Харт улыбнулся без тени веселья.

– Я не сказала ничего смешного, – фыркнула Франческа. Разумеется, она понимала, что зашла слишком далеко, но хотела сказать все до последнего слова.

– Я ничем не заслужил честь быть рядом с такой женщиной, как ты.

Облегчение навалилось на нее так резко, что едва не подогнулись колени. Франческа пошатнулась, и Харт бросился к ней, чтобы поддержать. Она крепко сжала его руку. Что все это значит? Неужели он готов сдаться и изменить решение?

– Я сам себе противен за то, что так тебя обижаю. Презираю себя за это.

Франческа прильнула к нему, но Харт не заключил ее в объятия привычным жестом.

– Не стоит. Я никогда не смогу тебя ненавидеть. Мы оба погрязли в этом деле, хотим этого или нет.

Харт погладил ее по щеке.

– Почему ты не хочешь понять? Я не смогу жить спокойно, если не расторгну помолвку, Франческа. Я буду еще больше себя презирать. Я стараюсь защитить твое доброе имя и буду продолжать это делать вне зависимости от того, что ты думаешь по этому поводу. Для меня нет ничего более значимого, даже доказательство моей невиновности не так важно.

– Мне вовсе не нужно, чтобы ты защищал мое имя!

Харт покачал головой:

– Нет, нужно. Просто ты еще этого не осознаешь.

Франческа с трудом верила, что Харт настроен столь решительно.

– Ты права – друзья не бегут с корабля при первом признаке надвигающейся грозы. Мы ведь навсегда останемся друзьями, верно? – В его голосе она отчетливо услышала сомнение.

Он ждет, что она его разубедит. Сердце болезненно сжалось.

– Харт, – пролепетала Франческа, – я всегда буду тебе другом.

Он кивнул и решительно отошел в сторону:

– Я тоже.

Франческа без сил опустилась на стоявший рядом стул. Почему Харт внезапно бросился защищать ее репутацию, тогда как о своей никогда не задумывался?

Он повернулся к ней.

– Сегодня рано утром я сделал заявление для прессы. Оно будет во всех утренних газетах.

Франческа напряглась:

– Какое заявление?

– Я объявил о расторжении нашей помолвки. Прости меня, Франческа, – добавил он, смягчившись.

Она молча смотрела на Харта, думая о том, как же сильно она его любит, о том, что надежда на примирение никогда в ней не угаснет. Харт не изменит решения – по крайней мере, не сейчас, не в середине расследования, а возможно, вообще никогда. Об этом было больно думать, больнее, чем принимать решение. Франческа постаралась представить их будущее, в котором они с Хартом будут только друзьями. Нет, это невозможно.

– Я тебе все еще небезразлична? – услышала она собственный голос. – Или твое решение связано с тем, что тебе уже нет до меня дела?

Харт сжал губы.

– Ты никогда не будешь мне безразлична.

Франческа видела, что он изо всех сил старается сохранять самообладание.

Она медленно поднялась.

– Тогда не делай этого.

– Не надо, Франческа.

Она уже не могла сдержаться. Подойдя совсем близко, положила руки ему на плечи.

– Не надо, – повторил Харт, и в золотистых глазах мелькнуло отчаяние.

Франческа его не слушала. Она приподнялась и припала губами к его рту.

Харт не пошевелился; губы по-прежнему оставались крепко сжатыми. Она поцеловала его еще раз, и уже более настойчиво, потом еще раз, пока желание не взметнулось вверх, отдаваясь в голове стремительным крещендо, и Харт, обхватив ее руками, ответил на ее поцелуй.

Ее обволакивало тепло его тела, принесшее за собой облегчение. Харт целовал ее с безумной страстью, жарко и сильно, словно этот поцелуй мог быть последним в их жизни. Чувствуя, что он теряет над собой контроль, Франческа принялась расстегивать его рубашку и, распахнув ее, с наслаждением коснулась пальцами обнаженной груди. Кожа была теплой и мягкой. Она прижалась щекой к широкому торсу Харта со скульптурно совершенным рельефом, покрытому темными волосами. Неожиданно он вскрикнул и оттолкнул ее от себя.

Франческа дрожала от возбуждения. Харт не сделал попытку застегнуть распахнутую сорочку, открывавшую формы, больше подходившие атлету, чем дельцу, проводившему все время за письменным столом.

– Это ничего не изменит, – хрипло сказал он, тяжело дыша.

– Я должна была доказать, – едва слышно проговорила Франческа.

– Я уже сказал – ты никогда не будешь мне безразлична, я всегда буду желать тебя. – Он поднял руку и принялся застегивать пуговицы. – Какое это имеет значение? Ты сама заставила меня поверить, что я благородный человек, Франческа, и я не изменю своего решения. Что бы между нами ни происходило, я обязан защитить тебя.

– Отлично, – пролепетала она, дрожа всем телом. Раз Харт все еще хочет ее с прежней страстью, значит, еще есть надежда. – Помолвка расторгнута, мы остались лишь друзьями, и ты должен защитить меня от самых темных своих желаний.

Харт окинул ее таким взглядом, который она не смогла понять.

– Итак, Колдер? – Она мило ему улыбнулась. – Ты нашел в себе силы порвать со мной, но ты не можешь запретить мне заниматься расследованием гибели Дейзи.

– О, Франческа. Не дави на меня сейчас, дорогая.

