– Месяц назад. В начале мая.

Он повернулся к О’Доннелу:

– А почему ты только сегодня решил прийти к моей жене и девочкам?

Мужчина опустил руки.

– Сэр, они моя плоть и кровь. Я так скучаю по ним.

Хочу знать, что о них хорошо заботятся и они счастливы.

Брэг рассмеялся:

– Твоя тетушка, может, и поверит твоим фокусам, но не я. Что тебе надо на самом деле?

– Я изменился, – твердил О’Доннел. – Бог дал мне шанс на этот раз все сделать правильно.

Брэг ощутил неприятный холодок в затылке.

– Буду тебе благодарен, если станешь изъясняться яснее.

– У меня забрали родного ребенка. На то воля Господа, он наказывает меня за грехи.

Брэг ждал.

– Но он дал мне еще один шанс. Я видел, что девочки счастливы, но они должны быть со мной.

Брэг не сразу смог ему ответить.

– Только прежде ты отправишься в ад, – наконец произнес он.

О’Доннел заморгал, но промолчал.

Как же велико было искушение арестовать этого типа. Повод всегда можно найти, забрать его в участок и бросить за решетку. Никто не будет потом разбираться, сфабрикованные ли это обвинения или нет.

Но Брэг всю жизнь руководствовался принципами законности и оставался сторонником реформы, поэтому он просто развернулся и вышел из квартиры.

Сестра Франчески Конни жила на Мэдисон-авеню, всего в квартале от дома Кэхилов, с мужем, английским лордом Нейлом Монтроузом. Едва войдя в холл, Франческа поняла, что в доме принимают гостей – из столовой слышались оживленная речь и перезвон хрустальных бокалов. Она успела только снять накидку и перчатки, как прибыл еще один приглашенный. Каково же было ее удивление, когда в вошедшем мужчине она узнала своего лихого красавца брата.

– Эван? Вот так сюрприз.

Молодой человек был высокого роста, темноволосый, как и их отец, очень импозантный в прекрасно сидящем белом смокинге. Эван обнял сестру и улыбнулся, отчего на щеках появились милые ямочки.

– Конни взяла за правило приглашать меня раз в неделю на светские мероприятия. Страшно боится, что я забуду о своих корнях.

Франческа весело рассмеялась и почувствовала себя легко и свободно. Уже прошло достаточно времени после его размолвки с отцом, и все могли шутить на эту тему.

– Ты с Бартоллой?

Уголки губ Эвана дрогнули.

– Разумеется, она тоже была приглашена, но сего дня вечером решила отдохнуть.

Странно, поскольку Бартолла Бенвенте обожала светские рауты.

– Как дела у красавицы графини? – Франческа намеренно не отступила от темы. У нее появился шанс выяснить, почему последние месяцы Эван не встречался с Мэгги Кеннеди.

Он отвел взгляд.

– Такая же красивая и очаровательная, как раньше, – последовал сдержанный ответ.

Франческа знала, что это дурной знак. Она взяла брата за руку и потащила в сторону от дверей, от которых неприятно дуло.

– У тебя все в порядке?

– Все отлично, – ответил Эван настолько сухо, что она сразу поняла, что это неправда.

Как приятно отвлечься от своих забот и заняться проблемами других!

– Ты не хочешь поговорить об этом? Или о ней?

Эван посмотрел на сестру с легким раздражением:

– Тут не о чем говорить! Должно быть, у тебя нет нового расследования, Фрэн, раз ты допрашиваешь меня.

– Не волнуйся, у меня есть новое дело, ты скоро об этом услышишь. Но я хочу выяснить, что тебя печалит.

– Ничего, я очень счастлив. – Синие глаза сверкнули, как у загнанного в ловушку зверя.

– Если ты больше ее не любишь, почему бы вам не расстаться? – задала очередной вопрос Франческа.

Он посмотрел на нее тяжелым взглядом:

– Ненавижу, когда ты всюду суешь свой нос. Кроме того, я связан обязательствами.

– Обязательствами? – Франческа была шокирована. Она вспомнила, как Эван держал в своих объятиях Мэгги на лужайке у дома Харта, когда спас ее от смерти. – А как же Мэгги?

– Понятия не имею, о чем ты? Кстати, как у нее дела?

– Она в меланхолии. Думаю, случай с нападением Резальщика не прошел для нее бесследно. – Франческа понимала, что уводит брата в сторону от истинной проблемы Мэгги. Если она все понимает правильно, то причина меланхолии подруги – чувства к ее брату.

– Ты уверена, что она не больна? – Эван так разволновался, что выдал себя с головой.

– Не знаю, Эван. Может, тебе лучше зайти и справиться о здоровье Мэгги самому?

Эван отвернулся.

– Не думаю, что стоит это делать. Франческа подалась вперед.

– Почему?

Эван не ответил, чем еще больше озадачил ее.

– Если у тебя не было к ней серьезных чувств, ты был обязан вести себя с ней совсем не так, как ты себе позволял. Это не графиня, с которой можно пофлиртовать, а потом бросить!

– Я отлично знаю, что Мэгги не такая, как Бартолла, – тихо произнес Эван. – Если я позволил себе пофлиртовать с ней, мне очень стыдно. У меня не было намерения ее обидеть.

– А какие у тебя были намерения? Честно говоря, я полагала, что ты испытываешь к ней настоящее чувство.

Эван опешил.

