Анна Дубчак - Смертельный поцелуй

– Альбац несколько дней тому назад уехал в командировку в Москву, в министерство…

– Спасибо, Ларочка. – Улыбка Прохорова показалась Наталии сальной.

– Спасибо, Саша, ты меня очень выручил.

Секретарша ушла. Наталия поднялась с кресла:

– Ну, мне пора.

– Я даже не спросил, как у тебя дела…

– Прекрасно.

– Чем занимаешься? Все бренчишь на своем фоно?

– Да нет, не бренчу… Если честно, то я уже два года как работаю в Федеральной службе безопасности… – Она улыбнулась. – А к тебе пришла просто потому, что не хотела, чтобы твоим делом занимались другие люди. Так сказать, по дружбе…

– Каким еще делом? – Прохоров побелел. – Ты? Ты?…

– Аккуратнее надо работать, Саша. Новый губернатор хочет заработать себе пару лишних очков… Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

– Нет, а что?

– А то, что надо бы им возбудить дело о взятке… – Она говорила это уже шепотом, стоя рядом со столом Прохорова и наклонившись прямо к его уху. – И не важно, что ты взял мало, им, как я уже сказала, важны очки. У тебя есть еще время, дня два-три, поторопись. Может, и сам выпутаешься, если постараешься…

– Спасибо… Век не забуду…

– Надеюсь, здесь «жучков» нет?

– Не знаю… Наверное, есть…

– Были, – засмеялась Наталия, доставая из кармана тонкие проводки с черными мягкими шариками на концах и потрясая ими. – Ну, пока.

Уже в машине она расхохоталась.

– Как ты думаешь, Олег, можно эти симпатичные наушники от плеера принять за подслушивающее устройство – «жучки»?

– Конечно, можно. «Жучки» могут быть вставлены куда угодно, хоть в пуговицы… Ну что, все получилось?

– Можно сказать, что получилось: Женя уехал в командировку.

– Вы хотите сказать, что он просто решил на время скрыться?

– Думаю, что так. Что у нас дальше по плану-то? Кафе «Летнее»… Отлично. «График работы и доступ к термосу с кофе»… Видишь, Олег, во всем должен быть план. Об этом знают даже такие маленькие девочки, как Алиса. Ты, надеюсь, читал Льюиса Кэрролла?

– Нет, если честно…

– Но это и не важно. Вон дамочки Бартоломей читали-читали и закончили свои достойные жизни в туалете городской библиотеки, а их пальчики, унизанные золотом и бриллиантами, нашли посиневшими в ящиках каталога. Жуть, да и только!

Кафе «Летнее» было узкое и неуютное.

– Синие стены, зеленые полы и черные стулья – мрак! – изрекла Наталия вслух, оглядываясь в поисках живой души. Олегу она поручила зайти в ближайший гастроном и купить самый крупный ананас.

Наконец появился парень-бармен в полосатой, просто кошмарной, рубашке и нелепой атласной жилетке. Его помятые брюки были грязно-серого цвета, а на ботинках налипла желтоватая глина. Если прибавить к этому столь же помятое лицо и водянистые, с отеками вокруг, глаза, то станет понятным, почему кафе работает в убыток: «Не работник, а рвотный спазм».

– Добрый день. Мне надо бы поговорить с вашим директором.

– А по какому вопросу?

– По личному, конечно. Где я могу его видеть?

Бармен, не говоря ни слова, развернулся на каблуках и пошел в сторону двери, откуда он только что вышел. Наталия восприняла это как приглашение последовать за ним, что она и сделала.

Проходя узким и вонючим, как кишка мусоропровода, коридором, заставленным ящиками и какими-то подозрительными флягами, она нашла директора в самом конце коридора: дверь его кабинета была распахнута, толстый краснолицый мужчина в спортивном костюме разговаривал по телефону.

– Вот, поговорить хотят, – сказал гнусавым голосом бармен и удалился.

Директор положил трубку и посмотрел на Наталию так, словно пытался выяснить, откуда он ее знает. Но потом нахмурил брови и спросил жирным густым басом:

– Какие проблемы?

Наталия подумала, что она, наверное, просто одичала, раз ее так раздражает эта ставшая расхожей фраза: какие проблемы? Наверное, у «новых русских» это стало паролем.

– Лично у меня – никаких. Но вот второго числа от вашего кафе торговали в библиотеке… Кофе в термосе, бутерброды… Я правильно проинформирована?

– Да, у нас там «точка», ну и что? Все документы на это у меня в порядке…

– Я из милиции. – Она достала свое практически липовое удостоверение, не дававшее ей никаких прав (но иногда просто действующее на нервы доверчивых граждан, которые при виде красной корочки теряются и выдают себя с головой), и тут же спрятала его в карман. – Вы слышали об убийстве, которое произошло второго марта в этой библиотеке?

– Да, слышал, но при чем здесь наш буфет?

– А при том, любезный, что экспертиза показала: в вашем кофе находилось мочегонное средство уринофлор… Женщины, которые выпили по чашке вашего кофе, расплатились за него жизнью…

– Невероятно!

– Меня интересует вопрос: кто мог подлить или подсыпать (этот препарат бывает как в капсулах, так и в жидком виде) его в кофе? Как происходит процесс заваривания кофе и кто при этом обычно присутствует?

– Да никто особо и не присутствует. Просто бросают в термос определенное количество растворимого кофе, сахар и размешивают специальной длинной деревянной ложкой.

