— Ну, как вы, Зюйтхоф? — осведомился подбежавший ко мне Коре.

Я с великим трудом смог встать на колени.

— Знаете, даже понять пока что не могу. Все произошло до жути быстро.

Корс покачал головой:

— Ничего подобного мне видеть до сих пор не приходилось. Будто этот ураган хотел то ли похитить вас, то ли сделать из вас отбивную. Люди считают себя всемогущими, но, знаете, природа иногда такое вытворяете нами.

— Вы верно говорите, — согласился я. Мне было явно не до шуток — за те секунды, когда я витал между небом и землей, я успел разглядеть синеватый силуэт, даже не силуэт, а очертания омерзительной бесовской рожи, с ненавистью взиравшей на меня. Если уж и вправду существуют неправедные силы, то я заглянул в лицо самому их властелину.

Глава 31

Корабль в тумане

Залив Зейдер-Зе

1 октября 1669 года

Наступил вечер, и бушевавший на море шторм чуть унялся. И все же те на борту «Гольфслага», кто не принадлежал к числу матросов, по-прежнему приносили съеденное в жертву морской стихии. Я смотрел на оба одномачтовых судна, следовавших за нашим двухмачтовиком, убеждаясь, что и на их борту все выглядело примерно так же. Сам я, впервые выйдя в море, не ощущал ни малейших признаков морской болезни. Может, все из-за взвинченности.

В сотый раз я вглядывался вперед, туда, где неясно вырисовывались очертания острова Тексель, спрашивая себя, когда же наконец обниму Корнелию. Никто не мог сказать, находилась ли девушка на борту «Чайки». Заговорщики вполне могли держать ее в каком-нибудь тайном убежище в Амстердаме. Либо бежать из Амстердама в глубь страны, взяв ее в заложницы. Все казалось возможным, а чем располагали мы? Лишь указанием Каат Лауренс на то, что название корабля — «Чайка».

После вечернего визита в «Веселый Ганс» и знаменательной встречи с вихрем я, как и было договорено, сразу же разыскал Иеремию Катона и представил ему подробный отчет о произошедшем. Инспектор немедленно отправил своих людей на поиски упомянутой «Чайки». И те вернулись не с пустыми руками. То, что им удалось выяснить, звучало по меньшей мере любопытно. В порту Амстердама на якоре стояли четыре корабля под таким названием, но только один из них по величине подходил для осуществления планов жерардистов.

Владельцем его был некий Исбрант Винкельхаак, торговец тканями, коммерсант скорее мелкого пошиба, слишком мелкого, чтобы содержать такую громадину, как «Чайка». Мы наведались в его дом, расположенный неподалеку от обиталища ван Зельдена на Кловенирсбургвааль, однако хозяина не застали, ибо он отбыл в неизвестном направлении, причем настолько поспешно и нежданно, что даже его дражайшая супруга не могла сказать по этому поводу ничего определенного. И в довершение всего Исбрант Винкельхаак отдал приказ команде стоявшей на рейде у Текселя «Чайки» готовить судно к отплытию. Срочно собрали матросов, к Текселю из Амстердама устремились парусные лихтеры с запасами провианта пресной воды для «Чайки». Все это веским доказательством служить не могло, однако настораживало, посему казалось нам зацепкой.

Иеремия Катон размышлял:

— Фредрик де Гааль в свое время доставил в Амстердам на борту корабля запасы дьявольской синей краски. Вполне логично, что теперь, когда у заговорщиков земля под ногами горит, он попытается погрузить эти запасы тоже на борт корабля, с тем чтобы переправить их в другое место. Возможно, запасы краски уже успели погрузить на корабль. В последний раз «Чайка» выходила в море четыре года назад. Возникает вопрос, как столь незаметный купчишка, как Винкельхаак, вообще может позволить себе держать «Чайку» на приколе? Ведь такой корабль должен приносить прибыль! Вероятно, «Чайка» выполняет роль плавучего склада заговорщиков.

В минувшую ночь инспектору Катону, да и мне, с трудом удалось выкроить пару часов для сна — мы спешно сколачивали группу для предстоящей операции. Это были лучшие мушкетеры из числа амстердамских охранных отрядов. Кроме того, я вновь обратился за помощью к Роберту Корсу, а вдобавок поднял среди ночи моих старых приятелей Хенка Роверса и Яна Поола. Оба прекрасно вписывались в нашу группу людей надежных, бесстрашных и успевших на своем веку побывать в переделках. И вот, наутро покинув амстердамский порт, три лихтера доставляли наш отряд на Тексель, где стояли на якоре к отплытию крупные корабли, чье водоизмещение не позволяло войти в прибрежное мелководье у Амстердама.

Буря за ночь улеглась, но когда мы выходили, задувал довольно крепкий ветер, и море покрывала мелкая зыбь. Сейчас же ветер утих, и наша крохотная флотилия никак не могла подобраться к острову Тексель, словно высшие силы вдруг не захотели этого.

Неясные очертания никак не желали обретать четкость. Я обратился к стоявшему рядом со мной Хенку Роверсу, который вместе с Яном Поолом глазел на муки «сухопутных крыс», бессильно повисших на перилах. Судя по всему, эти несчастные были уже не в силах и выблеваться толком.

— Скажи-ка, старина Хенк, отчего это островок не торопится показаться?

