— Так глупо вышло. Я никогда не падаю в обморок.

— Проблема в том, что вы вообще ничего не едите. Если вы будете и дальше вести себя таким идиотским образом, вы, конечно, будете падать в обморок. Надевайте плащ, и я отвезу вас домой.

— Но я же говорю вам, мы можем остаться здесь. Мы подождем Ангуса в гостинице.

— Вы можете подождать Ангуса у меня в усадьбе, — он подошел к стулу и поднял черный плащ.

Каролина нахмурилась.

— Что, если я не хочу ехать, — поинтересовалась она. — Я не обязана.

— Что, если вы разочек сделаете то, что вам говорят? Что, если вы будете думать о ком-нибудь еще, а не только о себе? На миссис Купер лица не было, когда я вернулся, она уже начала представлять себе всякие ужасы, которые могли с вами случиться.

Каролина ощутила укол совести.

— А что Джоди?

— С ним все в порядке. Я оставил его смотреть телевизор. Ну, вы идете?

Делать было нечего. Каролина вылезла из кровати, позволила ему надеть на себя плащ, сунула ноги в сапоги и смиренно поплелась за ним вниз по лестнице.

— Миссис Хендерсон!

Она появилась из своей комнаты и встала за стойкой словно услужливый продавец.

— О, вы ее нашли, мистер Кейрни. Очень хорошо.

Она подняла откидную доску на стойке и вышла к ним в холл.

— Как вы себя чувствуете, милая? — спросила она Каролину.

— Я в порядке, — ответила та, и, подумав, добавила, — спасибо, — хотя ей было трудно простить миссис Хендерсон за то, что она позвонила Оливеру.

— Не за что. И когда Ангус вернется…

— Передайте ему, что его сестра в усадьбе Кейрни, — сказал Оливер.

— Обязательно. Я рада, что вам лучше.

Каролина направилась к двери. Оливер еще раз поблагодарил миссис Хендерсон. Они вышли в холодные, мягкие, ветреные сумерки, и она расстроенно забралась в «лендровер».


Назад они ехали молча. Предсказанная оттепель превратила снег в жидкую кашу, и дорога через холм почти растаяла. Западный ветер разгонял серые облака, открывая в небе сапфировые прогалины. Через открытое окно в «лендровер» проникал запах дерна и влажных торфяников. С берегов маленького поросшего тростником озерка взлетали кулики, и вдруг стало понятно, что почки на деревьях вот-вот распустятся и настанет долгожданная весна.

Каролина думала о том лондонском вечере, когда они с Хью ездили в клуб «Арабелла». Она вспоминала, как огни города отражались в небе оранжевым заревом и как она опустила стекло, подставила голову навстречу ветру и представляла, как хорошо быть за городом. Это было каких-то три-четыре дня назад, но сейчас ей казалось, что с тех пор прошла целая жизнь. Как будто все это происходило с какой-то другой девушкой в совсем другие времена.

Но то была иллюзия. Она — Каролина Клиберн, и на ней висит сотня нерешенных проблем. Она — Каролина Клиберн, и она должна вернуться в Лондон прежде, чем там все встанут на уши. Она — Каролина Клиберн, и она выходит замуж за Хью Рашли. Во вторник.

Таково было истинное положение дел. Чтобы вернуться к реальности, она стала думать о заваленном свадебными подарками доме в Мильтон-гарденс. О белом платье, висевшем в ее шкафу, о поставщиках, приходящих со своими переносными столами, и их накрахмаленных белых скатертях. Она подумала о бокалах для шампанского, скопления которых так похожи на мыльные пузыри, букетах гардений, хлопках пробок и традиционных тостах, она подумала о Хью, заботливом, собранном Хью, который никогда не повышал на нее голос, не говоря уж о том, чтобы велеть ей заткнуться.

Это ее терзало. Она вспоминала об этом с негодованием и обидой. Обиду на Ангуса, который подвел ее как раз тогда, когда она больше всего нуждалась в его поддержке, смылся на машине с какой-то старой американской вдовушкой, не оставив ни адреса, ни даты возвращения, ничего определенного. Обиду на миссис Хендерсон с ее очками в стразах и выражением почтительной деловитости, которая позвонила Оливеру Кейрни в тот момент, когда Каролине меньше всего хотелось его нового вмешательства. И наконец, обиду на самого Оливера, этого невыносимого человека, который брал на себя гораздо больше, чем требовали обычаи гостеприимства.

«Лендровер» перевалил через гребень холма, и дорога пошла вниз, ведя их обратно к поместью Кейрни. Оливер переключил передачу, колеса глубоко погружались в жидкий снег. В молчании чувствовалось его неодобрение. Ей хотелось, чтобы он хоть что-то сказал. Все ее обиды слились в раздражение, направленное на него одного. Оно росло до тех пор, пока не осталось сил его сдерживать, и в конце концов она холодно произнесла:

— Это глупо.

— Что глупо? — Его голос был таким же ледяным, как ее собственный.

— Вся эта ситуация. Всё.

— Я слишком мало знаю об этой ситуации, чтобы о ней судить. Мне известно только, что вы с Джоди появились в моем доме из снежной метели, а в остальном я в полных потемках.

