Подмигивающий дядечка спустился за Вероникой в метро и проводил до дверей офиса, двигаясь метров на пять сзади.

«Ну что ж, — подумала Ника, заходя в здание, где располагалась фирма, в которой она работала, и предъявляя пропуск охраннику у дверей. — По крайней мере, сюда ты не войдешь! Вот и постой на улице!»

На ее рабочем месте, за ее компьютером сидела незнакомая девушка и, весело щелкая по клавиатуре, набирала текст какого-то документа.

«Кто бы сомневался!» — почему-то расстроилась она, хотя понимала, что так и будет.

Ника пошла к начальству. В приемной ее встретила секретарша Юля.

— О, Вероника Андреевна! С выздоровлением! — очень фальшиво обрадовалась Юлечка.

— Здравствуй, Юля. У себя?

— Да, сейчас доложу. — И она, торопясь избавиться от неловкой ситуации, поспешила оповестить начальство: — Владлен Николаевич, к вам Былинская.

— Пусть заходит.

Ника кивнула Юлечке и вошла в ультрасовременный кабинет начальника, выдержанный в модном стиле хай-тек.

— Здравствуйте, Владлен Николаевич.

— Здравствуй, здравствуй, Вероника!

Он поднялся с кресла, вышел из-за стола и пошел навстречу, изображая радушного хозяина.

— Как ты себя чувствуешь? Оправилась после аварии?

Подошел, пожал ей руку и, слегка повернув, направил к креслу, стоявшему в углу в паре с другим таким же, возле маленького, так называемого чайного столика. Ника послушно села.

— Тут, понимаешь, такое дело… — начал он, усаживаясь в кресло напротив.

— Я понимаю, Владлен Николаевич, меня долго не было, вы взяли на мое место другого человека. Как она, кстати, справляется?

— Да, да, справляется, — торопливо ответил он, слегка поерзав и даже, как ей показалось, немного покраснев.

«Понятно. Значит, еще и немного амурных дел. Или много, амурных-то?»

— Ты не беспокойся, подыщем тебе место в филиале, конечно, оплатим больничный, мы же не шараш-монтаж какой!

— Не беспокойтесь, я понимаю. Я бы хотела получить расчет, и как можно быстрее.

Он сразу повеселел, взбодрился, ясное дело: кому приятно увольнять работников, да еще первоклассных, и заменять их малоизученным объектом страсти.

— Конечно, прямо сейчас все и оформим. Тебе полагается зарплата за февраль, ты не успела получить, еще два года подряд не брала отпуск, значит, отпускные и больничный — набегает приличная сумма. И еще… — уже совсем приободрившись, решил порадовать ее начальник, — коллектив скинулся тебе на материальную помощь, так сказать. Мы же понимаем: после такой страшной аварии тебе отдохнуть надо, прийти в себя!

Он внимательно ее рассматривал, ожидая, видимо, что она откажется.

«Нет, дорогой, ты не Евгений Александрович, и с тебя я все твои отступные возьму!»

Ей почему-то стало весело — не каждый день приходится выступать в роли ведущей актрисы, да еще на своем собственном спектакле.

— Большое спасибо! Деньги мне очень нужны. Можно прямо сейчас оформить и получить?

— Конечно, конечно, — ответил он и, резво поднявшись, подошел к столу.

Приказец «неожиданно» обнаружился у него на рабочем столе, уже подписанный, в него осталось только поставить число.

— Пиши заявление. — Он сверился с календарем, назвал дату, которую надо указать, и протянул ручку и бумагу.

Даже не присев, наклонившись над столом, она написала заявление и передала ему. Он прочитал, кивнул и, посмотрев на Нику, вдруг признался:

— Мне ужасно не хочется тебя терять, ты классный специалист, но сложилось так, как сложилось. Может, ты пока поработаешь у моего друга или в филиале, а потом я тебя назад заберу, на большую зарплату?

— Вот потом и посмотрим.

— Договорились.

Минут сорок Ника побродила по офису, приняла ахи и охи по поводу аварии и поздравления с выздоровлением, выслушала сплетни, узнав ненужные ей подробности бурного романа начальника с новым главным менеджером, назначенной на ее место. И получив расчет в кассе, с легким сердцем покинула контору, прихватив с бывшего рабочего стола разные личные мелочи, которые держала в офисе.

Сумма, полученная и пересчитанная, приятно поразила Нику, она оказалась раза в три больше того, что она ожидала.

«Вот и хорошо! Мне деньги очень кстати!»

Соглядатай, ожидавший ее на улице, слегка замерз, уже не подмигивал и явно злился, а чай, не лето и даже не месяц май, и не город Ашхабад, а Москва стылая. Ей даже на мгновение показалось, что он сейчас подойдет и отчитает за то, что она слишком долго задержалась. Но он не подошел, и они двинулись к метро в установившемся уже порядке — Вероника впереди, он метров на пять сзади.

Он провожал ее весь день — телепался за ней в магазин, проводил до дверей Милкиной работы, куда она зашла по пути, чтобы договориться встретиться завтра в кафе, поболтать и поесть вкусных десертов, от Милки в метро, от метро до дома.

