— Славному Алеше, — сообщил Дед Мороз, — подготовила бо-ольшой подарок мама! А вот подарок от дяди Васи, — продемонстрировал Даниил коробку, — от дяди Дани и тети Оли, — ещё одна игрушка, приобретенная, наверное, вчера, — и от бабушки Лены и дедушки Сережи! — последний презент оказался на кучке, предназначавшейся для Алеши. — И маленький сувенирчик — от тети Богданы.

Меня как током прошибло. Богдана! Даниил назвал её впервые, а значит…

Так вот почему он был так зол! Потому что Богдана ничего не подарила своим детям, просто оставила их без внимания. Были подарки от Василия, но не от неё же.

Неужели она не могла хотя бы попытаться порадовать собственных детей? Они ведь ей родные! Не представляю, как так можно…

Впрочем, кажется, они даже внимания на это не обратили. Яночка вообще примостилась возле своих подарков на ковре и закрыла глаза, явно собираясь задремать.

— Близится поздний час, — продолжил Даниил своим измененным голосом, — и всем послушным деткам пора ложиться спать! Так что вы берите подарки, идите в свои комнаты, ложитесь в постель, а завтра утром мы со Снегурочкой придем к вам ещё раз! Будем с вами играть и лепить снеговика, если выпадет снег. Да, дети?

Дети были не против. Даже Андрей, который, как мне казалось, должен протестовать хотя бы в силу своего более старшего возраста, сгреб в охапку все подарки и первым помчался наверх, чтобы спустя минуты две вернуться и помочь сестричкам донести их вещи, куда более тяжелые, чем за раз могут поднять пятилетние дети.

За ними подскочила и Елена Владимировна, должно быть, чтобы помочь детям переодеться и лечь спать. Вита тоже встала, чтобы помочь все-таки своему сыну и подарки донести, и лечь спать, но вернулась довольно быстро.

— Какой у нас чудесный Дед Мороз! — всплеснув руками, воскликнула Витася. — Как прекрасно поздравил детей! А Лешеньку-то как порадовали!..

Она попыталась было обнять Даниила, но Котовский удивительно ловко вывернулся, не дав Виталине возможность уцепиться в него, и пророкотал:

— Поздравил детей, а теперь пора поздравить и взрослых! У меня ещё мешок полон подарков!

— Каких ещё подарков? — хмыкнула Дана. — Я…

— Ну как же! — даже сквозь бороду было видно, как криво усмехнулся Даниил. — Подарки от детей и мужа для любящей мамы и бабушки Елены, — он добыл несколько коробок из мешка как раз в тот момент, когда за стол вернулась Елена Владимировна, и вручил матери презенты. — От жены и детей заботливому отцу и дедушке Сергею, — вручил подарки отцу. — Та-а-ак… А вот дальше я не знаю. Есть у меня розги в мешке, — Котовский повернулся к Виталине, Василию и Богдане. — и есть подарки. Хорошо ли вы вели себя в этом году? Ну? Кто первым полезет на стульчик?

В гостиной воцарилась тишина. Нервно хохотнул Сергей Петрович, переглянулся с женой и обеспокоенно взглянул на дочь, её подругу и мужа.

На сей раз Витася повела себя как раз так, как следовало — бросилась к стулу и, сбросив туфли, взобралась на него.

— В этом году мой сын пошел в первый класс, — бодро затараторила она. — И я стала главой родительского комитета! А ещё!..

Витася рассказывала долго обо всех своих подвигах. Даниил терпеливо слушал, но внимание его, кажется, было больше приковано к сестре и её мужу. Когда Витася, хихикая, сообщила, что это все, Даниил помог ей слезть со стула, вручил подарки и протянул:

— Следующий кто?

Решительно поднялся Василий. Расправил плечи — он немного сутулился, словно стеснялся того, что ему, например, наговорит любимая жена, — забрался на стул, протараторил что-то о детях и повышении, слез, взял свои довольно скромные подарки и вернулся на место.

— Осталась у нас одна девочка, Дана, — протянул Даниил. — Ну же, Дана. Полезай на стульчик.

— Я не буду, — тихо произнесла Богдана.

— Ну как не будешь? — хмыкнул Дед Мороз. — В самом же деле, не дарить же мне тебе розги, правда? Давай, полезай на стульчик, рассказывай, какие хорошие дела ты сделала за год.

— Пойди, дочка, — кивнул Сергей Петрович с удивительно серьёзным видом. — Давай.

Богдана медленно поднялась на ноги, нехотя подошла к стулу. Взглянула на Даниила так, словно собиралась испепелить его на месте, но — не проронила ни единого слова, а полезла на стул. Встала.

И молчала.

Я поймала себя на том, что задержала дыхание, наблюдая за разворачивающимися событиями. Ждала, что Богдана сейчас начнет кричать, требовать, чтобы брат извинился перед нею…

Богдана явно дрожала. Она кривила губы, словно сдерживала все те слова, которые хотела выпалить сейчас присутствующим в лицо… А потом вдруг выдохнула:

— Простите меня!

Глава семнадцатая

— И кто тянул меня за язык? — простонал Даниил. — Можно же было просто пообещать поиграть с ними. Без этого дурацкого костюма и без бороды!

— А я говорила, что быть гладко выбритым куда удобнее, — фыркнула я.

