— Мы с тобой жили под одной крышей. Всё, что мне было надо, я уже про тебя узнал. И ты в курсе всех моих многочисленных недостатков, — твердо промолвил он. — Какой смысл год ходить вокруг да около? Я предпочитаю действовать сразу.

Ох. Предпочитает он!

— Я…

Надо было заявить, что я не знаю. Мне надо подумать. Собраться с мыслями. Взвесить все за и против. Замужество — это серьёзный поступок, а я…

А я влюбилась в него по уши и сейчас просто так этими самыми ушами прохлопаю шанс быть счастливой с любимым мужчиной? И все из-за глупых предрассудков, которые сама и придумала.

— Я согласна, — выдохнула я прежде, чем успела найти тысячу и один аргумент в пользу того, что я должна немедленно отказаться от этого предложения. — Я выйду за тебя замуж.

— И займешься нашим проектом.

— Займусь, — махнула рукой я. — Только если ты меня не бросишь. Потому что я запутаюсь во всем этом.

— Ты у меня талантливая, быстро учишься, — довольно заявил Котовский. — И я буду рядом, когда тебе надо будет чем-то помочь.

Он взял меня за руку и осторожно, трепетно надел кольцо на палец. Было как-то непривычно. Не то чтобы я никогда не носила украшений, но у этих украшений всегда был банальный, совершенно обыкновенный смысл. И он не имел ничего общего с тем, который несло это колечко, оказавшееся, что удивительно, как раз в пору.

— Я надеюсь, — прошептал Даниил, — ты не станешь спорить, если я предложу тебе поменять фамилию?

— Ольга Котовская — это точно лучше, чем Ольга Крысина, — выдохнула я, чувствуя себя в этот момент самой счастливой девушкой на земле. Не из-за кольца, не из-за фамилии, не из-за фирмы… Просто из-за уверенности в том, что мы будем вместе и никто не сможет нас разлучить. Из-за осознания, что все эти чувства и признания не были подделкой, фальшивкой, о которой просто лучше позабыть.

— Тогда поехали, — решительно потянул меня за руку Котовский.

— Куда? — удивилась я.

— Как куда? В ЗАГС. Подадим заявление, — уверенно произнес он. — Сколько там время ожидания, месяц? Я же говорил, — Даниил усмехнулся, — что уже к весне ты станешь моей женой.

Говорил.

Только я вот тогда ни слову не верила.

— Да, но…

— Всё ещё не веришь? — хитро поинтересовался Котовский.

— Верю, — выдохнула я, сама не понимая, как так могло произойти. — Верю.

Даниил повернулся было к двери, но в последнее мгновение оглянулся и вновь заключил меня в объятия.

— Я надеюсь, — прошептал он, — моя уже официальная невеста может переехать ко мне, а не будет ютиться в съемной квартире?

Мне вдруг захотелось рассмеяться.

— Предлагаешь съехаться?

— Вполне, — кивнул Котовский. — Делить одну спальню. Только уже не формально.

Я взглянула на него, хотела сказать что-то о принципах, о том, что с месяц ему придется подождать, а потом вдруг подумала — да с этого мужчины станется подкупить кого-нибудь в ЗАГСе и расписаться прямо сегодня. И сколько б я ни отпиралась, что от этого изменится? Всё равно ведь влюбилась по уши.

— Я согласна, — выдохнула я.

— Тогда поехали?

— Погоди, — я поймала его за рукав. — Секундочку…

И потянулась к нему, чтобы украсть ещё один пылкий поцелуй у своего теперь уже настоящего жениха…

Эпилог

Я проснулась в сказке.

В такой, где уже не надо ждать двенадцати ночи, наблюдать, как фигура превращается в тыкву, платье — в растянутый свитер, а роскошная квартира с выходом в зимний сад на террасе — в жалкую съемную двушку, где приходится тесниться с болтливой подругой и уговаривать её не звать никакого парня в гости. Даже "на полчасика".

Может быть, если я ущипну себя за руку, то проснусь всё там же, где должна?

Я зажмурилась, невольно сминая пальцами одеяло — и, забывшись, потянула его на себя, чтобы завернуться потеплее. Какой сегодня день? Суббота? Воскресенье? Или уже наступил понедельник, и мне надо выбраться из кровати и плестись на работу, сесть в том дурацком кабинете, прогнать Васне…

— Оля! — возмущенное шипение заставило меня вздрогнуть. — Ну сколько можно?

Мужской голос. Я открыла глаза и быстро заморгала, пытаясь вернуться в реальность. Мне что-то снилось, такое красивое-красивое….

— Оля, — сильная рука легла мне на талию, и я вздрогнула, ощутив жар чужого тела. — Ты опять не можешь понять, в чьей кровати ты просыпаешься?

— Это рефлекторно, — запротестовала я, выворачиваясь в руках мужа. — Я никак не привыкну. Я всё жду, что меня разбудит Ксюша…

— И постоянно воруешь у меня одеяло.

Даниил наконец-то сгреб меня в охапку и повернул к себе. Глаза его так хитро сверкали, что я даже не сомневалась: не спал, гад, но не будил!