Старый морской волк, прищурившись, стал вглядываться во мглу.

— Все дело в чертовом тумане, как мне сдается. Похоже, он заволок весь Тексель. Одному дьяволу известно, откуда его принесло, да вдобавок за считанные минуты.

— Это уж точно, что дьяволу, — пробормотал я.

— При чем тут дьявол? — взъерепенился Ян Поол. — Ерунда это все, — буркнул он, странно скривив в улыбке свою опаленную порохом физиономию. — Не слушайте вы Хенка, господин Зюйтхоф. Он вам сорок бочек арестантов наболтает. Сейчас межсезонье. В такое время туман завсегда наволакивает на Зейдер-Зе. Так что ничего страшного и необычного. И вот что я вам посоветую. Пусть лучше все разыгрывают слабаков, неумех, словом, сухопутных крыс. Это только на пользу нам выйдет!

— То есть как? — не сообразил я.

— Вы нацелились на «Чайку», так? Так. Вот пусть там и подумают, что мы слабаки, дурачки и вообще моря в глаза не видели. Стоит им взглянуть, как эти травят в море и они расслабятся. Вот тогда мы их тепленькими и возьмем.

Я невольно восхитился изобретательностью Поола и тут же сообщил обо всем инспектору Катону, а тот, в свою очередь, Хендриксу, владельцу нашего скромного парусника. Хендрикс сигнализировал остальным, чтобы те приблизились к «Чайке» на дистанцию слышимости. А Катон тем временем распорядился прекратить травить, когда они ближе подойдут к «Чайке». Оставалось лишь уповать, что все так и будет.

— Вон там, глядите! — вскричал я. — Что это? Очертания! Уж не «Чайка» ли?

— Может, и она, — ответил Поол. — А может, и нет.

Я подбежал к стоявшему у штурвала Хендриксу.

— Уже заметил, — довольно равнодушно отозвался владелец и капитан нашего парусника. — Скоро увидите и остальные суда на рейде.

— Так это, выходит, не «Чайка»? — разочарованно протянул я.

Хендрикс мельком взглянул на пестрые буи, плясавшие на волнах. Таких полно на отрезке от Амстердама до Текселя — чтобы корабли не садились на мель.

— Нет, господин, нам понадобится еще с полчаса, если только туман не рассеется. Вы что же, думаете, что здесь, на рейде у Текселя, одна только ваша «Чайка»?

Я ничего по этому поводу не думал и, честно говоря, не хотел думать. Охваченный волнением, я вернулся к Поолу и Роверсу и стал вглядываться в выплывавший из мглы темный силуэт огромного торгового корабля по левому борту. Из тумана выныривали и другие суда, тут же исчезая в белесой пелене. Все было в полном соответствии с предсказаниями Хендрикса. А тот, стоя у штурвала, как ни чем не бывало держался избранного курса, словно мог видеть сквозь серовато-белую мглу.

Мое возбуждение первых минут постепенно сменялось спокойствием, если не равнодушием — сказывалось вынужденное безделье. Туман сгущался, очертания судов были едва различимы. Внезапно я ощутил дуновение одиночества и пустоты, столь характерное для моря, хорошо знакомое настоящим морякам, таким как Хенк Ровере и Ян Поол, не раз испытавшим это чувство в долгих рейсах.

— Прямо по курсу корабль! — негромко, но явственно уже во второй раз объявил стоявший рядом с Хендриксом матрос.

Наш парусник не сворачивал, а, напротив, шел прямо на темневший в тумане силуэт. Я заметил, как Иеремия Катон подошел к матросам и что-то сказал им. Висевшие на перилах, оторвавшись от них, выпрямились и всем своим видом показывали, что им морская болезнь нипочем. Мушкетеры, взявшись за шомпола, стали вгонять в стволы заряды. Так же все выглядело и на двух других парусниках, колыхавшихся на волнах неподалеку от нас. Подойдя к нам, Катон сказал:

— Мы каждую минуту можем выйти прямо на «Чайку». Действовать, как было договорено. Сначала на борт «Чайки» высаживаются люди Роберта Корса, потому что присутствие мушкетеров насторожило бы заговорщиков. Задача этого авангарда как можно дольше сдерживать противника до подхода наших основных сил — мушкетеров. И нам в эти первые минуты остается лишь уповать на фортуну. Пока что она благоволит к нам — погода, как видите, на нашей стороне. В тумане заговорщики не так скоро заметят, с кем имеют дело.

Силуэт судна все увеличивался, и вот уже наши парусники показались в сравнении с ним просто лодчонками. Впрочем, нас это не смущало, поскольку речь шла не о морской баталии, а об абордаже. Катон подумал было заручиться подкреплением в виде двух военных кораблей. На тот случай, если вдруг с борта «Чайки» заговорщики надумали бы открыть огонь, эти военные корабли разнесли бы ее в щепки. Но от этого плана пришлось отказаться, чтобы не ставить под угрозу жизни невинных людей, и в первую очередь заложников, которых заговорщики вполне могли взять на борт. К тому же вовсе не было гарантии, что на борту «Чайки» на самом деле есть орудия — в конце концов, это было обычное торговое судно. Таким образом, было принято решение о рукопашной схватке, иными словами, все зависело теперь от того, на чьей стороне окажется численный перевес.