Влада Орлецкая - Снегопад чудес

— Да-да… спасибо…

Бригада «скорой помощи» удалилась, и Виктор вышел следом за ними — вызвался сходить в аптеку за лекарством. К тому же он понимал, что Анне надо побыть с сестрой наедине.

— Дай мне сигарету, — хриплым голосом проговорила Яна. Она лежала на диване, по плечи укутанная в плед. Ее еще немного знобило после стресса.

Анна ошалело посмотрела на сестру.

— А выпить тебе не надо?!

Яна самостоятельно дотянулась до пачки, лежавшей на журнальном столике, и закурила. После первой же затяжки ее буквально вывернуло наизнанку.

— Идиотка, — пробормотала Анна, с жалостью глядя на мучения сестры, которым та подвергала себя с поистине мазохистским упорством.

Внезапно Яна начала рыдать. Она уткнулась лицом в подушку и стала трястись, захлебываясь слезами. Анна села рядом и крепко обняла сестру.

— Господи-и! Какая же я дура-а-а! — кричала Яна. — С-сво-олочь така-ая! Анечка-а-а! П-прости-и-и м-меня-а-а, су-у-уку!!!

Потом она успокоилась, только тихонько всхлипывала как ребенок, прижавшись к старшей сестре.

— Не говори ничего маме, ладно? Она и так ужасно расстроена, — виновато попросила Яна. — И отцу тоже ничего не говори. Ему вредно волноваться.

Это был, пожалуй, первый случай, когда она подумала о ком-то, кроме себя.

— Конечно, не скажу, — уверила Анна сестру.

Завтра им придется как-то объяснить новым владельцам квартиры, почему взломана дверь. Надо либо срочно вызывать мастера, либо возмещать установку… Но это будет завтра. А сегодня, сейчас, в эту минуту, у них с сестрой уже не было никаких проблем. Только чувство единения, глубокой привязанности и даже благодарности, чего не случалось прежде никогда. Наверное, все случившееся стоило того.

Ночь перед свадьбой Анна и Виктор провели вместе, вопреки советам друзей и родственников. Друзья настаивали на мальчишнике, подруги хотели устроить девичник, а Инга даже предложила позвать стриптизеров. Из деревни приехала сестра Владимира Яковлевича и заявила, что проводить жениху с невестой ночь перед свадьбой вместе — это плохая примета. Но ее мнения особо никого не интересовало. Одна только Елена Аркадьевна поняла молодых, а всем остальным сказала: подите вон со своими советами, мол, это их свадьба, пусть что хотят, то и делают. Последние две недели выдались такими бурными, что у Анны и Виктора осталось только одно желание — просто побыть наедине.

Этой ночью они были особенно нежны друг с другом.

— Одни беспокойства со мной, да? — осторожно спросила Анна.

Она говорила, склонившись над будущим мужем, и ее пушистые вьющиеся волосы касались его груди. Он запустил руку в эти волосы и окунулся в них лицом.

— Почему? — прошептали его губы.

— Ну столько всего произошло: папа… потом Яна… мой проект…

От легких прикосновений ей стало щекотно, и она тихонько засмеялась.

— Ну и что?

— Вот я и говорю, беспокойства одни…

— Анечка, ты ерунду говоришь. Никаких мне с тобой беспокойств. И вообще, я, может быть, хочу, чтобы ты меня беспокоила. Ты же моя жена.

Она лукаво улыбнулась.

— Еще нет.

— Ах, ты та-ак…

Утром к Анне пришла девушка-визажист из салона, и они уединились в одной из комнат. Чуть позже приехала Маня, которой отводилась роль свидетельницы, затем Владимир Яковлевич, Людмила Сергеевна и Яна, а с ними тетя Зина из деревни. Все были с букетами цветов. Елена Аркадьевна в этот раз вошла в квартиру, пренебрегая своим обычным ритуалом. Она прекрасно понимала, что внучке теперь не до нее. Сегодня бабуля была словно наяда — в длинном, плотно облегавшем ее худую и все еще эффектную фигуру серебристом платье и шифоновой накидке на плечах.

Дамы тут же выстроились в очередь к визажисту.

— Аннушка, мой ангел, что это у тебя такое в ушах? — поинтересовалась бабуля, внимательно оглядев почти уже одетую Анну.

— Клипсы.

Она купила их позавчера, когда ходила с сестрой по магазинам, желая поднять ей настроение. Там они купили Яне дивное вечернее платье, эффектные туфли и еще кое-какую одежду. Тогда-то Анна и увидела случайно эти клипсы в отделе дорогой фирменной бижутерии.

— Сейчас же сними эту гадость! — воскликнула Елена Аркадьевна. — Я принесла тебе кое-что получше.

Она извлекла из сумочки старый бархатный футляр и протянула Анне. Та с трепетом открыла, уже догадываясь, что там внутри. Это был, конечно же, знаменитый бабулин гарнитур: кольцо и серьги с бриллиантами, память о первом муже, отце Людмилы Сергеевны.

— Бабуля, — прошептала Анна. — Спасибо тебе, родная…

Она обняла Елену Аркадьевну и поцеловала в щеку. Яна помогла сестре одеть серьги.

— Господи, сестренка, какая ты… просто красавица, — сказала она, отступив на шаг назад. В ее словах, во взгляде, в интонации не было и тени прежней зависти. Анна была растрогана.

— Ты тоже, — ответила она. — Смотри, сегодня не зевай. Обрати внимание на Славу, приятеля Вити. Он, между прочим, не женат. Ты не смотри, что Слава с виду такой… грозный… Он просто стесняется, а на самом деле — душка, белый и пушистый.

