На долю секунды Бартолле показалось, что она говорит искренне, но потом поняла, что это шутка. Конечно, шутка, так и должно быть. Поэтому Бартолла рассмеялась.

– Как Эван? – поинтересовалась Ли Анна.

– Великолепно. – Ей не очень хотелось развивать эту тему. – Он такой выдумщик – надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, – добавила она тише, намекая на сексуальную сторону их отношений.

– Я так за тебя рада. Да, он и мне кажется удивительным. Уйти из семьи, чтобы найти свое место в жизни, отказаться от наследства – он чем-то похож на Рика. Я слышала, отец отрекся от него.

– Обычная семейная размолвка, уж мне можешь поверить.

Ли Анна словно не слышала ее.

– Он так благороден, не так ли? Мне сегодня звонила Бет Тайлер. Она видела его вчера вечером.

Бартолла насторожилась.

– Как мило. И где же? – неожиданно для самой себя спросила она. – Прошлым вечером Эван отправил ей лаконичную записку с извещением о том, что его планы изменились.

– В отеле «Пятая авеню».

Бартолла расслабилась:

– Разумеется, он там живет.

– Он был с красивой рыжеволосой женщиной и тремя детьми. Они ужинали все вместе. – Ли Анна улыбнулась самой милой улыбкой.

Бартолла похолодела. Кровь ударила в голову.

– Прости? Что ты сказала?

Ли Анна подняла на нее прекрасные глаза:

– Боюсь, больше мне ничего не известно. Неизвестно, кто эта женщина. Эван был до того поглощен ею, что не заметил Тайлеров. Говорят, он был так увлечен, что не замечал никого вокруг – помимо их компании, конечно.

– Это Мэгги Кеннеди, – пролепетала Бартолла, краснея.

– Прости?

Бартолла ее не слушала. Это возмутительно, невероятно, чтобы Эван изменил планы ради этой блеклой швеи. А ведь она графиня, боже правый!

Но Ли Анна, скорее всего, говорит правду. Он променял ее на другую. Однажды ей даже показалось, что между Эваном и этой гарпией может быть нечто романтическое, но она гнала от себя эту мысль, полагая, что ошиблась.

Нет, она не ошиблась.

Необходимо как можно скорее положить конец этому безумию.

Слава богу, время самое что ни на есть подходящее.

Глава 10

Четверг, 24 апреля 1902 года, 15:00

К встрече с Колдером Хартом Джулия готовилась с особой тщательностью. Она надела костюм темного оттенка красного, красную же шляпку, отделанную черным бархатом, и скромные бриллиантовые украшения, кроме того, рано утром, еще до завтрака, отправила Харту записку с просьбой ее принять. Будучи по натуре человеком педантичным, Джулия не считала возможным пренебрегать правилами этикета, особенно в такой ситуации.

Контора Харта располагалась в доме номер один по Бридж-стрит, прямо напротив гавани, в величественном пятиэтажном здании. Как она и предполагала, кирпичные стены были старыми, но чисто вымытыми, большинство построек в этом районе датировались восемнадцатым веком и являли собой образцы стиля короля Георга. Джулия подумала, что Харт, скорее всего, занимает верхний этаж, а оттуда должен открываться прекрасный вид на гавань и известный монумент – подарок французского народа – статую Свободы.

Джулия вошла в вестибюль с начищенными до блеска полами и обратила внимание на великолепные персидские ковры, огромную хрустальную люстру. Тут и там стояли диваны, предлагая уютные уголки для ожидания.

Недалеко от широкой лестницы за стойкой красного дерева сидел клерк. Джулия решительно направилась к нему.

Джентльмен встал и протянул руку.

– Миссис Кэхил, я полагаю? – Он широко улыбнулся. – Мистер Харт ждет вас.

– Я пришла немного раньше, – сказала Джулия, поглядывая на произведения искусства на стенах. Живопись была страстью Харта, его коллекция имела дурную репутацию, поскольку состояла из шокирующих полотен, которые он не стыдился выставлять публично. Джулия слышала, что в холле собственного дома он установил провокационную обнаженную скульптуру в человеческий рост, но еще не смогла убедиться в этом лично, поскольку никогда не была дома у Харта. Ей также говорили, что там висела и откровенно атеистическая картина, написанная маслом на холсте, но она была уверена, что Харт не атеист – вернее, очень на это надеялась, поскольку боялась, что Франческа могла этим заинтересоваться. Джулия очень надеялась, что не найдет подтверждения большинству слухов о Харте.

Развешанные в вестибюле холсты в большинстве своем были подобраны с большим вкусом. Несколько пейзажей, батальная сцена римской войны и прекрасные портреты. Все работы относились к разным периодам. Джулия смогла только определить работы, относящиеся к началу девятнадцатого века. Она была очень рада, что здесь нет скандальных полотен с обнаженной натурой, а также откровенно кощунственных.

– Мистер Харт просил проводить вас наверх, как только вы приедете, – продолжал клерк. – К несчастью, у нас нет лифта. – Он сокрушенно покосился на лестницу.

