— Почему ты меня не разбудил? Я ведь снова пропустила школу, — скрестив руки на груди, обижено проговорила Полин.

— Разве мы не договорились, что ты не пойдёшь в школу до конца этой недели, а, Поль? У тебя всё ещё высокая температура. Куда тебе в школу? Я не разбудил тебя, чтобы ты выспалась.

Пару дней назад у Полин резко поднялась температура. Её стало много тошнить. Я был уверен, что это просто отравление, и радовался. Потому что с помощью этого я мог оставить её дома хоть на пару деньков.

Я ненавидел эту проклятую школу. Каждый раз, когда она уходила в неё, меня колотило всё время, как обезумевшего. Я и фантазировал, как её зажимают у стен дикие одноклассники, и как её постоянно расспрашивает Хелин о нас. Но больше всего меня трясло от мысли, что ко мне может подбежать Ксандра при ней. Та самая, с которой я позволил себе больше, чем надо бы. И она раскроет Полин, какой я «на самом деле хороший человек». И тогда всё. Не будет уже для неё того Стааса, коим я был всегда. Может я и кричал на неё, ревновал до безумства так, что доводил её до слёз, но чтобы так накосячить в её глазах... Я продолжал сходить с ума на нервной почве. Адриаана уже нет, но мне по-прежнему есть чего бояться. А всё потому, что я не мог приструнить свой половой орган вовремя.

Я взял Полин за руку и мы пошли на кухню.

— Мне сегодня лучше. Я не хочу, чтобы меня ругали за пропуски, — обеспокоено проговорила она, садясь на стул у стойки бара.

— Никто тебя ругать не будет, если на пропуски были основания. А ты болеешь, и никуда не пойдёшь, пока не выздоровеешь полностью.

— Всё равно учителя будут ругаться, что я не предупредила никого.

— Как можно предупредить о том, что ты заболеешь, Поль? Не говори глупости. Я подготовлю справку о том, что ты болела, и тебе никто ничего не скажет, понимаешь? — без эмоций объяснял я, одновременно ставя завариваться чай.

Она немного поуспокоилась. Я подошёл к ней, не сдерживая радости того, что она сейчас рядом. Полин обняла меня, не вставая со стула. Её лицо сильно прижималось к моей груди. Так маленькие дети обычно прижимаются к своим родителям. По сути, она была для меня маленьким дитём. Я обращался с ней, как с ребёнком. И да, мне это нравилось и я не хотел этого менять. Она беспомощна против мира, не понимает взрослой жизни и совершенно не разбирается в людях. Именно поэтому она сейчас со мной. Я ужасен, чёрств, омерзителен и всё время ей врал. Чтобы заполучить её. Но самое главное то, что для неё я не хочу быть таким.

Если я проживу свою оставшуюся жизнь, заботясь о ней, то я буду счастлив.

— Поль, я хотел попросить себя кое-что.

Её тонкие пальчики прекратили блуждать по моим плечам и спине, забираясь под майку. Она слегка отстранилась от меня, чтобы выслушать мою просьбу.

— Если Хелин будет тебя расспрашивать о нас с тобой, не говори ей о том, что ты ко мне переехала, ладно? — Я пошёл взять чайник, чтобы избежать её непонятного взгляда.

Она не спешила что-то говорить. Просто замолкла. Её зеленые кукольные глаза бегали от одной стороны к другой.

— Поль, ты мне собираешься отвечать что-то? Или мне ещё постоять подождать? — я не выдержал столь напряжённой паузы. — Ты ведь не говорила ещё ей об этом?

— Хорошо, я не скажу учительнице Хелин об этом. Но почему ты этого не хочешь? Учительница Хелин хорошая и добрая, — показывая своё недовольство, проговорила Полин.

— Потише, малыш, я знаю учительницу Хелин и не говорю, что она плохая. Безусловно, она замечательнейший человек, который очень хорошо к тебе относится и сильно волнуется за тебя. Я бы даже сказал чрезмерно... Поэтому она была не в восторге от того, что увидела тогда тебя вместе со мной, — объяснял я, заливая кипятком её кружку.

— Почему она к этому плохо отнеслась?

— Просто она переживает за тебя. Думает, что эти отношения у нас с тобой ненадолго. Понимает, что у нас большая разница в возрасте.

В принципе, Хелин убеждала себя и меня заодно, что я решил "снять" маленькую девочку. Её тревога понятна. Но она знает меня и должна понимать, что я на такое не способен.

А я смирился с тем, что Полин не готова ко взрослым отношениям. Пару недель назад я бы и думал только, как её трахнуть, но сейчас я как будто прозрел. Она застряла головой в детстве. И не способна позволить себе интим.

А я хотел её. Сильно и дико хотел. Но не потому, что она сексуальна, нет. В ней не было абсолютно никакого соблазна. Я хотел её из-за любви. Мне нужно было знать, что она моя абсолютно полностью. Нужно её чувствовать. Ощущать. Я не желал её трахнуть, я желал заняться с нею любовью.

Я отпил глоток холодной воды, чтобы немного освежить свои мысли. Полин тем временем наблюдала за всем, не сводив с меня глаз ни на секунду.

