Уже, должно быть, прошло три минуты. Остались две… Она медленно вздохнула и подняла голову.

– Бекка, – произнес он, мягко охватив ладонями ее лицо и заглянув в ее карие глаза. – Бекка, моя дорогая…

– Джулиан… – Ей столько всего хотелось ему сказать, бесконечно повторяя при этом ласковые слова, но она лишь смогла прошептать его имя.

– Я должен идти, – сказал он, улыбнувшись. – Улыбнись мне.

Ребекка попыталась, но почувствовала, что не в силах это сделать, и быстро покачала головой.

– Ну, хорошо, – сказал Джулиан, наклоняя голову так, чтобы коснуться ее губ. – Тогда поцелуй меня, Бекка.

Она с нежностью и отчаянием поцеловала его. Ведь это, может быть, в последний раз. В самый последний раз. Ребекка словно силилась остановить время.

– Моя любимая. – Он слегка отодвинул свое лицо и посмотрел жене в глаза. – Мне будет тебя не хватать каждый день, каждый час, пока я не вернусь домой и не буду снова с тобой. Ты же это знаешь?

Она кивнула:

– Я люблю тебя.

Джулиан потрепал жену по плечам и отодвинулся от нее, чтобы поправить саблю на боку и взять фуражку. Он снова улыбнулся.

– Завтра утром ты отправишься поездом обратно в Крейборн, – сказал он. – Приедешь туда еще засветло, и отец пришлет за тобой на вокзал экипаж. Ты будешь в полной безопасности. С тобой будет мисс Хафтен.

– Да, я буду в полной безопасности, Джулиан, – сказала она. – Ты не должен беспокоиться обо мне. А теперь иди. Что будешь делать, если опоздаешь?

– А если пуститься вплавь за кораблем? – пошутил он, ухмыльнувшись. – Нет, черт побери, не стоит так усердствовать. Для моих солдат это было бы самым грандиозным развлечением за последние лет десять. Нельзя их чересчур баловать. – С этими словами он открыл дверь и переступил порог.

Был момент, когда Ребекку охватила паника. У нее возникло инстинктивное желание преодолеть разделявшие их несколько шагов и судорожно обнять мужа для еще одного, последнего, поцелуя. Еще одного слова прощания. В какое-то мгновение она чуть было не стала умолять Джулиана, несмотря ни на что, взять ее с собой. Но Ребекка не привыкла подчиняться инстинктам. Она была дисциплинированным, рациональным человеком. Или, может быть, просто считала себя таковым.

– Я помашу тебе из окна, – сказала она.

– Хорошо, Бекка, – ответил он. – Помни, что нас отправляют не дальше Мальты. На улицах Лондона поджидает больше опасностей, нежели на этом уютном островке.

– Да, – согласилась она. Дверь закрылась.

Он ушел.

Несколько минут Ребекка продолжала стоять на прежнем месте, успокаивая дыхание, сопротивляясь искушению распахнуть дверь и броситься вниз по лестнице вслед за мужем. Вместо этого она на подгибающихся ногах пересекла комнату, подошла к окну и взглянула вниз.

Большинство одетых в красные мундиры солдат уже исчезло с улицы. Дэвид стоял внизу на мостовой, повернувшись спиной к отелю. Ребекка смотрела на Дэвида, испытывая все большее негодование. Это по его вине Джулиан уезжает: возможно, на войну, а может быть, на смерть. Если бы Дэвид не купил патент для поступления в гвардию и не приезжал бы несколько раз домой, красуясь в военной форме, не рассказывал бы невероятно романтические байки, способные очаровать любого выросшего в сельской местности молодого человека, то Джулиан не стал бы приобретать патент и для себя – как раз перед самой свадьбой. Джулиан обычно смотрел на Дэвида снизу вверх, постоянно пытался сравняться с ним и превзойти его. Хотя Ребекка и не могла объяснить, почему он так поступал. Дэвид всегда был шальным и беспечным. Порой жестоким.

Она сжала губы. Именно жестоким. Когда они были детьми, а потом подростками, их товарищем по играм часто была Флора Эллис. Она обладала весьма приличной родословной, хотя и была лишь дочерью помощника епископа Крейборна, в то время как Джулиан был баронетом, а Дэвид – виконтом, к тому же сыном и наследником графа.

Теперь же опозоренная Флора живет одна вместе с маленьким сыном, а Дэвид, ни мало не беспокоясь об их судьбе, уплывает на Мальту со своим батальоном. Он отказался жениться на Флоре, хотя от нее отвернулась ее семья и среди окружающих Флора в течение долгого времени ощущала себя отверженной.

Ребекка считала, что она никогда не простит Дэвида за это.

Из отеля вышел Джулиан и подошел к Дэвиду, и они вдвоем поспешили в сторону набережной. Несколько тревожных мгновений Ребекка боялась, что Джулиан не обернется. Но он обернулся, снял фуражку и весело помахал ею, широко улыбнувшись Ребекке. Он напоминал мальчика, который спешит навстречу каким-то захватывающим приключениям.

Джулиан… Ее муж… Ее любовь… Мужчина, которого она с детских лет боготворила… Она подняла руку, повернув ладонью в его сторону, однако не стала махать на прощание. И улыбнуться Ребекка была не в силах. Она долго стояла в такой позе, хотя Джулиан уже исчез из вида. Стояла до тех пор, пока кто-то не постучал в дверь и не приоткрыл ее.

– Ребекка? – тихо спросил женский голос. – Хотите, я составлю вам компанию? Если нет, то я уйду.

