– Дэвид, – прошептала Ребекка, не открывая глаз, – я с ним не спала.

Дэвид почувствовал, как усиливается в нем эта его глупая, бессмысленная надежда.

– Я не могу положить конец ощущению, что я замужем за тобой. – Она по-прежнему говорила шепотом. – Говорить тебе такое для меня ужасно грешно. Вот почему я хочу уехать отсюда. Я люблю его. Я хочу быть его женой. Я хочу быть хорошей женой.

Но как же тогда быть с ощущением, что она замужем за Дэвидом?

– Ты понимаешь, – спросил Дэвид, – что я женился на тебе не только потому, что чувствовал свою ответственность за тебя? Или потому, что мне нужна была помощь в Стэдвелле?

Она покачала головой и опустила руку. – Не надо, Дэвид. Прошу тебя, не надо. С нашей стороны ужасный грех предаваться таким мыслям. Я принадлежу Джулиану. Я люблю его.

«…Предаваться таким мыслям… я не могу положить конец ощущению, что я замужем за тобой… я с ним не спала…»

Дэвид тоже опустил руку. Да, это глупо и бессмысленно потакать своим желаниям. И тем не менее он хотел сказать ей те самые слова. И услышать их от нее.

– Но ничего этого не случилось бы… если бы не та женщина, – заметила она. – И если бы Джулиан не попытался предотвратить дуэль. О, к чему все это? – Она закрыла лицо руками.

Дэвид повернулся и собрался уйти.

– Дэвид. – Её голос остановил его на мгновение. – Я знаю о Флоре и Ричарде. И обо всех тех детских проступках. Джулиан мне вчера рассказал.

«Но не стал же он рассказывать о Синтии Шерер?» – подумал Дэвид. Он медленно повернул круглую дверную ручку.

– И родной брат не любил бы Джулиана сильнее тебя, не был бы преданнее тебя, – сказала она. – Если бы я с детства знала всю правду!

Зачем? Разве это сказалось бы на их отношениях? Разве она полюбила бы его, если бы узнала, что он, Дэвид, не способен на подобные мелкие жестокости? Полюбила бы сильнее, чем Джулиана? Джулиана с его солнечным очарованием?

– Если бы я тогда знала правду, – тихо сказала Ребекка. – Я была глупой девочкой. Я думала, что любовь следует заслужить. Я выросла под влиянием церкви, но тем не менее я недостаточно понимала религию, чтобы верить в это.

Он открыл дверь, вышел в холл и тихо затворил ее за собой.

* * *

Поезд опаздывал. Дул свежий мартовский ветер, и Дэвид поеживался, прохаживаясь по перрону. Он мог бы вернуться в отцовский экипаж, который все еще стоял перед входом в вокзал. Он сказал Винни, что тот может уехать, но грум, подчинившись приказам своего хозяина, должен был ждать до отхода поезда.

Дэвиду было странно остаться одному – без Чарльза. Еще более странно покажется ему без него дома.

Здание, которое в последний месяц без Ребекки выглядело большим, молчаливым и облезлым, в отсутствие Чарльза будет походить на могилу. Дэвид начал понимать, какую пустоту стала испытывать Ребекка после того, как у нее забрали Чарльза. Но тогда она полагала, что вновь своего сына уже никогда не увидит.

Поезд наконец подошел с опозданием на добрых двадцать минут. Его задержали с отходом из Лондона. Дэвид видел вырывающийся в небо пар, слышал ритмичное пыхтение паровоза, наблюдал, как состав проезжает мимо него и медленно тормозит. Он засунул руки глубже карманы и вновь поежился. Хорошо бы укрыться от ветра в вагоне, подумал он. Эта погода испортила в остальном восхитительный весенний день.

Дэвид подождал, пока из вагона не выйдут на платформу пять пассажиров. Он кивнул вышедшему первым деревенскому кузнецу и обменялся шутками с его спутниками. Потом Дэвид услышал, как его окликают, и испытал странное ощущение, будто когда-то с ним это уже случалось.

– А, майор, – добродушно воскликнул сэр Джордж Шерер и протянул руку. – Рад вас встретить. Вы, похоже, возвращаетесь в Стэдвелл? А сына на время оставили с леди Кардвелл? С вашей стороны это в самом деле очень великодушно. Ты не согласна, Синтия?

Как всегда, леди Шерер держалась позади своего мужа подобно безмолвной тени. Она не ответила Джорджу и не взглянула на Дэвида.

– Что вы здесь делаете, Шерер? – спросил он, даже не пытаясь сохранить вежливый тон. Почему здесь очутился Шерер, ему было абсолютно ясно. Он оказался как всегда, хорошо информированным. Дэвиду стало интересно, какие же слуги в Стэдвелле и Крейборне богатеют на взятках, раздаваемых Шерером.

– Мы совершенно случайно узнали – не правда ли, любовь моя? – что капитан Кардвелл все-таки выжил на Крымской войне, – объяснил сэр Джордж. – За всю нашу жизнь мы ни разу не испытали большего счастья. Особенно Синтия. Вы же знаете, как она некогда любила его. Нам ничто не могло помешать приехать сюда засвидетельствовать свое почтение.

– Если вы сочли нужным это сделать, то было бы лучше прибегнуть к письменной форме, – заметил Дэвид. – Почему бы вам не сесть со мной на поезд и не поехать посетить родственников леди Шерер в Глостере?

Сэр Джордж рассмеялся.