– Не дави на меня! – воскликнул он. – Я когда-нибудь говорил тебе, что, несмотря на тот образ, которого я придерживаюсь, моя жизнь далеко не так легка и весела, как кажется? Я оказался в плену собственных поступков!

Франческа сжала его руку.

– Что ты имеешь в виду?

Эван вырвал руку.

– Все. Как полагаешь, мне нравится считать гроши? Нравится поддерживать отношения с женщиной, которая меня мало интересует? Знаешь, что каждый день я думаю о том, чтобы вернуться к столу хоть на одну игру? На одну! Это снится мне каждую ночь! Я до сих пор должен пятьдесят тысяч кредиторам, не говоря уже о второй части долга в пятьдесят тысяч Харту, который милостиво заплатил за меня и спас мне жизнь.

– Харт не беспокоится о том, как скоро ты вернешь ему долг, а когда мы поженимся, думаю, и вовсе о нем забудет. – Франческа была зла на брата. – Я была уверена, что ты преодолел страсть к игре.

– Я никогда с этим не справлюсь, – резко бросил Эван. – А теперь прошу меня извинить. Надо поздороваться с Конни и Нейлом.

Но Франческу уже было не остановить.

– Скажи мне только одно, Эван. Если тебе безразлична Бартолла, почему ты связан с ней обязательством?

– Я понимаю, это будет трудно, но тебе лучше выбросить из головы мысли о романтических отношениях между мной и Мэгги! Этому не бывать!

– Я никогда не говорила об этом, но признайся, ты ведь испытываешь к ней настоящее чувство.

Эван наклонился к самому ее лицу.

– Рано или поздно ты все равно узнаешь. Тогда перестанешь постоянно напоминать мне о Мэгги!

Франческа отпрянула. Брат никогда не позволял себе разговаривать с ней в таком тоне, так грубо и пугающе-серьезно. В голове мелькнула мысль о том, как изменился Эван, а он всегда был таким солнечным человеком.

– Что я должна узнать?

– Мы с графиней поженимся. – Глаза Эвана сверкнули от гнева. – Дело в том, что мне случайно посчастливилось стать отцом ее ребенка.

Появившись в холле собственного дома на час позже обещанного, Рик Брэг не представлял, на какой прием он может надеяться. Следом за Петером появилась и Ли Анна. Помощник выкатил ее кресло из гостиной, где, вероятно, она дожидалась его прихода. В зеленых глазах мелькнула тревога.

– Сэр? – Петер привычно протянул руку. На Рике не было плаща, лишь коричневая фетровая шляпа.

– Я поужинаю позже в кабинете, – сообщил он и посмотрел на жену.

Петер удалился.

Ли Анна подъехала ближе.

– Я еще не ужинала, – сказала она.

Это было удивительно. Они много недель не ужинали вместе, даже по воскресеньям Брэг, сославшись на дела, старался избежать совместных трапез.

На лице жены появилась легкая улыбка.

– Может, сначала выпьем шерри?

Брэг согласно кивнул.

– Я принесу, – сказал он Маккензи, стоявшему рядом. Помощник удалился вслед за Петером, а Рик покатил кресло жены обратно в гостиную. Мысли постоянно возвращались к разговору с О’Доннелом, и он был вынужден себя одергивать. Не стоит волновать Ли Анну. Она и без того слишком взволнована.

У жены не было привычки просить разрешения, но когда Рик закрыл дверь гостиной, она повернулась к нему.

– Я бы выпила немного шерри, Рик, если ты не возражаешь.

– Вовсе нет, – ответил тот, наливая вино в бокал. Передавая ей бокал, он случайно коснулся ее пальцев, и острая боль напомнила ему, сколь многого он лишен в браке. Стараясь не думать о внезапно проснувшемся желании, Брэг отошел в сторону.

– Ты не хочешь выпить? – спросила Ли Анна. – Что-то случилось?

– Все хорошо, – поспешно ответил он.

Она не сводила с него глаз.

– Ты встречался с О’Доннелом?

– Да. – Рик не любил ей врать, он хотел избавить ее от страхов и так поразившей его тревоги. – Кажется, он действительно изменился. Бросил пить и стал глубоко верующим человеком. Хочет исправить ошибки, и встречи с девочками – часть его плана.

Выражение лица стало напряженным.

– Это все? Рик колебался.

– Кажется, все.

Ли Анна положила руки на большие колеса и двинулась вперед. Брэг в ужасе отшатнулся, он никогда не видел, чтобы она сама пыталась передвигаться. Теперь ее лицо было сосредоточенным.

– Внутренний голос подсказывает мне, что этот человек представляет угрозу для нас, для девочек! Рик, прошу тебя, не пытайся подсластить пилюлю.

В глазах ее стояли слезы. Брэг присел и провел рукой по ее щеке. Кожа была мягкая и гладкая, словно шелк. Ли Анна не старалась увернуться от его прикосновений, она лишь молча смотрела на него с мольбой в глазах, из которых капали слезы.

Рик подался вперед и лишь в последнюю секунду остановился, едва сдержавшись, чтобы не поцеловать жену. Вместо этого он произнес:

– Я не верю в то, что он обратился к Богу или Бог обратился к нему, как он говорит. Он так и остался низким типом, Ли Анна. Он не сможет причинить вред ни нам, ни девочкам.

Она выдохнула.

– Что ему надо? Ты говорил с нашим адвокатом? Это может помешать удочерению?