– Спроси у нее сама. В крайнем случае, мы можем принять гостей на ферме отца, он будет рад, – пожала плечами Мелисса.

– Нет, я не стану разговаривать об этом с Лайзой, – вздохнула Роза. – Мне казалось, что я полюблю девушку, на которой женится мой Джек. Однако, похоже, ни одна из матерей не считает невестку достойной своего сына… Я пытаюсь с ней поладить, но ей так трудно угодить! Джек лезет из кожи вон, чтобы она осталась довольна! Он дал ей, казалось бы, все: любовь, прекрасный дом, деньги, Китти. Но и родив ребенка, Лайза не стала добрее, напротив, она озлобилась.

– Они что, ссорятся между собой? – Мелисса удивленно вскинула брови. Ей-то казалось, что молодожены вполне ладят, а легкую нервозность Лайзы она отнесла на счет хлопот о девочке. – Беременность не стала для них неожиданностью?

– Нет, они оба хотели ребенка, – сказала Роза. – Думаю, вскоре все утрясется, как это обычно бывает у молодых супругов. А возможно, я просто сварливая и придирчивая свекровь, не обращай внимания на мои слова. Наверное, я отстала от времени, как многие из моего поколения.

– В таком случае мне повезло, что я вышла за сироту. – Мелисса улыбнулась.

– К слову сказать, мы пригласим на праздничный ужин сестру Ника? – спросила Роза.

– Она уехала на Рождество в Шотландию, мама, – ответила Мелисса.

Сестра ее мужа – Кэролайн Стэнтон – была намного старше Ника. Мелисса всегда ощущала себя не в своей тарелке в ее обществе, отчасти потому, что та когда-то настаивала, чтобы брат женился на Шейле Леннокс, вдове своего кузена. Не сложились у Мелиссы отношения и с дочерьми Кэролайн, тоже профессиональными теннисистками. Джульетта, младшая, в отличие от Джессики Стэнтон сейчас делала стремительную карьеру на этом поприще. Ее спортивные амбиции были вполне обоснованы, но Мелисса не могла забыть, что именно Джульетта проболталась репортеру Фланагану о злополучном аборте. Ник после этого отказал племяннице в материальной помощи. Однако, вопреки его ожиданиям, та не вернулась, поджав хвост, к родителям, а начала выступать в коммерческих показательных турнирах и еще более упорно тренироваться. Постепенно она становилась одной из ведущих английских теннисисток, явно задавшись целью со временем подняться на высшую ступень пьедестала.

Ник вернулся в Беллвуд раньше Мелиссы и поднялся наверх, чтобы принять душ и переодеться. Известие о том, что в доме находится Эйс Делани, заставило его пожалеть, что он уехал в Лондон и жена оказалась в обществе этого негодяя. Винить Мелиссу за то, что во время их двухлетней разлуки она нашла утешение в объятиях другого мужчины, было бы глупо, однако ее выбор любовников оставил в его душе горький осадок.

Мелисса вошла в комнату, когда Ник раздевался, и, положив пакеты с подарками на пол, многозначительно взглянула на полуобнаженного супруга. Он тотчас же забыл об Эйсе и даже о том, что собирался принять душ. Одного взгляда ее темно-синих глаз хватило, чтобы в нем вспыхнула страсть.

Заметив, что он напрягся, она улыбнулась, его чувства, как всегда, моментально передались ей, недолго думая, она скинула одежду и бросилась в его объятия.

Они упали на кровать, и Мелисса раздвинула ноги, приглашая его начать любовную игру. Но Ник не спешил войти в нее своей окрепшей мужской плотью, ему хотелось еще чуть-чуть разогреть ее. Он наклонился и начал целовать ей грудь, прислушиваясь к ее томным вздохам и возбуждаясь от них еще сильнее.

– Ну же, давай! – не выдержала Мелисса. Медленно проникая в ее горячее лоно, Ник видел на лице Мелиссы все более переполнявшее ее наслаждение. Он обожал румянец, вспыхивающий в такие минуты на ее щеках, трепетал от ее страстных вздохов и нетерпеливых встречных толчков. И, повинуясь взаимному стремлению, он довел ее до сладостного самозабвения и содрогнулся – одновременно с ней – в божественном упоении…

– Любить тебя, дорогая, – неописуемое блаженство! Но с тех пор, как мы решили завести ребенка, оно стало вдвойне восхитительнее.

Мелисса лишь улыбнулась в ответ, решив, что еще рано раскрывать свой секрет: всему свое время. Впрочем, Ник догадывался, что жена готовит ему сюрприз. С ее стороны наивно было полагать, что муж не следит за периодичностью ее месячных. Однако он тактично не подавал виду, что догадывается о ее сокровенной тайне. Они редко вспоминали об аборте, из-за которого чуть было навсегда не расстались, но Ник понимал, что он стал для Мелиссы навязчивым кошмаром, и лелеял надежду на ее чудесное исцеление после успешных родов. Младенец освободил бы ее подсознание от постоянного чувства вины за содеянное, помог бы ей обрести душевный покой.

Ник коротко рассказал Мелиссе, как он провел этот день в городе. Дела охранной фирмы шли успешно. Куп удачно нанял еще шестерых сотрудников – бывших военных. С квартирой тоже все в порядке.

– Сколько человек будет на ужине? – одеваясь, поинтересовался он.

– Думаю, четверо, – сказала Мелисса.

Но она ошиблась: когда они спустились вниз, Джек сообщил им, что Лайза решила лечь спать пораньше.