Анна поймала себя на том, что сейчас впервые назвала Вячеслава Строкина, Витиного друга, внешне очень похожего на «братка», по имени.

По мере того как дело приближалось к регистрации, в дом стали подтягиваться друзья и родственники Морозова. Собственно, из родных у Виктора был только дядя, Георгий Платонович. Приехали Инга с мужем Юрием и, конечно же, Вячеслав Строкин. Антон Волгин тоже пришел, Виктор попросил его быть свидетелем. Во-первых, из-за Мани, а во-вторых… хотел показать, что действительно ничего не имеет против этого бесшабашного малого.

Вскоре все собрались в гостиной, чтобы пожелать молодым счастья и выпить по бокалу шампанского, прежде чем ехать в загс. Никаких архаико-варварских обрядов, наподобие выкупа, не совершалось, что чрезвычайно удивило и разочаровало тетю Зину. Правда, из боязни выглядеть провинциально и старомодно, она не стала поднимать шума. Кроме того, рядом находилась Елена Аркадьевна, которую тетушка боялась еще больше.

На Анне было белое платье с открытой спиной и плечами, на Викторе — белый костюм.

— Как ангелы, — прошептала Людмила Сергеевна, утирая слезы умиления в уголках глаз.

Умилял также Волгин, который, возможно, впервые в жизни облачился в смокинг и повязал галстук на свою непокорную шею. Манин сын Ярослав шнырял между гостями, одетый, как взрослый, в строгий костюм.

— А свидетель со свидетельницей тоже очень красивая пара, — сказала Инга мужу.

Хороша была и сестра невесты, хрупкая пепельнокудрая Яна, нарядившаяся в сногсшибательное вечернее платье. Бритая голова Вячеслава Строкина, крепко сидевшая на бычьей шее, казалось, поворачивалась в ее сторону самопроизвольно.

После регистрации и катания по городу в лимузине молодые поехали в ресторан, где все уже было готово для празднования. Началось застолье, затейливые, смешные игры, придуманные организаторами, и танцы, танцы, танцы до упада. Елена Аркадьевна с изяществом выпускницы Смольного весь вечер вальсировала со своим отставным генералом. Маня и Антон, которые оказались совсем ненадежными свидетелями, забыв про жениха и невесту, зажигательно отплясывали на танцполе. Волгин, совместно с Ингой, даже организовал похищение невесты, вместо того чтобы всячески ее оберегать. Строкин, избавившись от пиджака и галстука, будучи слегка под хмельком, забавно ухаживал за Яной, которая ничего не имела против такого неуклюжего, но вместе с тем искреннего внимания. А изрядно выпившая тетя Зина исполнила, темпераментно мотая турецкой гофрированной юбкой, нечто среднее между «цыганочкой» и «пасадоблем», даже села на шпагат, сразив всех своей пятидесятилетней грацией. Словом, свадьба удалась.

Поздно вечером все стояли у подъезда, провожая молодых «в опочивальню». Елена Аркадьевна фотографировала всех своей чудо-камерой. Ярослав повис на Мане и просился домой, уверяя, что устал и хочет спать. Та, сама едва не валясь от усталости с тоненьких шпилек, уверяла малыша, что они уже скоро поедут. Волгин вызывал по мобильному такси на всю компанию. Владимир Яковлевич, мужественно отгулявший свадьбу без капли спиртного, поздравлял зятя и дочь и по очереди обнимал их. Яна и Строкин вообще куда-то исчезли, по крайней мере, их нигде не было видно.

Никто, даже Виктор, немного уставший и ослепленный счастьем, не заметил великолепный фисташковый «шевроле», осторожно притормозивший перед въездом во двор. Тем более что в этот момент Анна по западной традиции стала бросать свой букет за голову и, ко всеобщему ликованию, его поймала… Елена Аркадьевна.

— А я-то, дура старая, помирать собралась, — сказала бабуля, удивленно вертя в руках букет, словно не понимая, как он к ней попал.

В этот момент «шевроле», ослепив всех, кто стоял у подъезда, ярким светом фар, вдруг резко рванул с места по направлению к ним.

Ирина наблюдала некоторое время за пьяненькими людишками, который столпились у подъезда, словно стая бестолковых пингвинов. Их простенькое, незамысловатое счастье выглядело так глупо со стороны… Так глупо, и одновременно так жестоко. Они все будто издевались над ней. И эта тварь в нелепом белом платье, с дурацким букетом в руках. Тварь, отнявшая у нее любимого. Злость и ярость захлестнули Ирину настолько, что она, не в силах больше сдерживаться, притопила педаль газа до упора и направила автомобиль прямо на них…

Последнее время ей не везло. Хотя не везло — это еще мягко сказано. Ее новый бойфренд, если так можно было назвать этот старый пузатый «денежный мешок» с потной лысиной и толстыми волосатыми, как сардельки, пальцами… Интересно, почему большинство состоятельных мужчин, как это ни прискорбно, выглядит так омерзительно?.. Так вот, он бросил ее. Она даже глазом не успела моргнуть, как он выпроводил ее из своего трехэтажного коттеджа и почти сразу поселил там другую гораздо более молодую пассию — типичную силиконовую жертву клонирования с интеллектом надувной куклы. Одно хорошо, Ирина с ее акульей хваткой и меркантильными взглядами на жизнь успела немного «пощипать» этого толстосума. Не миллионы, конечно, но на черный день хватит. Если бы еще только к ней вернулся Витя Морозов, подонок и «подлый изменщик», она была бы абсолютно счастлива.