— Дело в том… Понимаете, у нас не так много времени. Мы должны в пятницу вернуться в Лондон.

Оливер уставился на свой стакан и мягко покачал его в руке.

— Есть ли в Лондоне кто-нибудь, с кем нам нужно связаться? Сообщить, что с вами все в порядке?

Джоди посмотрел на сестру. Чуть помешкав, она заметила:

— Но у нас нет связи.

— А когда она появится?

— Нет, нам никому не нужно ничего сообщать, — сказала Каролина.

Он был уверен, что она лжет. Он взглянул на ее лицо, рассмотрел высокие скулы, короткий нос, большой рот. Под глазами у нее лежали темные круги, а волосы были длинные, светлые и гладкие, как шелк. На мгновение их взгляды встретились, и она отвернулась. Оливер решил не настаивать.

— Я просто поинтересовался, — сказал он мягко.


Утром, когда Каролина проснулась, снежный блеск отражался на белом потолке просторной спальни. Она лежала, сонная, зарывшись в подушки из гусиного пуха и чистые простыни, и слушала, как лает собака и скрежещет приближающийся трактор. Дотянувшись до своих часов, она обнаружила, что уже десятый час. Она вылезла из постели, подошла к окну, отдернула розовые занавески и зажмурилась от яркого света, ударившего в глаза.

Мир был белым. Небо ясным и голубым, как яйцо дрозда. Длинные тени лежали, словно синяки, на сверкающей заснеженной земле, и снег делал все очертания мягкими и округлыми. Он лежал на ветвях сосен и белыми шапками покрывал столбики изгороди. Каролина распахнула окно и высунулась наружу: воздух был холодным, освежающим и бодрящим, словно ледяное вино.

Вспоминая ужасы минувшей ночи, она попыталась понять, где оказалась. Перед домом было открытое пространство, вероятно, лужайка, вокруг которой шла подъездная дорога. Она увидела аллею высоких деревьев, сквозь которую им с Джоди вчера пришлось пробиваться, она уходила вдаль и вниз через гребень холма. Вдали между изгибами пастбищ, лежавших на склонах, вилась дорога, обрамленная глухими каменными стенами. По ней очень медленно ехала машина.

Трактор, который она услышала, сейчас поднимался по аллее. Она смотрела, как он вынырнул из-за большого сугроба, образовавшегося над кустами рододендронов, осторожно двинулся вокруг лужайки и пропал за домом.

На улице было очень холодно. Она выпрямилась и закрыла окно. Вспомнив про Джоди, она направилась к двери, которая вела в его комнату. Там было темно и тихо, в этой тишине было слышно лишь его дыхание. Он все еще крепко спал. Она прикрыла дверь и оглянулась в поисках одежды. В ее распоряжении были только свитер и чужой домашний халат, она надела их, босиком вышла из спальни и двинулась по коридору в надежде найти кого-нибудь, кто ей поможет.

Тут она осознала, что это огромный дом. Коридор выходил на просторную площадку перед лестницей, покрытую коврами; здесь стояли высокий комод орехового дерева, стулья и стол, на который кто-то положил стопку чистых и аккуратно выглаженных рубашек. Стоя наверху лестницы, она различила отдаленные голоса. Каролина спустилась и направилась туда, откуда раздавались голоса. Через несколько шагов она оказалась перед дверью, которая, очевидно, вела в кухню. Она толкнула дверь и та распахнулась, двое людей в комнате прервали разговор и обернулись посмотреть, кто пришел.

Оливер Кейрни в толстом свитере кремового цвета сидел за кухонным столом, держа в руках кружку с чаем. Он разговаривал с женщиной, которая стояла у раковины и чистила картошку. Она была среднего возраста, с сединой в волосах, рукава у нее были закатаны до локтей, а на талии повязан цветастый фартук. В кухне было тепло и пахло свежеиспеченным хлебом. Каролина почувствовала себя незваной гостьей и пробормотала:

— Извините…

Оливер, который на секунду замер от удивления, поставил кружку на стол и поднялся на ноги.

— Вам не за что извиняться. Я думал, вы проспите до обеда.

— Джоди все еще спит.

— Это миссис Купер. Миссис Купер, это Каролина Клиберн. Я как раз рассказывал миссис Купер о том, что с вами случилось.

— Это была ужасная ночка. Ничего удивительного, — отозвалась миссис Купер, — все телефонные линии оборваны.

Каролина посмотрела на Оливера:

— Вы хотите сказать, что у нас до сих пор нет связи?

— Нет и еще некоторое время не будет. Идите выпейте чашку чая. И позавтракайте. Что вы хотите? Яичницу с беконом?

Но она ничего не хотела.

— Немножко чая будет замечательно.

Он отодвинул для нее стул, и она уселась за чисто вымытый стол.

— Нас засыпало снегом?

— Отчасти. Дорога на Страткорри непроходима, но можно добраться до Релкирка.

У Каролины упало сердце.

— А как же машина?

Она боялась даже спрашивать.

— Купер поехал на тракторе поглядеть, что с ней.

— На том красном?

— Да.

— Я видела, как он возвращается сюда по дороге.

— В таком случае он вот-вот будет здесь и расскажет нам, что там происходит.

Он нашел чашку с блюдцем и налил Каролине чаю из коричневого чайника, который стоял на плите, радостно посвистывая. Чай был крепким и очень горячим. Она благодарно приняла чашку и принялась осторожно пить.

— Я не могу найти свою одежду, — пожаловалась она.

