– Мне так жаль, – повторила она. – Я чувствую себя такой униженной.

Дэвида осенило. Все это из-за того, что женское тело инстинктивно отзывается на мужские прикосновения, хотя в то же время сердце Ребекки ничего к нему как к мужчине испытывать не в состоянии.

«О Боже!» – подумал он. Невольно он вспомнил, как его отец предупредил, что Ребекка еще даже не начала приходить в себя после потери Джулиана.

– Из-за этой влажности? – спросил он. – Я вызвал ее сознательно, Ребекка, чтобы ты не ощутила боли, когда я овладею тобой. Ты хотела бы по-другому? Тебе больно? Или просто неприятно?

Наступило продолжительное молчание, во время которого Дэвид почувствовал, что напряженность Ребекки мало-помалу спадает.

– Нет, – наконец ответила она. – Я не испытываю боли или отвращения. Мне просто жаль, Дэвид. Я полна решимости стать для тебя хорошей женой. Но это очень трудно. Я не знаю, что тебе доставляет удовольствие, а что нет.

– Ты ведь знала, – заметил он, – что наш брак будет реальным. Я не хочу причинять тебе боль. Но эта сторона брака для меня очень важна, Ребекка.

– Я это знаю, – сказала она. – С мужчинами так всегда бывает.

Дэвид нахмурился. Он понимал, что она права. Мужчины хотят этого, а женщины – не очень. Его всегда интересовало, когда начинает столь ощутимо проявляться подобная разница в подходах, вызванная штампами общественной морали и шаблонными нормами поведения. С какого момента женщина, для того чтобы почувствовать себя истинной леди, непременно начинает относить плотскую любовь к неприятным сторонам жизни? И еще: можно ли предположить, что для Ребекки тяжелым испытанием является лишь постель без любви? С Джулианом у нее все могло быть совсем по-другому. Но размышлять на эту тему Дэвиду не хотелось.

– Ты доставила бы мне удовольствие, – пояснил он, – если бы расслабилась и не беспокоилась по поводу того, удовлетворяешь ты меня или нет. Это вызывает у тебя сильное отвращение?

– Нет, – ответила она, и ее голос дрогнул.

– А если бы вызывало, ты бы призналась?

– Откуда взяться отвращению? – промолвила Ребекка. – Ты же мой муж, Дэвид.

Вот и ее щит. У Дэвида стали появляться проблески понимания того, что сулит ему жизнь с Ребеккой. У него будет превосходная жена. В этом он не сомневался. Ее поведение будет безупречно. Однако между ними всегда будет какая-то стена, и преодолеть ее он не сможет. Он никогда не познает жену до конца.

Но сейчас ее тело прижалось к нему, и они оба были обнажены до пояса. Ребекка снова расслабилась. Даже ее губы расслабились, когда он ее поцеловал. Она хотела доказать, будто быстро усвоила, что именно доставляет ему удовольствие. Ребекка уже поняла, что муж любит играть языком. И сейчас Дэвид на мгновение скользнул языком внутрь ее рта, и жена на этот раз не возражала.

Господи, он так хочет ее. Он хочет ее тело и получит его. Ребекка согласилась с этим, и Дэвида уже нельзя было остановить. Но он хотел большего. Он хотел всю ее: быть внутри ее тела, внутри ее разума, внутри ее души. Однако он сможет получить лишь ее тело и продиктованную долгом верность. Все могло бы сложиться, наверное, и по-другому. Если бы Ребекке стало известно все, когда они повзрослели… Если бы она за три месяца до свадьбы с Джулианом узнала, что Флора… Если бы она знала, чем тот занимался и после женитьбы – и на Мальте, и в Крыму…

«Но она об этом не узнает. Теперь уже никогда не узнает, – вновь решил Дэвид. – Только через мой труп. Джулиан был и остается ее единственной любовью на всю жизнь. А Ребекка – моя единственная любовь…»

Он нежно целовал жену, но при этом его поцелуи становились все более страстными. Ничто не должно омрачать ее воспоминаний о Джулиане. Ничто.

Дэвид повернул Ребекку лицом к себе, приподнял ее ногу, устроив ее на своем бедре, и прижал жену к своей груди. Одной рукой, которой он охватил Ребекку со спины, Дэвид прочно удерживал ее на боку.

– Ну вот видишь? – прошептал он. – Влажность облегчает все – и тебе, и мне.

– Да. – Ребекка судорожно вздохнула.

– Именно так тело женщины подготавливает себя к тому, что вот-вот начнется; оно постепенно приспосабливается к этому, – пояснил Дэвид.

Могло показаться странным, что он поучает женщину в отношении ее собственного тела – тем более женщину, которая жила с бывшим мужем более двух лет, которая знала любовь и страсть. Но в то время они с Джулианом занимались любовью машинально, не обращая внимания на подобные тонкости. Ребекка тогда даже не заметила бы того, что смущало ее сейчас.

– Да, – согласилась она.

Дэвид любил ее медленно и нежно, не переворачивая на спину, хотя это позволило бы ему решительнее войти в нее. Он наслаждался, ощущая тот мягкий жар ее тела, который обволакивал его, но не доводил до исступления. Ребекка постепенно расслабилась и успокоилась.

– Ты доставляешь мне удовольствие, Ребекка, – сказал Дэвид, вновь целуя ее в губы. – Никогда не сомневайся в том, что ты даришь мне радость.

