И вдруг виконт Лингейт наклонился и коснулся губами ее губ.

Миссис Дью тут же отпрянула, словно испуганный кролик. Эллиот вопросительно поднял брови.

— Всего лишь хотел убедиться, что дважды произнесенная хвастливая фраза — не пустое бахвальство.

Ванесса часто захлопала ресницами.

— О том, что мне известно, как доставить мужчине удовольствие? — уточнила она и снова зарделась.

— Да, — почти шепотом подтвердил виконт. — Именно эта хвастливая фраза.

— Но я не хвасталась.

Эллиот не пошевелился, когда Ванесса встала на цыпочки, обеими руками обняла его за голову и очень нежно, очень легко поцеловала в губы.

Если не считать мать и сестер, то так невесомо и нематериально его не целовала ни одна женщина.

Но несмотря на этот невинный поцелуй, горячее, острое вожделение не заставило себя ждать.

Черт возьми!

— Головные уборы и перчатки очень мешают, — заявил Эллиот, сняв шляпу и бросив ее на траву. Перчатки полетели следом. Виконт дернул ленту, завязанную бантом у Ванессы под подбородком, и отправил туда же капор.

Не переставая кусать губу, Ванесса сняла перчатки.

— Теперь можете повторить демонстрацию своих умений, — тихо произнес виконт.

Теплыми мягкими ладонями миссис Дью коснулась его лица. Долго смотрела в глаза, а потом поцеловала.

Губы снова показались по-детски невинными, но теперь уже они смелее завладели его ртом. Пальцы взъерошили волосы. Она покрыла поцелуями подбородок, щеки, закрытые глаза, виски — и снова очень легко, очень нежно. А потом вернулась ко рту. Прикоснулась кончиком языка, медленно провела им по губам.

Эллиот стоял неподвижно, опустив руки, и только пальцы медленно сжимались в кулаки.

И вот эксперимент закончился. Ванесса на шаг отступила и замерла.

— Поймите, до женитьбы на мне Хедли совсем не имел опыта. И я, разумеется, тоже. А потом он очень серьезно болел. Так что… извините. Это действительно было всего лишь бахвальство.

Виконт посмотрел под ноги, нагнулся, поднял плоский камешек. Повернулся к озеру и метнул камешек так ловко, что тот запрыгал по воде, оставляя за собой дорожку из крохотных водоворотов.

Внезапно пришло понимание. Отвергнуть нелепое предложение с той долей презрения, которой оно заслуживало, было уже поздно. Он пригласил даму к поцелую, и она согласилась. Иными словами, если даже он ее и не скомпрометировал, то воспользовался уязвимым положением.

Сам собой возник вопрос относительно чести джентльмена.

— Да, бахвальство, — почти злобно подтвердил виконт и повернулся спиной. — Видите ли, миссис Дью, я-то как раз имею опыт и потребую от супруги значительно большего, чем слабый, тяжело больной человек. А потому, полагаю, вы бы немедленно отказались от своего щедрого предложения выйти за меня замуж, если бы демонстрацию своих умений устроил я.

— Ничуть, — возразила Ванесса. — Я не ребенок. А сердиться вовсе незачем. Мое предложение вполне прилично, и вы вправе ответить отказом, хотя не хотелось бы, чтобы после этого все равно отправились просить руки Мег. Пожалуйста, устраивайте свою демонстрацию, а я решу, сохранить ли в силе свое предложение.

Голос звенел: она откровенно сердилась.

Эллиот протянул руку, расстегнул плащ и бросил на траву, к капору и перчаткам.

— Замерзнуть не успеете, — угрюмо пообещал он, расстегнув, но не сняв пальто.

Крепко обнял ее — одной рукой за плечи, другой за талию — и привлек к себе. Укутал полами пальто, опустил ладонь на попу и прижал еще крепче.

— О! — выдохнула Ванесса, глядя снизу вверх широко раскрытыми испуганными глазами.

— Действительно, о! — согласился Эллиот.

Миссис Дью была очень худенькой и не могла похвастаться щедрыми формами. И все же казалась необычайно женственной.

Эллиот опустил голову и поцеловал мягкие безвольные губы. Дерзко раздвинул губы языком и проник в рот, прежде чем Ванесса успела сомкнуть зубы.

В ответ послышался гортанный звук.

Однако виконт и не думал отпускать лакомую добычу. Напротив, исследовал языком рот, возбуждая самые чувствительные уголки и удерживая ладонью голову Ванессы.

Свободной рукой расстегнул пуговки на платье — не все, а столько, сколько потребовалось, чтобы стянуть платье с плеч. Провел ладонями по спине, а потом сжал приподнятые корсетом маленькие крепкие груди. Принялся дразнить темные изюминки сосков — до тех пор, пока они не поднялись возбужденно и задиристо.

Эллиот покрыл поцелуями подбородок и шею, а в это время ладони опустились, чтобы прижать ее бедра к мощной эрекции.

Ванесса запустила пальцы ему в волосы, словно пытаясь удержаться.

Виконт собирался высокомерно проучить дерзкую, но невинную девчонку, осмелившуюся играть с огнем. А получилось нечто совершенно иное. Он не предполагал, что близость воспламенит вожделение. Если немедленно не положить конец происходящему, то скоро оба окажутся на жухлой февральской траве, несмотря на сырость и холод.