Вечером, переделав все дела по дому и измучившись от того, что не может ни читать, ни смотреть телевизор, не переставая думая о ситуации, в которую попала, Ника то и дело выглядывала в окно и рассматривала стоящую у подъезда машину.

— А чего ты ждала? Что они исчезнут? — разозлилась на себя она.

От размышлений о возможных чудесах телепортации ее оторвал телефонный звонок.

— Добрый вечер, Вероника Андреевна, — поздоровался культурный Михаил Иванович.

— Кому как, — ответила Ника. Почему-то ей все время хотелось ему дерзить.

— Я вижу, что вы не поняли всю серьезность вашего положения! Из отведенных вам трех дней за сегодняшний вы не сделали ничего для решения нашей проблемы. Я понимаю, что вам надо было пойти на работу и получить расчет, но, девочка моя, вопрос сейчас стоит не о деньгах, а о вашей жизни. И если вы этого так и не поняли, то я прямо сейчас отдам приказ, и те двое, что сидят в машине, поднимутся в квартиру и немного с вами «пообщаются». Тесно пообщаются. Оба. Вам понятно?

— Да! Вы не вернули мне мою книжку! — У нее навернулись слезы на глаза от злости и обиды.

— Завтра утром вы ее получите, а сейчас шевелитесь, думайте, что делать!

На сей раз она аккуратно положила трубку на аппарат и присела на стоящий возле телефонного столика пуфик.

«Мне нужна помощь! К дедушке ехать нельзя, они за мной следят. Пока никто не знает о его существовании и о доме, это мой козырь! Но отсидеться не удастся даже там, рано или поздно они меня найдут. Что же делать?» Она решительно встала и пошла в кухню.

— Выпить чаю для начала! — подбодрила она себя.

И, занявшись простыми делами, заваривая чай, накрывая на стол, постаралась взять себя в руки и, не поддаваясь панике, рассуждать здраво, ну, хоть как-то рассуждать!

«Лучшая защита — нападение! Нападение на кого, Никуша, на что? Ты даже не знаешь, кто они, кто этот Михаил Иванович. Значит, надо узнать, кто он такой!»

Она вздохнула своим нелегким и не самым продуктивным думам и неизбежности следующего из них вывода.

— Мне все-таки придется найти эти чертовы документы и слитки!

Хорошо сказать: «найти»!

Как?!

Она не агент 007 и даже не «менты» из известного сериала, у нее и знакомых таких нет.

Ну, не в милицию же идти, ей-богу!

«А почему нет? Надо пойти, написать заявление, объяснить, что у меня тут происходит черт-те что!»

Она опять тяжело вздохнула, вконец раздосадованная собственной тупостью.

«Видать, ты хорошо головкой-то об асфальт приложилась! Какая милиция?! Этот дядька вполне может оказаться сам из органов или еще чего похуже, ведь каким-то образом он узнал о документах и слитках. Очень, кстати, интересно, как он о них узнал! Но сейчас это не имеет значения, главное, к кому можно обратиться за помощью?»

И тут она вспомнила!

Вспомнила и аж подскочила от осенившего прозрения, перевернув на себя кружку с остатками чая.

«Слава тебе, Господи! Надоумил девку глупую!»


Года два назад у Милкиного брата Костика произошли какие-то очень крупные неприятности.

Костик был лет на десять старше Милки и имел свой серьезный и солидный бизнес — какое-то производство, не то комбайны, не то сенокосилки, что-то связанное с сельским хозяйством и еще чем-то. Бог его знает, Ника не интересовалась никогда — ну, богатый и богатый, ну, очень богатый, и Бог тебе в помощь!

Костик содержал всю семью, и содержал очень нехило, если учесть, что семья та большая — жена, двое детей, Милка, их мама, папа, две тетки, бабушка, сестра бабушки. И эдакая орава уютно и комфортно сидела у него на шее.

Милка лихо рассекала по Москве на «тойоте» последней модели, скакала с одной работы на другую в поисках себя и своего самовыражения, периодически отдыхая от этих поисков себя в «творчестве» на всяких экзотических курортах. Она неоднократно и весьма подробно рассказывала Веронике о жизни всей остальной семьи, не менее бестолковой и иждивенческой, но Ника не слушала, пропуская эти сведения мимо, ей было неинтересно почему-то.

Так вот, у этого самого Костика, кормильца и поильца всей семьи, случились очень большие неприятности. Что за неприятности, Ника тоже не помнила и не знала толком. Единственное, что она запомнила из той истории, это то, что ему помогли выпутаться из проблемы какие-то лихие профессионалы, очень серьезные и солидные дядечки. Что-то типа частного агентства, но о-о-очень высокого уровня.

Вот как-то так.

И про лихих «спасателей» запомнила-то потому, что Костик на радостях устроил пир горой в дорогущем ресторане, куда пригласил кучу народа, в том числе и любимую сестру Милку, которая потащила с собой Нику.

Ника не хотела идти, упиралась, но Милка ныла, что там все неинтересные, деловые соберутся, а они хоть оторвутся вдвоем. Отрываться Милка вполне умела и одна, но в этот раз ей всенепременно понадобилась компания, черт ее знает, то ли из прихоти, то ли из вредности характера.