– Дэвид, – ответила она, – это не вызывает у меня никакого отвращения. Я не хочу, чтобы ты допускал подобную возможность. Мне это не противно.

Дэвид почувствовал, что вот-вот достигнет оргазма. Он лишь хотел, чтобы они с Ребеккой совместно пережили это восхитительное ощущение. Он желал, чтобы они встретились в другом, дивном мире – в мире общих чувств, разделенных страстей и одновременно достигли экстаза. Но на это Дэвид никогда не надеялся – ни тогда, когда уговаривал Ребекку стать его женой, ни сейчас. Он получит наслаждение, а она – лишь его семя. Свои ощущения они никогда по-настоящему не разделят.

Но тем временем он продолжал ритмично двигаться, все медленнее и глубже входя в нее, вплоть до того благословенного момента, когда почувствовал извержение семени, и облегченно вздохнул, прижавшись щекой к ее щеке.

Оправившись от последних спазмов, он выпрямил ногу Ребекки, продолжая прижимать жену к себе. Теперь Дэвид мягко поддавался наступившему восхитительному расслаблению, навевавшему на него сон. Сквозь дремоту он подумал, что ему следовало бы высвободить Ребекку. Надо бы отодвинуться от нее, убрать свою руку из-под ее головы, что позволило бы жене занять более удобное для сна положение.

Но она чувствовала себя очень хорошо и в этой позе, а Дэвид был очень близок к тому, чтобы заснуть. Возможно, он проспит остаток ночи, не просыпаясь и без сновидений. Это обернулось бы для него неожиданной роскошью. Он не захотел двигаться, боясь прогнать сон.

Какой у нее замечательный запах… Дивный аромат… Более приятный, чем самые дорогие, самые соблазнительные духи.

Дэвид заснул.

* * *

Свое первое утро в Стэдвелле Ребекка провела, не покидая стен дома. Она была так занята, что у нее не нашлось свободной минуты, чтобы выйти и насладиться теплыми лучами солнца. Но утро не принесло ей неприятных ощущений.

Некоторое время после завтрака она провела на кухне, обсудив со старшим поваром меню на день. Казалось, тот недоволен отсутствием разнообразия в плодах, которые можно было собрать в огороде при кухне или раздобыть в деревне. В равной степени его не удовлетворяла та помощь, которую он получал на самой кухне. Он заявил, что ему нужны более квалифицированные работники из Лондона, если только хозяева хотят воздать должное его кулинарному искусству. Ребекка улыбалась и произносила какие-то успокоительные слова, заверив его, что и она, и его светлость виконт будут с радостью довольствоваться простой, но добротно приготовленной пищей. Уходя из кухни, Ребекка почувствовала, что разбудила в поваре его профессиональную гордость.

Следующий час она общалась с миссис Мэттьюз, которая водила Ребекку по комнатам, пока та окончательно не освоилась с домом. Каждая комната, каждый коридор оставляли одно и то же впечатление увядшего великолепия, запущенности и сырости. Задача возвращения дому прежнего уюта показалась Ребекке действительно устрашающе грандиозной.

Однако, с другой стороны, сама по себе неимоверная сложность задачи весьма ободрила Ребекку. Она почувствовала решимость придать всему здесь совершенно иной вид. Она могла бы трудиться в этом доме год напролет, но все равно впереди оставалось бы еще больше дел. И тем не менее она превратит принадлежащее Дэвиду – и ей! – здание в уютный, по-настоящему уютный дом и станет с удовольствием наблюдать за тем, как радуется муж.

Дэвид… Нижняя часть ее тела все еще трепетала от непривычного ощущения, которое никак нельзя было назвать болью. Минувшей ночью Ребекка узнала, чем могут отличаться друг от друга двое мужчин. При этом дело не просто в физических различиях. В большинстве своем они достаточно очевидны, однако это не столь важно. Речь шла о различиях в их желаниях, в том, что каждый из них хотел бы испытывать на брачном ложе, как они ведут себя в постели. Все утро Ребекка ощущала себя юной невестой, которая только что познала таинство физической близости.

Но она не станет размышлять о подобных вещах, решила Ребекка. Дел вокруг более чем достаточно, есть о чем задуматься. Дэвид – хозяин на брачном ложе, равно как и во всем остальном. Она постепенно привыкнет к своим обязанностям. Ведь однажды ей уже приходилось это делать, хотя обстоятельства ее прошлой и нынешней жизни разительно отличаются друг от друга.

У нее с Джулианом никогда не было по-настоящему своего дома. На мгновение ее охватило сожаление, но Ребекка тут же решила не поддаваться эмоциям. Может быть, все к лучшему. Надо же – опять ее потянуло на сравнения, а они только мешают. Ребекка отпустила домоправительницу: теперь можно вновь пройтись по комнатам самостоятельно и, не торопясь, спокойно осмотреться вокруг и решить, что следует предпринять в каждом отдельном случае.

А сделать предстояло очень много – причем в каждой комнате. Надо было украсить потолки и стены, заменить ковры и занавеси, а также часть мебели, обить заново оставшуюся мебель, отреставрировать картины. Прежде всего необходимо было протопить как следует все комнаты, чтобы избавиться от сырости. Список неотложных дел можно было бы продолжать до бесконечности.