– Между капитаном сэром Джулианом Кардвеллом и мною осталось неурегулированным одно дело.

Да, конечно. Дэвид уже задавался вопросом, сколько времени потребуется этому человеку на то, чтобы узнать, что Джулиан до сих пор жив. Кое-что им действительно нужно будет между собой выяснить, подумал Дэвид, поскольку обманутый муж не получил в Крыму сатисфакции. И Шерер, конечно же, не из тех, кто позволяет себе забыть прошлое. Но в Крейборне сейчас находится Ребекка. И с ней Чарльз. А Шерер уже продемонстрировал, что его граничащая с безумием ненависть касается не только самого Джулиана. Сэр Джордж распространил ее на всех его близких, включая и того, кто спас ему жизнь, выстрелив в Джулиана.

Дэвид кивнул кондуктору поезда, который уже с некоторым нетерпением на него поглядывал, и дал ему знак отъезжать.

– У вокзала стоит экипаж, – сказал он. – Я провожу вас, Шерер, и вашу жену в гостиницу, и там вы сможете снять комнату на ночь, Я подожду вас там и провожу в Крейборн. Возможно, Джулиан выразит согласие переговорить с вами.

– Вы чрезвычайно любезны, – сказал сэр Джордж. Его слова почти заглушило громкое шипение пара, предшествовавшее отходу поезда. – Ведь он сама любезность, любовь моя Синтия, не правда ли? Вы сказали, что речь идет о деревенской гостинице? Граф Хартингтон не столь гостеприимен как вы, майор? – Он захихикал.

Дэвид пошел вперед по направлению к выходу с вокзала, жалея сейчас о том, что не позволил в свое время сопернику Шерера убить его, поддавшись искушению вмешаться в дела Джулиана. Он был не в силах безучастно наблюдать, как пытаются убить безоружного человека, и решил его спасти. Спасти того, кто, как выяснилось позже, за несколько мгновений до этого сам собирался вонзить саблю в спину капитана Кардвелла. Дэвид помешал Джулиану прикончить Шерера. И теперь этот человек долгие годы мучает свою жену за ее тогдашнюю измену. Более того, он наметил в качестве очередной жертвы жену своего обидчика, выслеживает ее и явно строит козни. А сейчас сэр Джордж решил разобраться с самим Джулианом, лишившим его удовольствия насладиться местью и выжившим после выстрела Дэвида.

Как бы хотелось Дэвиду, чтобы в тот злополучный момент туман оказался гуще и сквозь его клубы нельзя было заметить той роковой сцены. Или удалось бы хотя бы на секунду позже.

Лишь на одну секунду. Или даже меньше. Дэвид повернулся, чтобы подать руку леди Шерер, желая помочь ей войти в экипаж. Но та сделала вид, будто не заметила его жеста, и вместо этого приняла руку своего мужа.

* * *

После полудня Ребекка и Луиза вместе с детьми пошли на прогулку, хотя холодный ветер и угрожал подпортить им променад. Джулиан решил не идти с ними. Он сказал, что Ребекке лучше размяться на свежем воздухе, наслаждаясь общением с ребенком.

Чарльз почти всегда оставался для Джулиана просто «ребенком». Но она будет всегда благодарна мужу за то, что он послал за Чарльзом в Стэдвелл. Должно быть, Джулиану трудно примириться с тем фактом, что у нее есть ребенок от Дэвида и что для нее жизнь без сына – сплошное мучение. Внешне казалось, что у него не вызвало раздражения сообщение о том, что Чарльз проведет с Ребеккой неделю или две.

Когда Ребекка с мужем остались вдвоем после завтрака, Джулиан привлек жену в объятия и поцеловал.

– Я счастлив за тебя, дорогая, – сказал он. – Ты уже выглядишь повеселевшей. Пусть эта неделя принесет тебе как можно больше радости. Проводи с ребенком столько времени, сколько захочешь. Я же все понимаю.

Ребекка крепко обняла мужа и попросила его попозже выйти с ними на прогулку. Она ощущала себя глубоко виновной, вспоминая о тех нескольких минутах, которые провела наедине с Дэвидом, и о тех словах, что она тогда ему сказала. Ей казалось, что она чуть ли не изменила Джулиану. И в известном смысле именно так оно и было. Когда Ребекка прикоснулась к кончикам пальцев Дэвида, она почувствовала какое-то сладострастное томление – будто Дэвид вошел глубоко внутрь нее. И она погрузилась в поток радостных ощущений, наслаждаясь им, не желая опускать руку даже после того, как осознала, что простое соприкосновение их пальцев обернулось для нее откровенно эротическими переживаниями.

Ребекка крепко обняла Джулиана, поцеловала его и молча решила, что больше никогда не разрешит себе впасть в грех.

– Погуляй, – сказал он, – развлекись с ребенком и всласть посплетничай с Луизой. А я хочу совершить верховую прогулку.

Было жутко холодно – погода совсем не походила на вчерашнюю, когда они гуляли с Джулианом возле озера, – но тем не менее ободряюще свежо. Ребекке было приятно вдыхать чистый воздух, еще радостнее было наблюдать за Чарльзом, который пытался догнать Кэти, ползая по лугу и не обращая внимания ни на ветер, ни на холод, ни на пятна от травы.

– За что я всегда буду добрым словом поминать Джулиана, так это за то, что он попросил привезти сюда Чарльза, – сказала Луиза. – Мне невозможно даже представить себе, что бы со мной творилось, если вдруг меня отобрали бы мою Кэти.