— Это не ваше дело, — сказала Каролина, и ее слова прозвучали грубее, чем ей хотелось.

— Зато мое дело следить, чтобы ваш брат впредь не страдал из-за ваших дурацких выходок.

— Если бы Ангус был в Страткорри…

Он не дал ей договорить.

— Если бы, да кабы. Однако его там не было. И у меня странное чувство, что вы были не очень-то этим удивлены. Что он за человек, этот ваш брат?

Каролина промолчала, надеясь, что ее молчание будет воспринято как выражение достоинства.

— Понятно, — сказал Оливер самоуверенным тоном человека, которому все ясно.

— Ничего вам не понятно! Вы ничего о нем не знаете. Вы даже не представляете.

— Ой, заткнитесь, — беспардонно оборвал ее Оливер второй раз.

Каролина отвернулась и уставилась в темное окно, скрывая лицо, чтобы он не догадался о слезах, навернувшихся на глаза от жгучей обиды.

В сгустившихся сумерках дом казался квадратным, за задернутыми шторами лился желтый свет. Оливер остановил машину перед входом и вылез. Каролина тоже медленно и неохотно спустилась вниз, поплелась за ним по ступеням и прошла мимо него в открытую дверь, которую он придержал, пропуская ее вперед. Чувствуя себя нашкодившим ребенком, которого усадили читать книжку, она даже не взглянула на Оливера. Дверь за ними захлопнулась, и тут же, словно этот звук послужил сигналом, послышался голос Джоди. Отворилась другая дверь, и его шаги застучали по коридору, который шел от кухни. Он вбежал в холл и застыл, увидев, что приехали только двое. Он посмотрел на дверь за спиной Каролины, потом на ее лицо. Он был совершенно огорошен.

— Ангус? — произнес он.

Он был уверен, что Ангус приедет вместе с ней. Она ответила, хотя сообщать ему это было невыносимо:

— Его там не было.

Последовало молчание. И Джоди беззаботно заявил:

— Ты его не нашла.

— Он был там, он там работал. Но он уехал на несколько дней, — она продолжила, стараясь говорить уверенно, — он вернется через день-другой. Тут не о чем беспокоиться.

— Но миссис Купер сказала, что ты заболела.

— Я не заболела, — быстро возразила Каролина.

— Но она сказала…

В разговор вмешался Оливер:

— Вся беда твоей сестры в том, что она никогда не делает того, что ей говорят, и совершенно ничего не ест. — Чувствовалось, что он здорово выведен из себя. Джоди смотрел, как он расстегивает свое твидовое пальто и кидает его на край перил. — Где миссис Купер?

— На кухне.

— Пойди скажи ей, что все в порядке. Я привез Каролину, и она сейчас отправится в постель и поужинает. Завтра будет как новенькая.

Джоди заколебался, и Оливер подошел к нему, повернул и мягко подтолкнул в том направлении, откуда он прибежал.

— Давай. Тут не о чем беспокоиться, поверь мне.

Джоди ушел. Дверь в кухню хлопнула, и они услышали, как он передает послание. Оливер повернулся к Каролине.

— А теперь, — сказал он с обманчивой любезностью, — вы отправитесь к себе наверх и ляжете в постель. Миссис Купер принесет вам ужин на подносе. Вот и всё.

Его тон пробудил старое редко проявлявшееся упрямство. То самое упрямство, благодаря которому Каролине удавалось настоять на своем в детстве, и которое помогло ей сломить сопротивление Дианы, не желавшей, чтобы она шла в театральное училище. Хью, судя по всему, быстро распознал эту черту в ее характере, и всегда обращался с ней тактично, терпеливо уговаривая, внушая, ведя ее на поводу, если она могла отказаться двигаться в нужном направлении.

Она подумала, не устроить ли мрачный финальный скандал, но Оливер Кейрни стоял в ожидании и на лице его читалась такая вежливая неумолимость, что ее решимость угасла. Оправдывая свою капитуляцию, она сказала себе, что устала, слишком устала, чтобы продолжать споры. Мысль об уютной кровати, тепле и уединении вдруг показалась очень заманчивой. Не сказав ни слова, она повернулась и пошла наверх, ступенька за ступенькой, ведя рукой по длинным полированным перилам.

Когда она ушла, Оливер отправился на кухню, где его встретили миссис Купер и Джоди. Миссис Купер готовила ужин, а Джоди сидел за чисто вымытым столом и бился над видавшим виды пазлом, который в собранном виде должен был изображать старомодный паровоз. Оливер помнил, как он собирал этот пазл, а мама и Чарлз ему помогали. Они коротали за ним долгие дождливые дни, дожидаясь, когда кончится дождь и можно будет снова играть на улице.

Он наклонился и заглянул Джоди через плечо.

— У тебя неплохо получается, — сообщил он.

— Не могу найти кусочек с небом и частью ветки. Если бы он нашелся, я бы вот здесь сдвинулся с места.

Оливер принялся искать недостающий элемент. Миссис Купер, стоявшая у плиты, спросила:

— Молодая леди пришла в себя?

Оливер ответил, не глядя на нее:

— Да, с ней все в порядке. Она пошла в кровать.