– Дорогой, ты собираешься измениться ради женщины, которая тебя даже не любит?

Слова ворвались в его сознание, обжигая болью, словно удар хлыста по обнаженной плоти.

Харт посмотрел на Дейзи, но было уже поздно. Он понял, чего желал, чего всегда хотел, что стало его ахиллесовой пятой.

– Я знаю, какой ты, – продолжала Дейзи. – Знаю лучше, чем кто-либо другой в этом мире. Потому что мы очень похожи.

– Едва ли. – Харт иронично усмехнулся, потрясенный до глубины души. Ему не нужна любовь – он не хочет ничьей любви!

– Нет? – Дейзи широко улыбалась. – Мы оба знаем, что тебе быстро наскучит твоя невеста-девственница. Это лишь вопрос времени. Ну же, Колдер. Ты провел в моей постели не одну дюжину ночей – со мной и Роуз. Мы же знаем, как ты не любишь все тривиальное.

Харт смотрел на нее, не в силах противиться неприятным воспоминаниям. Несколько раз они проводили время втроем с любовницей Дейзи Роуз. В Европе он тоже неоднократно позволял себе проводить ночи в обществе не одной женщины, но такие желания не возникали уже давно – ни разу с тех пор, как он встретил Франческу. Скука, апатия, отсутствие интереса к сексу – все, к чему привела его неразборчивость, – исчезли без следа. И вот только что Дейзи разбудила его самые потаенные страхи – страхи, о существовании которых он боялся признаться даже самому себе. Самые темные из его сексуальных желаний были подавлены лишь на время, они никогда не умрут.

Харту стало жутко.

Дейзи тихо засмеялась, поглаживая его по плечу:

– Ты самый сексуальный из всех мужчин, обожаю твои тайные желания. Они навсегда останутся с тобой, они есть ты сам! Зачем мучиться? Ты стараешься заполучить женщину, которая тебя не любит, даешь какие-то абсурдные обещания, которые никогда не сможешь сдержать.

Харта охватила ярость, ее мощь поразила его самого.

–  Убирайся. – Дрожа от нараставшей злобы, он схватил Дейзи за руку и поволок к двери. – Ты зашла слишком далеко, – прошипел он сквозь зубы. – Можешь начинать упаковывать вещи, Дейзи, и немедленно освободи мой дом.

Она побледнела, оторопев от его реакции.

– Но ты ведь понимаешь, что я права! Франческа скоро тебе наскучит! Что ты тогда будешь делать? Ты вернешься ко мне или к Роуз или найдешь другую, разве не так?

– Эдвард! – позвал Харт. – Проводите мисс Джонс. Эдвард возник перед ними, красный, как и прежде:

– Мисс Джонс?

Лицо Дейзи застыло, превратившись в маску.

– Возможно, я ошибаюсь. Возможно, ты сможешь развратить Франческу настолько, чтобы удовлетворить свои желания. Она ведь очень любознательна, не так ли? Кто знает, возможно, ты покажешь ей ее собственные темные стороны!

Харт вернулся в кабинет и изо всех сил хлопнул дверью. Лишь тогда он позволил себе ослабить галстук и судорожно втянул воздух. Комната показалась ему душной, стены давили, как в припадке клаустрофобии. Харт ринулся к окну и распахнул его настежь. Свежий солоноватый воздух с залива ударил в лицо, но не принес облегчения. Харт сжал пальцами подоконник.

Она права.

Он законченный подонок в самом страшном смысле слова, распущенный, без каких-либо моральных принципов, мужчина с отвратительным, уродливым прошлым, и Дейзи сейчас это доказала. Как бы он ни старался, дьяволы всегда настигнут его, они всегда будут рядом.

Харт закрыл лицо руками. Какой же он дурак – решил, что может измениться, решил стать лучше, благороднее, добрее. И все ради женщины, которая его не любит.

Женщины, влюбленной в его брата.

Что ж, все кончено.

Леопард никогда не сможет отмыться от своих пятен.

Харту стало страшно. Последнее, чего он желал в этой жизни, – затащить Франческу в ту же канаву, из которой ему самому никогда не выбраться.

Они выехали на происшествие вчетвером с инспектором Ньюманом и шефом полиции Фарром.

Там их уже дожидались патрульный и младший детектив. Квартира Салливана располагалась в убогом квартале недалеко от Восьмой авеню.

Франческа бросила беглый взгляд на единственную комнату с несколькими железными кроватями, раковиной, плитой и расшатанным столом, окруженным четырьмя стульями.

Брэг вошел следом и налетел на нее, от неожиданности обхватив руками.

– Бог мой, – пробормотал он.

Тело мужа Кейт лежало на полу у стола. Половина головы была разбита и напоминала раскромсанный арбуз.

– Господи! – вскрикнула Франческа и уткнулась в плечо Рика, с трудом сдерживая тошноту.

Они постояли так несколько секунд, потом Брэг тихо сказал:

– Тебе лучше не входить. Этим займутся полицейские.

Франческа была озабочена лишь тем, как сохранить самообладание и унять спазмы в желудке. Она подняла голову, и Брэг отпустил ее.

– Что произошло?

– Выстрел в голову, – ответил Фарр.

Франческа не попыталась пройти в маленькую нищенскую комнату. Она боялась еще раз увидеть тело, над которым склонились Фарр и Ньюман.

– Стреляли с близкого расстояния, – продолжал Фарр. – Практически в упор.