Удивительно, но за тот месяц с лишним, что мы жили вместе, я все ещё не до конца привыкла, что не одна. Казалось бы, каждое утро мы просыпались в одной постели, а я периодически, когда поздно ложилась спать, утром вскакивала и никак не могла понять, где я нахожусь и куда подевалась Ксюша. И Котовскому, кажется, искренне нравилось, когда я растерянно смотрела на него, пытаясь прийти в себя. И воскрешать мои воспоминания дерзкими, пылкими поцелуями…

— У нас всё общее, — протянула я. — А я по ночам мерзну. Не жалуйся или купи ещё одно одеяло!

— Так я могу согреть, — фыркнул Даниил. — Это всегда с удовольствием.

Он медленно, будто издеваясь, потянул вниз лямку моего пеньюара, подался вперед, покрывая кожу поцелуями там, где секунду назад ещё была ткань. Я шутливо толкнула его ладонью в грудь, пытаясь напомнить о правилах приличия и о том, что я вообще-то не давала своего согласия… И сдалась уже спустя тридцать секунд, наслаждаясь жаркими прикосновениями мужа. Поцелуи, казалось, легкие, почти невесомые, опаляли кожу и будто вдыхали в меня пламя.

— И почему моя жена, — прошептал мне на ухо Даниил, — опять в постели в этой монашеской рясе?

Его ладонь скользнула по моему бедру, задирая край пеньюара, и я фыркнула, выгибаясь Котовскому навстречу.

— Потому что, — прошептала я, — моя монашеская ряса, как ты выражаешься, не полупрозрачная, и я в ней не чувствую себя голой.

— В чем проблема — чувствовать себя голой рядом с мужем? — ладонь перебралась на живот. — Тем более, такой красивой девушке…

Я не успела ответить — сообщить, например, Даниилу, что даже вот это подобие ночной сорочки, длина которого до середины бедра, не полностью меня устраивает, — потому что он накрыл мои губы поцелуем, прерывая любой возможный спор.

И я предпочла поддаться искушению.

Плевать на то, что сегодня всё-таки утро понедельника…

***

— Передай своему мужу, — Ксюша вытянула ноги и устроилась поудобнее в своем новом рабочем кресле, — что он у тебя шикарный мужик! Каждой бы такого найти!

Я закатила глаза.

— А соблазнять ты тоже вот в этом тоже моего мужа будешь? — хмыкнула я. — Потому что больше тут кандидатов, которые в теории оценили бы твою короткую юбку, нет.

Не знаю, какой черт меня укусил в тот день, когда я решила предложить Ксюше место секретаря. Моего секретаря, к Дане я бы её не подпустила и на пушечный выстрел. Мы, разумеется, доверяли друг другу, и Котовский ни разу не давал повода подозревать его в чём-либо, но от греха подальше… В любом случае, ставить Ксюшу перед моральным выбором "шеф или подруга" я не хотела.

Работать аниматором всё-таки не самый богатый хлеб, и Ксюша давно искала место поприличнее. Каким образом всё совпало так, что она получила желанную для многих должность на нашей дочерней фирме, которой временно — или не очень временно, как уж сложится, — руководила я, не знаю, но Ксюша прыгала до неба от радости, когда узнала, что у неё теперь появится постоянная работа со стабильной зарплатой и даже трудовой книжкой, а ещё с соцпакетом и обещанным раз в год трехнедельным отпуском. Труд аниматора всего этого не предусматривал, а в период между праздниками несколько заказов в месяц были уже за счастье. Все же, применить свой диплом маркетолога на практике — не такая уж плохая затея, для чего-то ведь Ксюша училась!

— Нет, твоего мужа я соблазнять не буду, — заявила Ксюша. — Но я бы на твоем месте вообще бы не вылезала из постели!

— От лени?

— Ну, не надо всё так упрощать! — закатила глаза девушка. — От какой такой лени? Такой шикарный мужик… А ты, как обычно, скромничаешь!

Я вспомнила о сегодняшнем жарком утре — и о вчерашней ночи, и о позавчерашней, и о… — и почувствовала, что мои щеки стремительно пунцовеют.

— И ничего я не скромничаю, — заявила я.

— Да? И хочешь сказать, что вот ту прелесть, которую ты мне подарила, а потом отобрала, ты уже при нем надевала?

— Она же!..

— Полупрозрачная, — подтвердила деловым тоном Ксюша. — Всё как и положено. А как ещё молодая жена должна выглядеть в постели своего молодого мужа! Мало того, что вы в медовый месяц не поехали…

— Я летом хочу, — отмахнулась я.

— Так ты ещё и наверняка укладываешь между вами одеяло и говоришь, что тебе завтра утром рано вставать!

Я закатила глаза. Нет, такого я Котовскому никогда не говорила. Собственно, стал бы он меня слушать, как же! Этот мужчина, кажется, вообще имел только одно мнение — свое собственное, и ничье другое его совершенно не волновало. Я уже привыкла и, признаться, получала удовольствие от того, что Даниил принимал решения сам. Не всегда, но в каких-то мелочах, когда я обязательно загонялась бы по тому поводу, как правильно поступить, а на самом деле со всем можно было разобраться за считанные секунды.

Вспомнился почему-то тот наряд, о котором мне упрямо напоминала Ксюша. Может быть, в самом деле послушаться? Мне — хоть я и отрицала это, — нравилось, как Даниил смотрел на меня пылающими от страсти глазами, хотелось представать перед ним каждый раз ещё более красивой и привлекательной. И хотелось, чтобы страсть между нами не угасала никогда. Я чувствовала, что подсела на эти отношения, как на наркотик.