Однако наивная девочка, казалось, и не собиралась подводить черту под опасным экспериментом.

О небеса! Он сжимал в объятиях миссис Несси Дью! Не в ночном кошмаре, а наяву. Дело зашло слишком далеко.

Эллиот сжал тоненькую талию и поднял голову.

Ванесса смотрела глубокими темными глазами. Сейчас эти глаза излучали синий свет и казались восхитительно красивыми.

— Все равно не собираюсь отказываться от своего предложения, — тихо и твердо сказала Ванесса. — Вы меня совсем не испугали. Ничего сверхъестественного, всего лишь мужчина.

Она наклонилась, подняла плащ и накинула на дрожащие плечи. Впрочем, дрожь вряд ли объяснялась холодом.

— Однако я знаю, что вы этого не хотите, — продолжала она. — Удивляться не стоит. Прежде чем выходить сегодня утром в парк, мне стоило посмотреть на себя в зеркало. Впрочем, теперь это уже не важно. Куда важнее результат — думаю, вам вряд ли вновь придет в голову сделать предложение Маргарет.

Она надела шляпку и завязала ленты под подбородком.

Виконт снова отвернулся к озеру.

— Я возвращаюсь в дом, — заявила Ванесса. — Простите, если невольно обидела. Дело не в том, что вы не нравитесь Маргарет. Дело в том, что она любит Криспина. Уверена, что в Лондоне, во время сезона, вы без труда выберете лучшую из всех возможных невест.

Эллиот посмотрел через плечо. Миссис Дью все еще стояла рядом, натягивая перчатки — с раскрасневшимся лицом и выбившимися из-под шляпки растрепанными волосами.

Неожиданно захотелось выяснить, известно ли ей одно немаловажное обстоятельство его биографии.

— Вам ведь хотелось бы стать герцогиней, не так ли? — спросил он.

Ванесса посмотрела, словно не совсем понимая, о чем идет речь.

— Нет, не особенно, — ответила она после долгого молчания. — Вернее, совсем не хотелось бы. Что я буду делать рядом с герцогом? Тем более что ни с одним из них даже не знакома.

— Зато знакомы с наследником титула.

— Правда?

Виконт продолжал смотреть через плечо, пока не встретил в глазах собеседницы понимание.

— Мой титул — это титул учтивости. Он присваивается наследникам герцога. Если мне суждено пережить деда, то когда-нибудь я стану герцогом Морлендом.

— О. — Губы изобразили звук, однако самого звука так и не последовало. Зато миссис Дью неожиданно побледнела.

Нет, она ничего не знала.

— Ну, теперь-то я вас напугал? — поинтересовался виконт Лингейт.

— Ничуть, — ответила Ванесса, покачав головой. — Все равно вы остаетесь всего лишь мужчиной. Но я ухожу.

Она повернулась.

— Подождите! — воскликнул Эллиот. — Если уж вам суждено дважды выйти замуж, то, думаю, будет полезно сохранить память хотя бы об одном предложении, сделанном не вами, а мужчиной. А я человек гордый, как вы, миссис Дью, уже изволили заметить. Не могу идти по жизни рядом с супругой, которая сама себя предложила.

Не скрывая интереса, Ванесса обернулась.

Если предстояло совершить решительный поступок, то надо было действовать красиво, хотя ради мисс Хакстебл он не стал бы утруждаться. Но сейчас виконт Лингейт опустился на одно колено перед миссис Дью и, глядя в глаза, торжественно произнес:

— Миссис Дью, не согласитесь ли оказать мне честь и выйти за меня замуж?

Пару мгновений Ванесса смотрела растерянно и удивленно, а потом…

А потом лицо снова осветилось румянцем, веселым возбуждением и смехом, так что Эллиот едва не зажмурился от неожиданности.

— О! — воскликнула она. — Как восхитительно! Вы так романтичны! Но только вы уверены, что не ошиблись, что хотели сказать именно то, что сказали?

— Если бы не был уверен, — ворчливо ответил виконт, то разве стал бы выставлять себя на посмешище? И разве не дрожал бы от страха, опасаясь, что ответите согласием? Посмотрите: разве я похож на дрожащего, испуганного, загнанного в угол страдальца?

— Нет, — ответила Ванесса. — Но зато очень похожи на человека, у которого промокнет и замерзнет колено. Ночью шел дождь. Вставайте скорее.

— Только после того, как услышу согласие. Итак, согласны ли вы?

— Конечно, согласна, — заверила миссис Дью. — Разве не я просила вас жениться на мне? Обещаю, не пожалеете. Я знаю, как…

— Сделать мужчину счастливым, — перебил Эллиот, вставая и грустно глядя на темное пятно на правом колене. А вы, миссис Дью? Верите ли вы в то, что мне удастся сделать вас счастливой?

— Почему бы и нет? — ответила Ванесса. — Меня несложно порадовать.

И она залилась румянцем.

Виконт Лингейт долгим серьезным взглядом смотрел на Ванессу, словно видел впервые.

Что, черт возьми, он только что сделал?

Что бы ни сделал, а пути назад нет.

Обручился с миссис Несси Дью, спаси Господи.