— Это все из-за меня, — откликнулась миссис Купер. — Я положила вещи в сушилку. Они должны были уже высохнуть. Но сдается мне, — она покачала головой, — вы должны были промокнуть насквозь.

— Так и есть, — подтвердил Оливер. — Они были мокрыми, как мыши.

Когда Каролина переоделась и вновь спустилась вниз, к компании уже присоединился мистер Купер, осмотревший застрявшую машину. Он был из местных крестьян и говорил с таким сильным акцентом, что Каролина с трудом разбирала его речь.

— Ай-яй, мы шас повыташшим ее с сугроба, но у ей, чай, двишшок накрылся.

— Почему?

— С морозу, как пить дать.

Оливер поглядел на Каролину:

— У вас не было антифриза?

Каролина смутилась.

— Антифриз, — повторил он. — Вам это слово ничего не говорит?

Она покачала головой, и он повернулся к Куперу:

— Да, вы правы. Он наверняка замерз.

— Мне следовало обзавестись антифризом?

— Да, было бы неплохо.

— Я не знала. Понимаете, это не моя машина.

— Может, вы ее угнали?

Миссис Купер неодобрительно хмыкнула сквозь сжатые губы. Каролина не поняла, относилось ли ее неодобрение к ней или к Оливеру, и с достоинством возразила:

— Нет, конечно нет. Мы ее одолжили.

— Понятно. Неважно, одолжили вы ее или украли, я думаю, нам в любом случае нужно пойти и поглядеть, что с ней делать.

— Ну, — сказал Купер, натягивая на голову старую шапку большой красной ручищей, — ежели вы возьмете «ландроэр», я пойду поишшу трос и, может, позову на помошшь юного Джорди, а потом мы глянем, можно ли ее выташшить трактором.

Когда он ушел, Оливер поглядел на Каролину:

— Вы пойдете с нами?

— Да.

— Вам нужны зимние ботинки.

— У меня их нет.

— Здесь можно что-нибудь найти…

Она последовала за ним в старую прачечную, которая ныне была превращена в кладовку, где хранились плащи, резиновые сапоги, корзины для собак, парочка ржавых велосипедов и стояла совсем новенькая стиральная машина. Порывшись немного, Оливер нашел пару более-менее подходящих сапог и черный непромокаемый плащ. Каролина оделась, высвободила волосы из-под воротника и, как следует экипированная, вышла вслед за ним в сверкающее утро.

— Снег зимний, а солнце весеннее, — весело сказал Оливер, пока они пробирались по снежной целине к запертым воротам гаража.

— Этот снег долго пролежит?

— Вряд ли. Но пока он растает, пройдет еще некоторое время. Девять дюймов выпало этой ночью.

— А в Лондоне уже совсем весна.

— Ваш брат так и сказал.

Он дотянулся до засовов и распахнул широкие двери гаража. Внутри стояли две машины — темно-зеленый спортивный автомобиль и «лендровер».

— Возьмем «лендровер», — сказал он, — на нем уж точно не застрянем.

Каролина забралась внутрь. Они выехали из гаража задним ходом, обогнули дом и поехали по аллее, стараясь ехать по темным колеям, которые оставил трактор мистера Купера. Утро было очень тихим, все звуки тонули в снегу, и все же вокруг была жизнь. Колея шла под деревьями, и вокруг виднелись звездочки птичьих следов. Наверху буковые ветви образовывали высокие арки, силуэты которых словно сплетения кружев темнели на фоне утреннего бледно-голубого неба.

Они проехали через ворота и повернули на дорогу, залитую ослепительным солнечным светом. Оливер остановился у обочины, и они вылезли из машины. Каролина увидела горбатый мост, ставший причиной их краха, и неясные очертания машины Калеба, засыпанной снегом и косо торчащей из насыпи. Снег вокруг нее был испещрен следами огромных сапог мистера Купера. Она выглядела мертвой, мумифицированной, словно ей никогда больше не суждено ездить. Каролина почувствовала себя ужасно виноватой.

Оливер открыл дверь и осторожно уселся на водительское место, выставив одну ногу наружу. Он повернул ключ, который Каролина беззаботно оставила в гнезде: двигатель издал агонизирующий звук и появился запах гари. Не говоря ни слова, он вылез из машины и захлопнул дверь. Она услышала, как он пробормотал: «Безнадежно», и почувствовала себя не только виноватой, но и глупой.

Она сказала, пытаясь оправдаться:

— Я не знала про антифриз. Я же говорила вам, что это не моя машина.

Он ничего не ответил, обошел машину и стал сбивать снег с задних колес потом вышел на дорогу и присел, чтобы посмотреть, не заклинило ли заднюю ось краем насыпи.

Все это показалось ей страшно удручающим, и на глаза вдруг навернулись слезы. Все шло наперекосяк. Они с Джоди застряли тут, у этого малосимпатичного типа. Машина Калеба вышла из строя, в Страткорри невозможно было позвонить, и дорогу засыпало снегом. Глотая слезы, она повернулась посмотреть на дорогу, которая шла вверх по склону небольшого холма и переваливала через гребень. Снег лежал толстым белым слоем между глухими каменными стенками, и дул легкий бриз — жалкое подобие того штормового ветра, который бушевал тут ночью. Он поднимал с полей снежную пыль, похожую на дымку, и наносил ее в сугробы, которые высились, словно сверкающие скульптуры, над углами каменных стен. Где-то вдалеке тишину прорезал протяжный крик спускавшегося на землю кулика. И все опять стихло.