– Вы можете пригласить человека, который готовил кофе второго числа?

– Могу. – Он поднялся из-за стола и шумно, задевая все вокруг, вышел из кабинета. Вернулся с перепуганной девушкой лет восемнадцати. – Вот, Катя. Тут пришли из милиции, интересуются, как ты второго числа заваривала кофе, в нем, оказывается, нашли какое-то мочегонное средство.

– Но я ничего не знаю… Я все делала, как обычно.

– А могу я посмотреть, где и в каких условиях вы все это проделывали? – не унималась Наталия. Ее раздражала теперь уже и девушка: какая-то нечесаная, немытая, с затравленным лицом.

– Конечно, пойдемте…

Кухня, небольшое захламленное помещение, казалось, насквозь пропиталась запахом горелого жира и, как ни странно, плесенью. Весь потолок отсырел из-за хронических, видать, потопов, которые устраивали соседи сверху. А внизу стояла большая электроплита, от которой поднимался кверху едкий чад: на больших сковородках жарили котлеты.

Катя, едва зайдя в кухню, бросилась переворачивать котлеты.

– Вы что же, здесь одна работаете?

– Одна. Да и то зарплату не выдают. Всех посокращали. Я и на бутербродах, и на котлетах, и на пирожках… Смотрите: вот стол, на нем стоит термос, тот самый… Сначала я наливаю в него кипяток, а потом закладываю кофе и сахар. Обычное дело. Клянусь, никакого порошка не сыпала, ничего…

– А мог кто-нибудь зайти сюда на кухню без вашего ведома, открыть крышку и сыпануть туда все что угодно?

– В принципе, мог, конечно… Вон она, дверь-то, открыта! Вентиляция ни фига не работает, так мы открываем дверь. А там, извините, улица. Я могу или в туалет отойти, или в зал, или к директору, да мало ли… А в это время может зайти кто угодно…

– А что было конкретно второго числа, не помните? Может, к вам сюда кто-нибудь из знакомых зашел, знаете, как бывает… Мужчина, парень?…

– Может, и заходил, да только у меня все дни похожи друг на друга. Сплошной чад, грохот и нервотрепка. Я, наверное, скоро уволюсь отсюда…

– Понятно. Значит, ничего не помните?

– Извините, но нет…

– А кто кофе уже в библиотеке разливает?

– Кто? Да тоже я. У нас мука кончилась, пирожки печь было не из чего, так Григорий Александрович меня и отправил с бутербродами в библиотеку…

– Так вы туда не каждый день ходите?

– Нет. Только когда пошлют, хотя за аренду платим, как если бы каждый день ходили… Хотя я думаю, что Гришка все врет, – вдруг сказала она доверительным тоном. – Он не из тех, кто лишнюю копейку выложит.

– Вспомните, может, уже в библиотеке вас кто-нибудь отвлек?

– В библиотеке? Подождите… Да, отвлекли… Вернее, попросили, чтобы я отнесла в книгохранилище, где работали женщины, которые подклеивали книги, кофе и бутерброды. Вот я и отнесла.

– Вы часто относите таким образом еду или это было впервые?

– Нет, не впервые… Дело в том, что у библиотеки (как они мне сами рассказывали) нет денег на покупку новых книг, вот они и решили отремонтировать старые, чтобы потом выдавать их за деньги. Понимаете, такой маленький бизнес… Есть некоторые книги, которые просто зачитаны до дыр, читатели их спрашивают, а их нет… Вот и решили… Пригласили двух женщин из типографии, которые сидят там и работают. Вот им-то я и относила кофе.

– Понятно, спасибо. А пока вас не было, термос оставался на прежнем месте? За ним никто не присматривал?

– Присматривал парень, который работал на ксероксе… Может, он?

– Может… Спасибо.

Она вышла из кафе в некоторой растерянности. Как же так получилось, что в поле ее зрения попали все, вплоть до гардеробщицы, кроме Олега?

«Олег? Этот мальчик? Какой смысл ему убивать? Хотя, с другой стороны, причина-то здесь и не является самым важным звеном. Причину можно всегда придумать, была бы фантазия, была бы душевная болезнь. А мы все немного не в себе. Действительно, а что стоило Олегу все это провернуть? Он и расположение библиотеки знает, и возле термоса оставался какое-то время один… Но только каким образом могли пересечься пути семьи Бартоломей и этого сироты казанского?»

Олег встретил ее с улыбкой. Он стоял возле машины, прижимая к груди ананас. От холода уши у него покраснели, нос порозовел, а глаза почему-то слезились.

– Замерз? А чего же ты в машину-то не сел?

– Не знаю… Думал, что вы скоро придете.

– Странно все это… Ну, садись… И рассказывай.

– А что рассказывать? Купил, как вы и заказывали, самый большой ананас. Вы его сейчас есть будете или дома?

– Не знаю, еще не решила… Ты мне лучше скажи, зачем ты этих женщин убил?

– Я? – Он посмотрел на нее с ужасом.

– Понимаешь, все сходится… Все мои расчеты, все мои сегодняшние походы указывают на то, что это сделал ты… – Она постаралась, чтобы ее лицо приобрело совершенно бесстрастное выражение, чтобы окончательно сбить с толку ошалевшего от услышанного Олега. – Ведь это ты подсыпал в термос с кофе мочегонное…