На третий день молодожены обошли вокруг озера и на дальнем его берегу начали подниматься по склону, сплошь покрытому цветущими нарциссами. С противоположного берега этой красоты не было видно: ее закрывала лента склоненных над водой ив. Сияющие на солнце желтые головки весело кивали, раскачиваясь в легких дуновениях свежего ветра.

— Ой, посмотри, Эллиот! — закричала Ванесса, как будто он мог не заметить. — Только взгляни!

Раскинув руки и подставив лицо солнцу, она закружилась среди цветов.

— Доводилось ли тебе видеть что-нибудь красивее? — спросила Ванесса, остановившись, но так и не опустив руки.

Виконт стоял на берегу и внимательно на нее смотрел.

— Возможно, — ответил он. — Вот только не припомню, что и когда именно. Подозреваю, что ты все-таки знала о существовании этого места и специально оделась в тон. Очень хитро и предусмотрительно.

Ванесса оценила шутку. На ней было платье лимонного цвета и накидка в тон, а на голове — любимая соломенная шляпа с цветами.

— Предполагала произвести на тебя впечатление, — наконец ответила она, просияв улыбкой.

— Произвела.

Ванесса так и стояла, потупив взор, а Эллиот направился к ней. Подошел вплотную, наклонился и поцеловал в губы. Она крепко обняла его за шею и тоже поцеловала.

Ей нравился этот тяжелый взгляд из-под полуопущенных век. Он заставлял чувствовать себя желанной. Ванессе до сих пор не верилось, что Эллиот способен ее желать. Но, судя по всему, так оно и было. Вряд ли он постоянно думал только о тех наследниках, ради которых на ней женился. Она посмотрела в синие глаза и снова улыбнулась.

Это был самый счастливый миг трех счастливых дней. Ванесса чувствовала себя влюбленной и знала, что он тоже влюблен.

— Даже если бы домашние и садовники не получили строгий приказ не появляться в этих краях, этот уголок все равно остался бы уединенным, — заметил Эллиот. — Я и сам ни разу не был здесь в это время года.

Уединенный уголок.

Сомневаться в его намерениях не приходилось. Ванесса ощутила уже знакомое жжение между ног.

— Никто сюда не придет? — уточнила она и облизнула внезапно пересохшие губы.

— Никто.

Эллиот быстро скинул пальто, расстелил на траве и жестом пригласил разделить с ним ложе.

Они любили друг друга прямо на земле, в окружении золотисто-зеленой весны, под щедрыми солнечными лучами, почти горячими в укрытии деревьев, цветов и крутого склона.

Близость оказалась торопливой, жадной и восхитительно озорной, потому что на самом деле в любую минуту на берегу мог кто-нибудь появиться. А то, что оба оставались почти полностью одетыми, придавало сцене особую, исполненную эротики пикантность.

— Хочу собрать букет домой, — сказала Ванесса, когда оба встали и привели себя в порядок. — Можно?

— Это твой дом, — ответил Эллиот. — Ты хозяйка Финчли-Парка и можешь делать все, что душе угодно.

Она радостно улыбнулась.

— Разумеется, в пределах разумного, — торопливо добавил Эллиот.

— Помоги, пожалуйста, — попросила она, наклоняясь, чтобы сорвать цветок у основания длинного стебля.

— Достаточно? — поинтересовался Эллиот, показывая пучок из дюжины нарциссов. У Ванессы в руках было уже раза в два больше.

— Мало, — решительно возразила она. — Давай соберем столько, сколько поместится в руках. Наполним садовый домик солнцем и весной. А еще не забудь сорвать несколько красивых веток.

Вскоре они возвращались по берегу, нагруженные охапками цветов.

— Остается надеяться, — заметила Ванесса возле двери, — что найдется достаточно ваз и кувшинов. Букеты непременно должны стоять в каждой комнате.

— Слуги все сделают, — пообещал Эллиот, с трудом открыв дверь и придерживая ее спиной, чтобы пропустить жену вперед.

— Ну уж нет, ни за что! — решительно запротестовала Ванесса. — Расставлять цветы — одно из высших наслаждений в жизни. Сейчас покажу, как это делается. Пойдем, поможешь.

— Лучше я пойду и посмотрю, — ответил Эллиот. — Скажешь спасибо за то, что не стал помогать. Ничего не понимаю в цветах.

Но он все-таки не остался в стороне и принял посильное участие в работе. Наполнил вазы водой, а потом, послушно следуя указаниям Ванессы, разбирал цветы и обрезал концы стеблей. Затем разносил вазы по комнатам и устраивал их на комодах и столах, в то время как Ванесса стояла поодаль и, окидывая картину критическим взглядом, отдавала распоряжения.

— Полдюйма вправо, — командовала она, для верности показывая направление рукой. А теперь на четверть дюйма влево. Все! Отлично!

Эллиот повернулся и пристально на нее посмотрел. Ванесса рассмеялась.

— К совершенству надо стремиться даже в том случае, если достичь его заведомо невозможно. Все, за что берешься, надо делать добросовестно и творчески.

— Да, мэм. Но что, по-вашему, станет с цветами после того, как завтра мы вернемся в большой дом?

Ей не хотелось возвращаться в большой дом. Хотелось жить здесь — всегда, постоянно, вечно. Но ведь остановить время еще никому не удавалось.