– Я люблю прогулки, – сказала Джулия. И это было правдой. Несколько лет назад она обнаружила, что чем больше двигается, тем меньше сидит без дела и тем легче ей становится поддерживать стройность тела. С тех пор она с сочувствием относилась к знакомым, которые почти заплыли жиром и не переставали жаловаться на это, проводя весь день, прижав ягодицы к дивану.

Джулия надеялась, что сейчас поступает правильно. Эндрю оставался совершенно безучастным к помолвке. Его вера в то, что прошлое Харта говорит само за себя и делает его неподходящим женихом для их дочери, довела Джулию до бессонницы. Внутренний голос призывал вмешаться, а не сидеть сложа руки, что противоречило принципам ее деятельной натуры.

Как она и думала, личный кабинет располагался на самом верхнем этаже, из окна открывался захватывающий вид на океан и статую Свободы. Харт вышел ей навстречу в темном костюме, элегантный, улыбающийся. Джулия в сотый раз почувствовала, как тает в его присутствии. Она не могла ошибиться в нем и в необходимости заключения этого брака.

– Добрый день, Джулия. – Харт слегка пожал протянутую ему руку с видимым удовольствием от встречи с будущей тещей. Глаза его сияли, улыбка была обворожительной. Боже, какой привлекательный мужчина.

– Добрый день, Колдер, благодарю, что смогли уделить мне время. – Джулия опустилась в предложенное кресло, но от напитков отказалась.

Харт был заинтригован целью ее визита, но неспешно прошел за стол, покрытый темной кожей, с позолотой по бокам, и сел в красивое резное кресло явно испанской работы.

– Что заставило вас проделать столь долгий путь? Надеюсь, у вас были и другие причины, кроме как поговорить со мной. – Он откинулся на спинку кресла и выглядел вполне расслабленным, но не вялым, уверенным в себе, но не высокомерным.

– На самом деле встреча с вами – единственная причина, по которой я совершила это путешествие к океану.

– Я мог бы заехать к вам вечером, Джулия. Вам стоило только попросить.

Разумеется, она в этом не сомневалась, но не хотела, чтобы свидетелями их разговора стали Франческа или Эндрю.

– Мне хотелось поговорить без свидетелей.

– Без свидетелей? Я заинтригован. – Харт улыбнулся, и на щеках появились ямочки.

Джулия стала серьезной. Она так и не решила, с чего начать, хотя неоднократно репетировала речь.

– Я пришла поговорить о Франческе.

– Разумеется. – Такое начало не удивило Харта.

Джулия вздохнула:

– Вы знаете, как я люблю свою дочь. Я невероятно горжусь ею, она такая умная и целеустремленная. Знаете, будучи еще ребенком, лет шести-семи, она встала на улице у дома, с няней конечно, и раздавала печенье всем бедно одетым прохожим, мужчинам, женщинам и детям. Когда она стала старше, печенье сменили буклеты. Никогда не забуду, как началось ее увлечение политикой. Франческа стояла на улице, призывая голосовать за реформы. Харт улыбнулся:

– Ей тогда, наверное, было десять.

– Одиннадцать. Когда в доме собирались члены Гражданского союза, она пряталась под столом в кабинете Эндрю и слушала все дебаты. Позже отец позволил ей тихонько сидеть в уголке, когда она уже не умещалась под столом.

Харт хихикнул:

– Очень похоже на Франческу.

Джулия тоже улыбнулась:

– У меня никогда не было сомнений, что она будет человеком с активной гражданской позицией, как и Эндрю. Она принимала участие в предвыборной кампании Лоу так же страстно, как выступала против Ван Вика четыре года назад.

Харт вскинул брови:

– Полагаю, здесь нет никакой связи?

Джулия ужаснулась:

– Бог мой, нет! Семья моей матери никогда не имела ничего общего с мошенниками и бандитами. У нас ни одной общей капли крови!

Харт улыбнулся.

Джулия чуть подалась вперед:

– Реформы всегда были дорогим ее сердцу делом, Колдер. – Она вздохнула. – Пока Франческа не занялась расследованиями.

Харт нахмурился:

– Вы не одобряете увлечение Франчески.

– Как я могу это одобрить? Какой матери понравится, что ее дочь имеет дело с ворами и хулиганами?

Франческу похищали, брали в заложники, приставляли нож к горлу и едва не застрелили! Боже! Просто удивительно, как я еще не поседела. Харт улыбнулся:

– Я сделаю все, чтобы Франческа была в безопасности, Джулия, в этом можете быть уверены.

– Как? Запретите ей строго-настрого и таким образом надеетесь побороть ее безумное увлечение расследованиями?

Глаза его потемнели.

– Если вы настаиваете, чтобы после свадьбы я держал Франческу на коротком поводке, то мой ответ «нет».

Джулия опешила:

– Значит, вы одобряете ее хобби?

– Не совсем. – Харт задумался. – Мне нравится ее увлеченность и преданность делу. Сомневаюсь, что я когда-либо встречал мужчину или женщину со столь страстной натурой, и, несомненно, мне импонирует это ее качество. Я намерен поддерживать ее стремление достичь цели. Я с нетерпением жду такой возможности. – Он улыбнулся, как решила Джулия, чему-то личному.

Все шло не так, как она планировала. Все знакомые ей мужчины требовали от жен соблюдения правил.