Лиза Громова - Смертельно влюблён

- Не молчи, прошу тебя, Полин. Я не могу, когда ты молчишь, чёрт возьми.

- Тебе только и надо, чтобы убить кого-то, - серьёзно проговорила она, что вызвало у меня на лице невольный смешок. - Тебе только это и надо, а не наши отношения. В последнее время ты говоришь со мной, только чтобы обвинить в чём-то плохом или накричать! — её славненький голосок чуть-чуть — и сорвался бы на крик.

- То есть говорю я с тобой только по этим двум случаям?

- Да, и ещё, чтобы спросить про мальчиков из школы. Ты совсем мне не доверяешь, - только проговорила Полин, и я уже заметил блеск у кончиков её глаз.

Опять. Опять слёзы. Сколько уже раз она плакала по моей вине?

- Господи, что же это такое, ты мне скажи? Только не плачь, прошу, - эту фразу я произносил миллион раз, пока мы вместе.

Я могу быть грубым, злым и бешеным, как пёс цепной и некормленый. Готов её разорвать из-за своей паранойи, из-за ревности, которая с каждым днём всё растёт и растёт. Но если хоть слезинка скатывается с её глаз — и всё перечисленное испаряется. Приходят лишь паника и страх того, что она не успокоится.

— Я знаю, что ты — самый честный и добрый человечек в мире. Как я могу сомневаться в этом? Я доверяю тебе, как никогда и никому, поверь. Но я не доверяю другим.

Я продолжил гладить её запястья, чтобы она понемногу успокаивалась. Прикосновения — это всё для неё. Я ласкаю её утром, днём и ночью. В постели, на кухне, когда она играется с собакой, когда мы едем в машине, когда я готовлю завтрак. Она замолкает, если чем-то недовольно, когда я прикасаюсь к ней должным образом, как к своей принцессе, самому дорогому сокровищу на земле. Они не стоят ничего, ни цента, но они бесценны для неё.

- Стаас, - она тихо произнесла моё имя, так и не пустив ни одной слезы, - ты много разочаровывался в людях?

- Достаточно, - коротко ответил я, но подумал, что нужно дать ответ более развёрнутый, ведь раз Полин задевает такие темы, значит, хочет обсудить. - Наверное, столько же, сколько и ты во мне.

- Но я никогда не разочаровывалась в тебе, - тут же выговорила она, а её лицо выдало намёк на скорую улыбку.

А столько раз была возможность.

- Никогда-никогда? Даже когда я кричал на тебя из-за своей собственной паранойи? Даже сейчас, когда ты мне высказала всё, что считаешь нужным?

- Даже тогда. Даже сейчас. Никогда.

Без всяких раздумий и лишних слов я обнял её, чуть ли не подняв с кровати так, чтобы она повисла в невесомости. Я поцеловал её руку, после чего прижал ко лбу, как иногда верующие приживают крест: с необратимой верой внутри.

Полин. Мой маленький лучик света в долгой зиме.

Сколько раз мне благодарить высшие силы за то, что я сумел не потерять её, несмотря на всё, что делал?

Так можно и в Бога поверить.

— Отдыхай, малыш. Я съезжу за лекарствами и вернусь. Я быстро.

Ей становится легче. Тяжёлое отравление. Не знаю, от чего и почему, но главное, что всё проходит. Температура больше не поднималась. Рвотные позывы почти исчезли. Я был счастлив снова лицезреть её более-менее здоровую, с привычным для меня румянцем на пухлых щёчках, но вся проблема во мне, в моей ревности, в моём страхе. Такое ощущение, что выйдет она из дому — и я просто потеряю рассудок до конца. А осталось совсем чуть-чуть. Просто приеду, где бы она ни была, хоть на уроке, возьму за руку, отвезу обратно и запру здесь, вместе с собой.

Да, я полностью свихнулся, помешался на ней. И самое главное, ведь она не давала мне никакого повода, чтобы так её ревновать. Ведь я сам совершал то, из-за чего она может больше никогда не захотеть меня видеть. Может, именно из-за своих поступков у меня полностью поехала крыша? Но мне плевать на её желание выйти куда-то, хоть погулять с собакой. Я наслаждаюсь каждым мгновением, что она здесь. Оправдывая всё это тем, что ей рано выходить. Тошнота может вернуться. Температура подняться. Появятся спазмы. И что тогда? Где буду я?

Хотя, и сейчас я не рядом, от чего ненавижу себя ещё больше. Тяга к работе пропала, какие бы деньги не были на кону. Поздно приезжаю в офис и рано уезжаю. Главной целью является выдержать эти часы вдали от неё.

Я долго вчитывался в разбросанные по столу бумаги, долго пытался вдуматься в суть слов, но ни о чем другом, кроме как о Полин, не мог думать.

Наконец, разобрав пару тройку абзацев и подписав то, что нужно, облегчённо вздохнул. Хоть что-то сделал.

— К чёрту это всё. На сегодня хватит, — сказал сам себе под нос и встал со стула, чтобы убраться отсюда к ней.

Закинув на заднее сиденье пару нужных бумаг, чтобы разобраться с ними дома, сажусь за руль и собираюсь уже выезжать, как телефон начинает вибрировать.