Интересно, у шефа полиции есть какие-то чувства? Франческа заставила себя чуть повернуться к ним.

– У него в руке пистолет? – Она покосилась на руку убитого, сжимавшую что-то черное.

– Именно, – радостно сообщил Фарр и выпрямился. – Судя по запаху, из него стреляли. Бьюсь об заклад, пуля где-то в голове этого парня.

– Что? – воскликнула Франческа.

– Возможно, самоубийство. По крайней мере, очень похоже. Согласны, комиссар?

– Самоубийство! – Новость ее шокировала.

– Думаю, рано делать выводы. Необходимо провести экспертизу оружия и пули. Ньюман, займитесь. Это может быть и не орудие убийства. Если это не самоубийство, надо будет искать оружие, из которого его застрелили.

– Да, сэр, – ответил Ньюман и направился к выходу.

В дверях он столкнулся с мужчиной с всклокоченными светлыми волосами, приблизительно одного возраста с Франческой. Тот схватился за дверь, словно боялся упасть, и воскликнул:

– Что здесь происходит?

Брэг поспешил к вошедшему, а патрульный, стоявший в коридоре, переместился так, чтобы блокировать мужчине путь на случай побега.

– Вы сосед? – спросил Брэг.

Молодой человек побелел.

Франческа подошла к окну, распахнула его и с удовольствием вдохнула свежий воздух. Мозг ее при этом напряженно работал. Салливан застрелился? Если да, то по какой причине? Имело ли его самоубийство отношение к произошедшему с женой? За спиной послышался дрожащий голос незнакомца:

– Нет, я живу здесь. Что случилось с Салливаном?

– Он мертв. А вы кто такой?

– Рон Эймс.

– Давайте выйдем. Необходимо задать вам несколько вопросов.

Франческа проводила Брэга взглядом и обратила внимание, что Фарр что-то ищет в ящиках. Наконец он вытащил фотографию в рамке, спрятанную в немногочисленных вещах. Это был портрет Кейт. Она улыбалась, держа за руку мужчину в темном костюме. Он выглядел несколько старше ее самой.

– Кто этот джентльмен? – поинтересовалась Франческа.

– Понятия не имею. – Фарр был явно в благодушном настроении.

Покосившись на него с неприязнью, Франческа вышла в коридор.

– Около года, – услышала она ответ Эймса. – Да, где-то год мы уже живем вместе, а несколько месяцев назад к нам переехал Джош Беннетт. Четвертая койка свободна.

– Вам известны причины, по которым Салливан мог совершить самоубийство? – спросил Брэг.

Эймс пожал плечами. Он выглядел спокойнее, на лицо вернулись краски.

– А почему нет? Он уже не первый месяц без работы, задолжал мне за аренду, женщины у него нет, ничего нет, и он пил.

– Он никогда не говорил о жене?

– О Кейт?

Франческу удивило, что он знает ее имя.

– Да, о Кейт.

– Да, каждый раз, как напьется, все о ней говорит – короче, почти каждый день. – Эймс хмыкнул. – Теперь в полиции служат женщины?

Франческа оставила это замечание без внимания и посмотрела на Брэга. Здесь было за что зацепиться.

– Как давно они в разводе?

– Когда я с ним познакомился, они уже вместе не жили. Больше года, должно быть. Так вы тоже полицейский?

– Я сыщик, мистер Эймс. Но да, работаю с полицией. Скажите, Салливан все еще любил жену?

Вопрос развеселил молодого человека настолько, что он запрокинул голову и рассмеялся:

– Любил? Не думаю, мисс. Он ее ненавидел. Здорово ненавидел за то, что эта шлюха от него сбежала. Он только и говорил о том, что ждет не дождется того дня, когда она получит по заслугам.

Они сидели в «даймлере» напротив полицейского управления и даже не попытались выйти.

Франческа напряженно думала, зная, что и Брэг погружен в свои мысли. Наконец она повернулась к нему:

– Как по-твоему, это самоубийство?

– В любом случае его хотели так представить. Узнаем точно через несколько часов.

– Он ненавидел ее, Брэг.

– Да, я тоже все слышал.

– Мог ли Салливан и быть Резальщиком?

Брэг улыбнулся:

– Что заставило тебя прийти к такому выводу?

– Он ненавидел Кейт.

– Итак, ты считаешь, что Джон Салливан и есть наш Резальщик?

– Мы должны вернуться и посмотреть на его костюмы в шкафу.

– Там нет шкафа, и я не заметил ни одного костюма на гвоздях, но почти у каждого рабочего есть воскресный костюм.

– Да, ты прав. – Она с тоской посмотрела на полицейскую карету, остановившуюся рядом.

Брэг осторожно коснулся ее руки:

– Зачем ему нападать на нее и оставлять в живых? И почему он сначала напал на Фрэнсис? Зачем убил Маргарет Купер? И потом вернулся, чтобы навсегда покончить с женой, которую ненавидел настолько, что мечтал убить?

– Брэг, это были мои вопросы. Но надо рассматривать все происходящее в целом. Возможно, первое нападение было совершено в припадке ненависти и не имело своей целью убить. Потом ненависть росла, и он убил Маргарет – больной мозг получил удовлетворение. Поэтому он вернулся и завершил то, что мечтал сделать, – убил жену.

– Такая теория имеет право на существование, – сказал Брэг. – А теперь от непереносимого запоздалого горя он застрелился сам?