по всему, собственноручно связанных. Слишком уж кривенькие. Зато милые.

Аэропорт встретил меня привычным гулом и суетой. Люди торопились на рейсы, запаковывали багаж и стояли в очередях.

Ну, а я впервые в жизни летел эконом-классом и заранее готовился к худшему!

К сожалению, прямых рейсов “Мурманск — Швейцария” было не предусмотрено, и приходилось лететь с пересадкой в Санкт-Петербурге.

Но судьба, видимо, решила, что хватит с меня подножек‚ и все прошло относительно гладко. В самолете даже не было маленьких детей и никто не орал весь перелет. Я замечательно выспался, насколько это позволяли кошмарные кресла.

Рисковать желудком и есть самолетные сзндвичи я не стал, хотя живот отчетливо урчал и намекал, что переварит даже подошву от ботинка. Но я не доверял его заверениям и не кормил.

Пару часов в воздухе пролетели быстро. До пересадки оставалось полтора часа, потому я решил выпить кофе в ресторанчике, а не торчать в зале ожидания со всеми остальными.

Именно там, пока я медленно тянул горький эспрессо, меня догнал очередной вираж затейливой трассы под названием “Судьба”. В дверях заведения появилось двое.

Лицо одного из них показалось знакомым, едва ли не до боли. Лет пять его не видел, в последний раз, наверное, на похоронах отца.

Коршунов. Он-то какого черта здесь делает?! Полтора года назад его имя настолько активно муссировалось в прессе с каким-то криминалом, что я был уверен: почивает Руслан на нарах. Но нет, стоит в десяти метрах и кого-то ищет взглядом.

А вот второй человек вызвал недоумение. С узким хитрым лицом и взглядом ищейки, который остановился прямо на мне.

Недоумение переросло в настороженность. Тем более, что Коршунов незамедлительно двинулся ко мне и, не спрашивая, сел напротив, а своему спутнику сказал:

— Подожди в стороне, я позову, когда потребуется.

Тот лишь кивнул и уселся за маленький круглый столик в двух метрах от нас.

Руслан же скрестил руки на груди и проговорил: — Ну и куда ты собрался, недоумок?!

— Для начала, доброго дня, — я дернул бровью, пребывая в легком шоке от столь почтительного приветствия. — Чем обязан‘?

— Ты мне’?! — едва заметно усмехнулся Коршунов. — Ничем не обязан, а вот я твоему отцу задолжал, и только это заставило меня сорваться из Москвы и ехать сюда, чтобы вытаскивать твою жопу из неприятностей.

Тон, которым он говорил, мне не нравился. Будто мальчишку отчитывал.

Я оставил чашку в сторону и поднялся из-за стола: — Свою жопу я в состоянии вытащить сам. Всего доброго.

— СИДЕТЬ! — едва ли не рявкнул Руслан, и что-то заставило меня послушаться. Нет, не здравый смысл, а интуиция. Московские бизнесмены не приезжают просто так для чашки кофе в Питер… — Данила, неужели ты настолько идиот, что собрался в Швейцарию?

— Я собрался отвоевать обратно свой бизнес, и для этого мне нужны деньги, которые там.

Руслан посмотрел на меня, как на полного придурка. Я же поспешил добавить: — Никаких запретов на выезд я не подписывал, если вы об этом. Имею право лететь куда угодно.

— Ну-ну, — скептически отозвался собеседник. — Если бы не хорошая память о твоем отце, Данила, пожалуй, я бы лично оторвал от пирога, которым был твой бизнес, жирный кусок. Все, что меня останавливает, это зыбкое понятие чести, которым я все еще дорожу. Так вот, слушай меня внимательно, юный идиот. Тебе не дадут даже на самолет сесть. С самого Мурманска тебя пасут фэбосы, и стоит тебе только пройти регистрацию — повяжут при попытке бегства из страны. Потому что в глазах закона ты — подельник в куче махинации, и в то, что тебя подставили, верю только я, ну и, может, ты сам.

— Но как же… — начал я.

— Заткнись и слушай. Считай меня своим крестным феем, который чисто случайно узнал по каналам, что ты забронировал билет до Швейцарии и даже успел тебя перехватить. Нет, я правда думал, что ты умнее. Вначале залег на дно в какой-то дряхлой хате…

При упоминании домика Алисы стало обидно.

— Я никуда не залегал. Пошел туда, где приняли. — В этот момент меня пробило недопеченным кашлем. Пока приводил дыхание в порядок, Коршунов внимательно следил за каждым моим движением. Пришлось пояснять: — Бронхит у меня.

Лечился.

— Так вот, мой юный друг, если ты не хочешь, чтобы к нему добавился еще и тюремный туберкулез, слушай меня внимательно. Я могу только догадываться, кто тебя подставил, скорее всего, кто-то из ближнего окружения. Ищи там. Но вот деньгами и адвокатом помогу. На этом буду считать долг перед твоим отцом выполненным, а дальше крутись сам как знаешь. Выплывешь из этого дерьма, значит, достоин… А нет — тогда сам виноват. Мир акульего бизнеса не терпит слабаков.

Поджав губы, я слушал то, как Коршунов планирует организовать мне адвоката и снабдить деньгами, и чувствовал себя при этом еще ничтожнее, чем в домике у Алисы.

Только что Руслан ткнул меня в мои же ошибки, словно котенка в вонючую лужу, и самое гадкое — он был прав.

После смерти отца я вел себя не то чтобы как придурок, но весьма беспечно. У меня были деньги, оставшиеся связи. Я был дерзок и самоуверен, весь мир валялся у ног: Золотой ребенок, мать меня.

Да, было образование, да и так вроде не полный идиот, но только сейчас до меня дошло, что “реального пороха” я не нюхал, поэтому и согнали меня с Олимпа одним пинком, и “Зевс”забрали.

Такое стремительное падение с небес должно было бы меня отрезвить, напомнить, что я не Боп вот только доходило до меня только сейчас.

Взгляд упал на человека с хищным лицом, с которым пришел Руслан. “Лис”, так я прозвал его про себя, то и дело поглядывая на двух мужчин за столиком в углу. Они вели какую-то беседу, а я именно сейчас вспомнил, что, кажется, видел одного из них раньше. В Мурманске, наверное, даже у океанариума.

За мной действительно следили, а я был наивным глупцом.

— Не будет ли проблем из-за нашей встречи’? — наконец, спросил я у Коршунова. — Она наверняка вызовет вопросы.

— Конечно вызовет, — согласился он. — Но нет ничего странного, что в своей ситуации ты пошел за помощью к старому другу отца. Если спросят, скажешь, что летал в Питер для встречи со мной.

— А бронь в Швейцарию?!

— На эти вопросы пусть отвечает адвокат, а не ты, — легко парировал собеседник. — Поверь, в твоем случае все еще не так плохо. Когда мои “партнеры” решили подставить меня, они налоговыми махинациями не ограничились. Но ничего, как видишь, я сижу перед тобой и даже удивительно добр, чтобы помогать.

В этот момент я все же напряг память, вспоминая историю, в которую влип Руслан.

Вроде бы на него хотели повесить серийные убийства девушек.

— А вам кто тогда помог? — не удержался от вопроса.

На миг черты лица Коршунова смягчились, и за ними поступил совершенно другой человек. Мягче, добрее…