— Завтра не существует до тех пор, пока не настанет новый день, — ответила она. — А сегодня надо думать о сегодняшнем дне. Сегодня будем радоваться нарциссам.

— А ты знаешь стихотворение? — поинтересовался Эллиот.

— То, которое написал Уильям Вордсворт? — догадалась Ванесса. — «Толпу нарциссов золотых»? Еще бы!

Она на мгновение задумалась, вспоминая, и продекламировала:


Бесчисленны в своем мерцанье,

Как звезды в млечности ночной,

Они вились по очертанью

Излучины береговой.[1]

— И теперь мы даже знаем, как поэту удалось на них набрести!

— А все-таки кое в чем наш круг чтения совпадает, — заметил Эллиот.

— Кое в чем.

Ванесса обвела вазы с цветами счастливым взглядом. Впереди ее ждал еще один медовый вечер, за которым следовала еще одна медовая ночь.

Но завтрашний день уже был помянут.

Завтра они вернутся в большой дом, и начнется настоящая семейная жизнь.

Но почему-то думать об этом не хотелось.

Тревожило неясное, туманное, но определенно дурное предчувствие.

На следующее утро, сразу после завтрака, супруги пошли в большой дом. Низкое серое небо угрожающе хмурилось.

В доме не оказалось никого, кроме слуг и мистера Боуэна. Все гости разъехались еще вчера, а леди Лингейт и Сесил рано утром отправились в Лондон. Эллиоту и Ванессе предстояло последовать за ними на следующий день.

Ванесса первым делом отправилась осматривать свою новую спальню и примыкающую к ней гардеробную, а Эллиот остался в кабинете, чтобы поговорить с секретарем и разобрать скопившиеся за три дня письма.

Однако пробыл он там недолго. Не прошло и получаса, как, постучав в дверь, он открыл ее и вошел.

— Как просторно! — восхитилась Ванесса, разведя руки. — В два раза больше моей комнаты в садовом доме.

— А как же? — пожал плечами Эллиот. — Комната виконтессы.

Только сейчас Ванесса поняла, что оказалась в совершенно ином мире.

— Хочу съездить в Уоррен-Холл и проверить, как идут дела у Мертона, — сообщил виконт. — Хочешь поехать со мной? Возьмем экипаж; собирается дождь.

— Конечно, хочу, — тут же согласилась Ванесса.

Во время короткого медового месяца жизнь словно повисла в воздухе. Она почти не думала ни о сестрах, ни о брате, ни о ком-то другом. Мир ограничился садовым домом и озером, а они с Эллиотом остались единственными людьми на всем белом свете. Адам и Ева в райском саду.

Сейчас Ванесса внезапно осознала, что не видела родных целых три дня и невероятно соскучилась.

Приезд в Уоррен-Холл совпал с первыми каплями дождя и резкими порывами холодного ветра.

До чего же им повезло с весенней погодой, подумала Ванесса. Сейчас три солнечных, теплых дня казались далекими и почти нереальными, как будто закончились не сегодня утром, а несколько недель назад.

Маргарет сидела в гостиной одна. Она поклонилась лорду Лингейту и крепко обняла сестру. Рассказала, что гости уехали вчера. Стивен занимался с одним из учителей в библиотеке. Утром он отправился на верховую прогулку с мистером Грейнджером и вернулся позже назначенного времени, за что и получил примерный нагоняй. Кэтрин отправилась на прогулку.

— Надеюсь, что скоро вернется, — заметила Маргарет, глядя в мокрое от дождя окно. — Не то промокнет до нитки.

Виконт отправился в библиотеку, оставив сестер наедине. Ванесса села возле камина и внимательно посмотрела на Маргарет. Та выглядела ужасно бледной.

— С тобой все в порядке, Мег? — Она не смогла скрыть тревогу. — Что-нибудь случилось?

— Ровным счетом ничего. — Маргарет улыбнулась. — Ну а ты, Несси? Как твои дела?

Ванесса откинулась на спинку кресла.

— Правда, стояла чудесная погода? — ушла она от ответа. — Садовый дом в Финчли-Парке просто прелесть, и озеро восхитительно. Мы катались на лодке. Вчера гуляли по берегу и нарвали целую охапку нарциссов, а на поляне их даже не стало меньше. Поставили по букету в каждой комнате. Такая красота!

— «Мы», — повторила Маргарет. — Значит, все хорошо, Несси? Ни о чем не жалеешь? Выглядишь счастливой.

— Все равно от жизни не скроешься, — ответила Ванесса. — Завтра поедем в Лондон, а на следующей неделе предстоит знакомство с королевой — честно говоря, пугающая перспектива. Придется встречаться с множеством людей, ездить с визитами и… и так далее. Но конечно, я ни о чем не жалею, глупышка. Я же сама этого хотела. Помнишь наш разговор?

— О Несси! — вздохнула Маргарет. На красивом лице снова проступила тревога. — Если ты сможешь стать счастливой, значит, буду счастлива и я.

Голос у сестры дрогнул. У Ванессы не осталось сомнений — что-то определенно случилось. Но не успела она спросить, как дверь распахнулась, и в комнату влетела розовощекая Кэтрин. Глаза ее сияли.