На экране высветилось «Аника». Имя, которое я предпочёл бы забыть. Не знаю, что она себе придумала. Уже даже слабо помню, что сказал ей, чтобы она отвязалась хоть ненадолго. Но брать трубку не собирался. Может, проблема решится сама собой и она просто отвалит. Поймёт, что нам не по пути, что пара ночей, проведённых вместе и невкусных завтраков недостаточно для полноценных отношения. Я наделся на это. Но когда телефон завибрировал в третий раз, понял, что не стоит полагаться на её здравое мышление.

Кинув телефон на сиденье рядом, я тронулся. Ещё несколько раз он вибрировал с промежутком в несколько минут, но в скором времени звонки прекратились. Может, всё-таки поймёт всю сложившуюся ситуацию?

Хватит об этом думать. Перебесится и отстанет.

По дороге домой заехал в кондитерскую. Часто баловал Полин разными вкусностями. Думаю, за всю жизнь она не ела столько сладостей, сколько за время наших отношений.

И вот несколько этажей и закрытая отделяло меня от неё, моего земного ангела. Бесшумно открыв дверь, захожу внутрь и сразу принимаюсь искать её.

К большому удивлению, меня встречает Коди, виляя хвостом. Обычно собака не выходит ко мне, если с ней рядом Полин. А она частенько практикует разного рода игры с псиной.

— А где же твоя хозяйка? — произношу я, после чего захожу на кухню и в гостиную.

В итоге нахожу её в спальне, безжизненно лежащую на кровати спиной ко мне. Отвратительный холодок прошёлся во всему моему телу, от пальцев макушки до пальцев ног. На секунду показалось, что она не дышит, но её жалостные вздохи привели меня в чувства.

Всё хорошо. Она в моей квартире. В моей постели. Ничего не знает. Никуда не выходит. Просто лежит и ждёт меня. Это заставило меня непроизвольно улыбнуться.

— Поль, — вполголоса произношу я, чтобы не испугать её, — спишь?

Пару секунд мне надо было перетерпеть тишину, которую разрушал только пёс, хвост которого ударялся о дверь.

— Нет, — тоскливо ответила она, даже не повернувшись ко мне лицом, — не сплю.

— Может, посмотришь на меня? Или хотя бы на свою собаку, если я такой чести не достоин.

Не спеша, Полин поднялась с кровати и повернулась так, чтобы я мог видеть её лицо. Без лишних слов было видно, что она недовольна и чем-то совсем огорчена.

— Здравствуй, — чуть поздновато, но всё же сказал я, после чего меня целиком всего исследовали её изумруды.

— Привет, — тише обычного проговорила Полин.

— Что случилось? — Я подхожу чуть ближе, но нас ещё разделяет кровать.

— Ничего.

— По-твоему, я совсем идиот?

— Нет.

— Говори мне, что случилось. У тебя что-то болит? — я требовал, чтобы она дала мне ответ, но она просто замолчала. — Прошу тебя, не доводи меня, пожалуйста. Я целый день ждал этой встречи. Купил сладостей, чтобы тебя порадовать.

— У тебя всегда так! — вскрикнула она, сразу же закрыв лицо ладонями.

— Как так?

Пару шагов — и я сидел напротив неё, пытаясь завладеть её ладонями, которые никак не поддавались.

Конечно, я пытался не в полную силу, иначе она бы уже валялась подо мной в горизонтальном положении.

— Да объясни мне, как так, прошу тебя!

— Так, как сегодня! — наконец проговорила она, встав с кровати, тем самым позволяя мне увидеть её опухшие от слёз глаза. — Сколько ты будешь издеваться надо мной? Ты с самого утра на работе. Не отвечаешь на мои звонки. А я просто волнуюсь и хочу спросить, когда ты будешь.

Значит, вместе с Аникой я пропустил пару звонков Полин.

Как стыдно, чёрт.

Она каждый день беспокоится за меня, если я прихожу позже назначенного времени хотя бы на пару минут.

— Ты каждый день запираешь меня, чтобы я никуда не выходила. А потом приносишь мне эти сладости... Но я не хочу их, — только она заговорила о выходе из дома, и сразу же моё состояние изменилось. — Ты хочешь откупиться от меня этим.

Ей достаточно одного слова, чтобы вывести меня из себя. Это ведь не повод злиться, не повод ревновать, но я и сам не рад терзать себя этим. Снова представляю её в окружении других парней. Радостную и весёлую. Счастливее, чем со мной.

Да я готов наброситься на неё прямо сейчас! Привязать цепями к кровати, только бы желание идти куда-то отпало у неё на всегда.

— Ты в своём уме, зайчик мой? Откупиться я от тебя хочу? Не нужны тебе эти чёртовы сладости? Хорошо, их не будет, — говорю я, пытаясь держаться как можно спокойнее, и выбрасываю содержимое коробки на пол. — Если вдруг захочешь, ешь с пола, — я всё-таки повысил тон, когда вырвалась последняя фраза.

Полин ошарашено смотрела на меня, еле подавляя появившиеся слёзы на глазах. Она смотрела на меня снизу вверх с минуту, а потом снова рухнула на кровать.