– У меня раскалывается голова от алкоголя, – вздохнул брат. – Я забыл, что пытаться перепить Эйса – дело безнадежное.

За пиццей Джек поделился с сестрой и Ником своими планами на будущий год: он собирался отвезти жену и дочь в Калифорнию, но только после Открытого чемпионата Австралии.

– Ты полетишь в Мельбурн? – удивилась Мелисса.

– Нет, я буду вести репортаж об открытии из телевизионной студии в Лондоне, – улыбнулся Джек. – Кстати, ты позволишь нам погостить на твоей вилле?

– Разумеется! – сказала Мелисса, уже привыкшая к тому, что все без исключения родственники считают ее дом в долине Напа семейным санаторием.

– Ба! – хлопнул себя по лбу Джек. – Чуть было не забыл: Эйс сказал, что Фланаган снова плетет интригу против него. Он намерен написать о нем книгу. Естественно, в ней найдется место и для всех его друзей и знакомых.

Ник и Мелисса озабоченно переглянулись. Они хорошо помнили, что именно Фланаган устроил публичный скандал по поводу аборта, сделанного ею в пору душевного смятения. Беспринципный репортер даже предлагал Нику деньги за раскрытие интимных подробностей.

– Зря я не врезал тогда этому негодяю по физиономии! – мрачно заметил Ник. – Нужно поддержать Эйса.

– В телефонном разговоре с ним Фланаган закидывал удочку насчет его романов с тобой и нашей мамой, – смущенно добавил Джек. – Извини, Ник!

– Боже, только не это! – побледнела Мелисса. – Эйс не может заткнуть ему рот?

– Каким образом? Никто не может запретить журналисту написать книгу о знаменитом теннисисте, – помрачнел Джек. – Между прочим, он заручился помощью его мамаши.

– Разве она жива? – Мелисса нахмурилась. – Мне казалось, что Эйс сирота: ведь он сам всегда это утверждал.

– Нет, его мать, Лоретта, жива, – сказал Джек. – Просто она не виделась с Эйсом с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать. Как тебе известно, он вырос в бедном квартале и рано познал все прелести уличной жизни. Фактически он уже с восьми лет сам добывал себе пропитание. Мать занималась проституцией, употребляла наркотики, так что на сына у нее не оставалось ни времени, ни денег.

– Бедняга Эйс! – вздохнула Мелисса.

Нику тоже стало жаль юного Эйса, хотя сиротское детство, как он считал, не могло служить оправданием для некрасивых поступков в зрелом возрасте. Родители Ника погибли в автокатастрофе, когда ему было восемь лет, и долгое время он чувствовал себя одиноким, хотя и пользовался вниманием и заботой своих родственников в Шотландии. Грязные шутки и дебоши, которые устраивал Эйс, стали притчей во языцех, за свои страдания он сторицею отыгрался на невинных жертвах. Подумав об этом, Ник изменился в лице, что не укрылось от Джека.

– Извини, ради Бога! – спохватился он, смекнув, что сболтнул лишнее. Ведь в свое время именно Эйс едва не разлучил Мелиссу с Ником. – Мне подумалось, что вам лучше быть в курсе происходящего на случай, если Фланаган попытается подобраться к Мелиссе.

Та пожала плечами, мысленно отметив, что вряд ли такое случится: после ее ухода из спорта пресса утратила к ней интерес.

– Предлагаю забыть об Эйсе и выпить за нас и моего ребенка! – поднял бокал с вином Джек. – За пополнение нашего семейства!

– За малышку Китти! – воскликнул Ник, улыбнувшись супруге.

Мелисса лишь пригубила вино – это утвердило его в предположении, что дочка шурина не надолго останется самой юной особой в их семье. Нет, Эйс Делани больше не причинит им зла, однажды он уже потерпел поражение в этой затее. А вот угроза со стороны Фланагана реальна, сплетни об интрижке Мелиссы и Эйса могут просочиться в газеты.

Мысль о книге, задуманной коварным журналистом, не оставляла в покое и Мелиссу. Она долго не могла уснуть и наконец не выдержала и обернулась к мужу, тихо лежавшему рядом с ней.

– Пожалуйста, не думай об Эйсе!

– Но согласись, мне вряд ли будет приятно прочитать о том, как этот тип развлекался когда-то с моей женой, – вздохнул Ник, обнимая ее.

– В то время мы еще не были женаты!.. Впрочем, это слабое утешение. – Мелисса вздохнула. – По-моему, мне лучше не отрицать факта моей связи с Эйсом, если Фланаган все же до меня доберется со своими расспросами. Тогда он скорее успокоится и не станет, быть может, разнюхивать об отношениях Эйса с моей мамой. Он подумает, что я и есть Английская Роза. Если о ее романе с Эйсом узнает общественность, это обернется для нее размолвкой с Филипом Кейном.

– Выходит, ты готова стать козой отпущения ради счастья матери? – помолчав, спросил Ник.

– Но у меня нет выхода! – с грустью воскликнула Мелисса.

– Я обожаю тебя, любимая! – Ник крепко обнял ее.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, прижимаясь к нему.


С прибытием на Рождество в усадьбу Джошуа и Ханны Ренуик, Лайза повеселела. Мать помогла дочери почувствовать себя увереннее в обращении с ребенком, оказывая ей помощь в уходе за девочкой и давая дельные советы. Роза старалась не подавать виду, что немного обижена таким поворотом событий. Главное, праздник удался, все остались довольны. Правда, Ханна Ренуик жаловалась на холод по ночам и бессонницу.