– Не уходите, Луиза, – сказала Ребекка. – Давайте чем-нибудь займемся. Может быть, посмотрим, что способен предложить нам Саутгемптон из магазинов и других достопримечательностей? На то, чтобы увидеть, что здесь заслуживает внимания, нам отпущен всего лишь остаток сегодняшнего дня.

Она повернулась, чтобы открыто улыбнуться компаньонке, которую Джулиан решительно рекомендовал Ребекке более года назад – как раз после ее первого выкидыша. Ребекка больше не злилась на такое решение. Она и Луиза Хафтен стали друзьями.

* * *

Дэвид ждал, пока Джулиан не вышел из гостиницы и не присоединился к нему. Майор радовался тому, что у него нет жены. Ему не нужно было решать, захватить ли ее с собой или оставить дожидаться возвращения мужа. Он не одобрял обычай брать женщин на войну и вопреки тому, что заявил премьер-министр лорд Эбердин, Дэвид был убежден, что война вспыхнет непременно. С другой стороны, он не мог бы проститься с женой в Англии, прекрасно сознавая, сколь велики шансы, что он больше никогда не увидит ее снова.

Лорд Тэвисток не был уверен, что смог бы пойти на это. С него вполне хватило и тягостного прощания с Ребеккой несколько минут назад. Дэвид на мгновение закрыл глаза… Ребекка… На прощание они обнялись… Интересно, кто из них первым на это решился? Не имеет значения. В детстве они были друзьями, вместе играли и какое-то время ощущали себя чуть ли не братом и сестрой. Только что в комнате рядом с ними находился и Джулиан. Было вполне естественно, что он, Дэвид, крепко обнял Ребекку.

Но, Господи, он не нашел бы в себе сил расстаться с ней, будь она его женой.

Не исключено, что он с этой женщиной никогда больше не увидится.

– Ну вот! – сказал внезапно появившийся рядом с ним Джулиан. – Какой свежий воздух… Пошли, Дэйв!

– Что, все так плохо? – Дэвид с сочувствием посмотрел на него.

– Не то слово! – ответил Джулиан. – Женщины все это тяжело переносят. Во всяком случае, это можно сказать о Бекке. Но я должен признать: она никогда не устраивает истерик. Всегда можно рассчитывать на то, что она будет вести себя подобно истинной леди, каковой она, впрочем, и является.

Они пошли вдоль улицы по направлению к морю. Корабли отплывут, как только начнется отлив.

– Она не подойдет к окну? – спросил Дэвид. Сам он предпочел бы не оглядываться.

– Ради Бога, Дэвид!.. – Джулиан обернулся, снял фуражку и, весело улыбаясь, помахал ею над головой. – Бедная Бекка. До сих пор не пришла в себя. Она так хотела этого ребенка! Без детей моя жена чувствует себя несостоявшейся как женщина.

Дэвид вспомнил, какой она была бледной и как пусты были ее глаза, когда он посетил ее через несколько дней после случившегося выкидыша.

– Все-таки лучше, что она остается дома, – заявил Джулиан. – Бекка не создана для суровой жизни. И тем не менее мне тяжело расставаться с ней. Хотя, насколько мне известно, ты, Дэвид, иногда сомневаешься в том, что я ее действительно люблю.

Дэвид сжал зубы. Ему не хотелось попасться на крючок – особенно в данный момент.

– Да, люблю, – сказал Джулиан. – Ни одна женщина, кроме Бекки, ничего не значит для меня. Я женился на ней, потому что люблю ее. Никакой другой причины просто не было.

– Ты не должен оправдываться передо мной, – заметил Дэвид. – Я тебе не сторож, Джулиан. Больше не сторож. И для тебя не будет иметь никакого значения, если я скажу, что разочарован в тебе. Ты всю жизнь был равнодушен к моему мнению.

– Ну, в этом ты ошибаешься, – сказал Джулиан. Его хорошее настроение тут же испарилось. – Твое доброе мнение, Дэвид, всегда много для меня значило. Даже больше, чем мнение отца. Я восхищался и восхищаюсь твоим самообладанием и силой твоего характера.

– Силой!.. – Дэвид резко рассмеялся. – Ничего себе. Я прекрасно демонстрировал эту самую силу: позволял тебе все наши детские годы умело манипулировать мною.

Джулиан вздрогнул.

– Ты выбрал неподходящее слово, Дэйв. Ты все еще злишься на меня из-за той женщины, которую видел со мной примерно неделю назад? Но она для меня меньше чем пустое место. То была просто потаскушка. Я даже не узнал бы ее, если бы ты ее ко мне привел. Видишь ли, Бекка долго болела после того, как потеряла ребенка… У нее еще и до этого со здоровьем было неважно. Понимаешь, мне надо было хоть как-то отвлечься, расслабиться…

Дэвид презрительно хмыкнул.

– Я люблю ее, – упрямо повторил Джулиан.

– Твой брак – твое дело, – заметил Дэвид. – Коль скоро ты предпочитаешь действовать, рискуя серьезно обидеть Ребекку, я не могу воспрепятствовать тебе. Но не думай, что я когда-нибудь еще солгу или снова стану тебя выгораживать. Я полагаю, что поступал так уж слишком часто. Возможно, для Ребекки лучше было бы узнать правду до того, как она вышла за тебя замуж.

– Правду о Флоре? – спросил Джулиан. – Ради Бога, Дэйв, это слишком запутанная история! Я буду вечно тебе за это благодарен, но не стоит возвращаться к ней снова и снова.