– Почему? Из-за того, что ты зол на самого себя, что поступил как последний идиот?

Он улыбнулся, но выражение лица испугало Франческу.

– Я зол не на себя, а на жизнь. Прошу, не дави на меня.

Франческа решила на время отступить.

– Не хочешь послушать, что я выяснила о Гиллеспи?

Подойдя к бару, Харт налил в бокалы двойную порцию скотча. Ей приятно было наблюдать, как дрожат его руки. Он протянул ей бокал, и она отметила, что он старается не касаться ее пальцев.

– Да, хочу, – наконец сказал Харт.

Франческа радовалась маленькой победе. Харт готов ее слушать, значит, связующая их нить не порвалась, они все еще вместе. Она села, сделала глоток виски и подождала, пока алкоголь теплом разольется по телу и окажет свое успокаивающее действие. Сейчас она должна быть предельно спокойна.

Харт, несомненно, тоже нуждался в успокоительном. Он потягивал скотч, задумчиво глядя на Франческу. Несмотря на то что ее статус изменился, отношение к Харту осталось прежним. Она посмотрела на него с нежностью, увидела в его глазах такое знакомое ей трогательное выражение.

Она никогда не сможет относиться к Харту как к другу, это невозможно. Вместо того чтобы согласиться с его решением, надо было пустить в ход всю женскую хитрость и попытаться его соблазнить. Если бы она заставила Харта лишить ее девственности, ему пришлось бы на ней жениться, несмотря на все сказанное сего дня.

Ей все больше нравилась эта идея. Да, пожалуй.

– Чувствую, ты что-то замышляешь. – Голос Харта вывел ее из задумчивости. – Расскажи же мне о Гиллеспи.

Мысли закрутились вокруг нового расследования. Франческа уже подалась вперед, готовая живо поведать Харту детали встречи с судьей, как на пороге появился Альфред. Несмотря на то что оба уже повернулись в его сторону, дворецкий несколько раз постучал в створку открытой двери.

– Я же просил меня не беспокоить, – резко бросил Харт.

Альфред перевел встревоженный взгляд на Франческу.

– Сэр, это полиция. Полагаю, вам лучше спуститься в холл. У них разрешение на обыск.

Франческа сбежала вниз следом за Хартом. Альфред шел за ними. Брэг стоял к ней вполоборота, засунув руки в карманы темно-коричневого пиджака, рядом она заметила плотную фигуру Ньюмана, на инспекторе были отвратительно скроенный мешковатый костюм и фетровая шляпа. Их окружили несколько офицеров в форме, они не сводили глаз со статуи обнаженной женщины у дальней стены огромного холла.

Стоило Франческе сойти с лестницы на мраморный пол, как взгляд Брэга вцепился в нее. В одно мгновение по напряженному выражению его лица она поняла, что он уже знает о расторжении ее помолвки. Брэг перевел взгляд на Харта, и в глазах мелькнуло презрение.

Харт широким шагом пересек холл и остановился напротив брата:

– У тебя есть ордер на обыск моего дома?

Брэг покосился на Франческу.

– Боюсь, это так. Принимая во внимание все обстоятельства, другого выхода нет.

Харт кисло улыбнулся:

– Выход есть всегда.

Брэг протянул ему бумагу:

– Прочти.

– Нет, благодарю. Вы бы не стали рисковать и подделывать столь важный документ, ведь верно? – Он сделал широкий жест рукой. – Прошу вас, действуйте. Мне нечего скрывать.

Франческа едва держалась на ногах. Как бы ей хотелось, чтобы Рик этого не делал. Разумеется, полиция ничего не найдет, кроме, пожалуй, новых доказательств его связи с Дейзи.

– Колдер, – резко произнес Брэг, – мне нужна та записка, которую тебе отправила Дейзи, с просьбой прийти к ней вечером.

– Я не смог ее найти. – Харт пожал плечами с таким видом, словно ему несказанно повезло.

Брэг поморщился и повернулся к Франческе.

– Ты в порядке? – спросил он, понизив голос.

– Да, все хорошо, – слишком поспешно ответила она и нервно посмотрела на Харта, с безразличным видом отошедшего в сторону. – Что ты надеешься обнаружить, Рик? Колдер не убийца.

Комиссар подавил вздох.

– Франческа, Фарр пришел ко мне за разрешением обыскать дом, и он имеет на это право. Было бы непростительной ошибкой в ведении дела не обыскать дом подозреваемого.

– Фарр! – воскликнула Франческа. – От него ничего хорошего не жди.

Брэг взял ее под руку.

– Поговорим наедине.

Франческа невольно повернулась к Харту. Он всегда очень ревностно относился к ее дружбе с братом, и ей не хотелось в очередной раз причинять ему боль.

Харт уже не пытался делать вид, что происходящее ему безразлично. На губах мелькнула ироничная и холодная улыбка.

– Несомненно, только тет-а-тет. Франческа, ты же теперь свободная женщина.

– Поговорим здесь. – Она коснулась руки Брэга.

– Не стоит. И время не терпит.

Франческа вновь посмотрела на Харта и прошла за Брэгом к двери, ведущей в небольшой салон, которым пользовались члены семьи, когда хотели собраться в менее торжественной обстановке. Харт проводил их напряженным взглядом. Пропустив ее вперед, Рик закрыл массивные створки дверей.