— Тебе мешает, что я намного младше тебя? — с интересом в глазах спросила Полин. И её щёки приобрели розовый оттенок, такой же, как у её шёлковой майки.

Она часто краснеет в разговоре со мной. Это чертовски умиляет.

Естественно, чтобы добиться Полин, мне пришлось нелегко. Приходилось выбивать её у всех и всего.

— Нет, Поль, мне абсолютно всё равно какого ты возраста, хоть и я для тебя уже считаюсь стариком, — Я улыбнулся и взял её за подбородок, после чего начал нежно водить по нему большим пальцем.

— А почему ты без седой бороды и костылей? — Она так же начала улыбаться, на щёчках стали еле заметны ямочки.

— Неужели, Поль, я по-твоему так ужасно буду выглядеть в старости? С бородой и костылями?

Я никогда не видел, чтобы Полин так улыбалась. Назад ушли все желания, потребности, абсолютно всё. Я готов терпеть полжизни, лишь бы она всегда так искренне улыбалась и ни о чём не заботилась.

Похоже, сейчас закончилась моя беззаботная юность. И я рад этому.

Один из лучших моментов моей жизни прервал звонок в дверь. Я не мог представить, кто может заявиться в такую рань.

— Кто это? — озадачено спросила Полин.

— Понятия не имею. Посиди здесь, я сейчас приду.

Я немного напрячься, ведь понимал, что ко мне домой может заявиться и Аника, звонки которой я упорно игнорирую. Но посмотрев в дверной глазок, я выдохнул. По ту сторону двери стоял Коен. В чёрных спортивных штанах и белой майке. Волосы растрепанны до невозможности.

— Чем обязан тебе в такую рань? — сразу же спросил я, как открыл дверь.

— Привет. — Он крепко пожал мою руку. — Помощь нужна.

— Ты мог предупредишь о том, что заявишься, — я был немного раздерган.

— Просто понимаешь... Вопрос такой деликатный в каком-то роде, поэтому я решил наведаться без звонка.

— Ну, проходи, рассказывай.

Коен зашёл внутрь и неловко почесал затылок.

— Займи денег, — сразу же выпалил он, только я успел закрыть дверь.

Я не стал вдаваться в подробности, ведь Коен не в первый раз у меня занимает деньги, поэтому я лишь спросил какая сумма ему нужна. Он работает арт-директором рекламного агенства в том же здании, где работаю я. Так что я всегда в состоянии найти его.

— Штуку, но если есть возможность, то полторы, — облокачиваясь о стену, выпалил Коен. — Недели через две отдам.

— Не сомневаюсь.

Я прошёл в гостиную, чтобы взять кошелёк и отдать ему деньги.

— Как там, кстати, твоя малютка? Я её видел только когда ты валялся перед ней пьяный, как дохлый червь, — с усмешкой произнёс Коен. — Всё ещё бегаешь к ней за поцелуями в щёчку?

— Уже не бегаю. Теперь целует меня по утрам, — победоносно сказал я.

— Серьёзно? Ты воспользовался этой девочкой и трахнул её?

— Нет, приятель. Иногда люди спят в одной постели без того, о чём ты подумал.

— Так ты с ней спишь? — оцепенело спросил парень.

— Я с ней не только сплю, мы много чего делаем вместе.

Коен замолчал. Достав из кошелька три купюры, я отдал их ему.

— Это не шутка? — с округлёнными глазами поинтересовался Коен. — Если нет, то поздравляю тебя. Ещё один удачно проделанный проект.

— Не сказал бы, что всё было удачно. Мало того, что Полин несовершеннолетняя, её просто так не выкрадешь отовсюду, так ещё и пришлось отстегнуть честно заработанных Адриаану.

— Адриаану? А он здесь при чём? — Коен поджал брови от удивления.

— Вот, — я достал из отсека кошелька несколько скомканных, сложенных до максимума фотографий. — Посмотри, поймёшь.

Он развернул одну из фотографий, и пристально её рассмотрел. Коен показательно прищуривался, будто не понимает, что там и кто изображён.

— Мог сказать, что это было задолго до неё. Это нормально, — рассуждал Коен, продолжая рассматривать следующие снимки.

— Мог, но там ещё есть фотографии с её одноклассницей, — я произнёс это виновато, потому что до сих пор мне было стыдно об этом вспоминать и говорить, даже при Коене.

— Даже так. У тебя что, недостаток в этом плане, раз ты уже на каждую кидаешься?

— Сейчас у меня реально недостаток, но с этим я завязалась, — возвращая себе в руки фотографии, прохрипел я.

— Естественно, когда тебе так нос прижали. Ха, точнее другое место. Но, как я понимаю, ты своё отстоял, раз уж она здесь?

— Правильно понимаешь.

— А эти фотографии ты бы выбросил, — посоветовал Коен, подходя к выходу из комнаты.

Он прав, и я не знаю, как я ещё не избавился от этого дерьма.

— Да я их сожгу, нахер.

— А где твоя крошка? Я бы не прочь с поздороваться и спросить, не обижаешь ли ты её. А то вдруг ты её насильно здесь держишь. За вкусную еду. А то я слышал, что в приютах плохо кормят.