Котовский рассмеялся, правда, немного устало, и разлегся прямо на ковре. Весь сегодняшний день был посвящен игре с детьми, и, признаться, не только у Котовского уже звездочки перед глазами мигали от этих бесконечных игрушек, детских криков, снеговиков и прочих прекрасных атрибутов, свойственных первому января. Легли спать мы вчера поздно, ну, или сегодня очень рано, а в восемь утра дети уже гоняли по всему дому в поисках Деда Мороза. И если десятилетнего Андрея волновала исключительно его железная дорога, а в сказочных персонажах он без труда узнал меня и своего дядю, то Аня, Яна и Алеша требовали настоящего дедушку Мороза, пусть и безо всяких мешков с подарками. Зато со Снегурочкой, чтобы можно было поиграть с ними в снежки. Не просто так ведь Дед Мороз такой молодой и без внушительного животика, похудел с того момента, как приходил к ним в прошлый раз!

— Интересно, о каком это толстоватом Деде Морозе рассказывали наперебой Яна и Аня? — не удержавшись, поинтересовалась я.

— На прошлый Новый год заказали аниматора. Приехало… Нечто с пивным пузом, — протянул Даниил. — С тех пор я как-то не доверяю заказным Дедам Морозам. Да и Снегурочкам, в принципе…

— А Снегурочка-то тебя чем не устроила?! — притворно возмутилась я. — М?

— Ты меня всем устраиваешь, — ухмыльнулся Котовский. — А вот твоя предшественница, пытавшаяся поздравить детей, выглядела старше самого Деда Мороза! Ну разве так можно? У детей же будет моральная травма от такого несоответствия прекрасной внученьки и её дедушки!

Я, не удержавшись, захихикала — и сама устало легла рядом с Даниилом на всё тот же мягкий, пушистый ковер. Какое облегчение, что детей наконец-то забрали спать! Я уж и не думала, что к девяти вечера можно до такой степени хотеть спать, но к своему огромному удивлению обнаружила, что просто валюсь с ног и мечтаю о том, чтобы поскорее оказаться в постели.

И как только всевозможные воспитатели в детских садиках да учителя в школах выживают? Если меня умаял один день с четырьмя детьми… Впрочем, вряд ли они проводят свои дни до такой степени активно, но все же, постоянный контакт с чужими сорванцами — это невероятно трудно! Я с трудом сдерживалась, чтобы не прикрикнуть на Яночку, когда она в очередной раз пыталась превратить блондинистую Снегурочку в Снегурочку лысую путём выдирания волос… А ведь девочки хоть и понимают, когда им говорят "нет", но всё равно не настоллько, насколько бы хотелось.

— О, вы здесь? А я уж думала, где вас искать!

Я села так резко, что аж что-то щелкнуло в шее. Голос Богданы так и сочился медом, вот только валяться на ковре, когда эта женщина стоит в метре от меня, не хотелось совершенно. Да и Даниил пусть без особого желания, но всё-таки встал на ноги и подал мне руку, помогая подняться.

— Зачем тебе, интересно, нас искать? — мрачно поинтересовался Котовский, судя по мрачному прищуру, не веривший в благие намерения своей сестры.

Дана вперила взгляд в пол, скорее изображая, чем действительно смущаясь. Я подумала, что искренность её намерений действительно под огромным вопросом, особенно если учитывать то, какие скандалы она устраивала, но ведь желание попросить прощения вчера вроде бы было искренним.

— Мы с Васей помирились, — сообщила она неожиданно тихим и смирным голосом. Даниил поднял на сестру удивленный взгляд, кашлянул, словно пытался переварить эту невероятную новость, но никак не мог понять, каковы же были причины. — И решили с ним вновь жить в одной комнате. Всё-таки, не очень к лицу серьёзной супружеской паре по разным спальням… Да ещё и занимать разные помещения.

— Вот как, — протянул Даниил.

В чем подвох? Ни в какие благородные мотивы Богданы я упрямо не верила, и её брат, кажется, тоже не спешил радоваться за вновь обретенное сестрой семейное счастье. Что-то тут было не так, и ему упрямо хотелось понять, что именно. Я и сама всматривалась в лицо Даны и надеялась, что она хоть как-нибудь выдаст свое коварство, нынче уверенно спрятанное под маской раскаявшейся матери.

— Мама говорила, что твоя невеста хочет дождаться первой брачной ночи, — немного неуверенно, даже слишком, как для практикующего врача-венеролога, протянула Богдана, — так что, теперь вторая комната свободна. Оля, — она обратилась ко мне по имени, надо же, даже не перепутала ничего! — Вася там уже перестелил кровать, чтобы было чистое постельное белье, и даже вещи перенес, они у вас в комнате так неразобранные и лежали. Чтобы тебя не утруждать.

— Что вы с Васей сделали? — с угрозой поинтересовался Даниил.

— Я же говорю, перенесли вещи, — пожав плечами, ответила Богдана. — Чтобы Оля себя не утруждала. Нам было совсем не трудно помочь! Вы же, в конце концов, наша родня.

Я прямо чувствовала, как Котовский исключительно по-родственному мечтал сейчас оторвать Дане голову. Это как минимум.

Мне же в этой ситуации следовало радоваться, в конце концов, я сама мечтала оказаться подальше от Котовского, в отдельной спальне, да только что-то радоваться всё никак не выходило. Я вдруг почувствовала себя дурочкой, ребенком, который почти поверил, что это ему подарили, а теперь вынужденный отдавать казавшуюся такой близкой мечту постороннему человеку, просто протянувшему руку за своей покупкой.