Он открыл для нее рай, в котором живут влюбленные, рай в котором жили отец и мать Минеллы.

Когда граф отстранился, она воскликнула, задыхаясь от счастья:

— Я люблю вас! Я люблю вас! Но я не знала этого, пока вы не поцеловали меня!

— И я люблю тебя! — сказал граф. — Я полюбил тебя, моя дорогая, в то же мгновение, когда ты впервые вошла в комнату, и я подумал, что никогда не видел такого изящества и совершенства!

— Вы действительно меня любите?

— Я люблю тебя сильнее, чем можно выразить словами!

Он вновь принялся целовать ее, неистово, отчаянно, словно боялся потерять.

Минелле уже не было страшно.

Она знала только, что он чем-то похож на ее отца и радовалась, потому что встретила мужчину, о котором мечтала, о встрече с которым просила в молитвах.

Внезапно они оба поняли, что двигатели уже работают, и корабль движется из гавани Саутгемптона в открытое море.

Граф сел в одно из кресел, усадил Минеллу рядом с собой и вновь обнял ее так крепко, словно боялся, что она исчезнет.

Он долго смотрел на нее, а потом спросил:

— Как ты могла решиться на такой возмутительный и опасный поступок?

— Я приехала к Конни просить помощи, потому что мне была нужна работа, — сказала Минепла.

Увидев, что граф не понимает, она спросила:

— Разве вы не знаете, что папенька умер?

— Мне говорили в клубе, но в газетах ничего не было о его смерти.

— Наверное, я должна была поместить сообщение в «Тайме» или в «Морнинг пост», — сказала Минелла, — но у меня не было денег.

— Не было денег?

— Папенька оставил очень много долгов, и до сих пор еще не все оплачены.

— Но почему ты поехала именно к Конни?

— Конни не знала, что папенька умер, — объяснила Минелла. — Она написала ему письмо, в котором благодарила его за то, что он устроил ее в «Гейети»и выражала надежду, что однажды сумеет оказать ему ответную услугу.

В глазах графа мелькнуло понимание, но Минелла не заметила этого и продолжала:

— У меня был единственный выбор — поехать в Бат к моей тетушке леди Бантон, но она очень старая и неприятная женщина. Я знала, что с ней я не уживусь.

— Так что ты прямо из деревни направилась в Лондон! — сказал граф так, будто хотел убедиться, что она не сделала еще какой-нибудь глупости.

— Я приехала в пятницу, — сказала Минелла, — а тут как раз пришли Герти и Нелли и сказали, что Кэти заболела.

— Так вот как все произошло!

— Ну да, и они предложили, чтобы я заменила Кэти.

— Сумасшедшая мысль! — воскликнул граф.

— Не понимаю, почему вы так говорите, — сказала Минелла. — Конни предупредила, что я никому не должна говорить, что я дочь лорда Хейвуда, потому что хористки для леди — неподходящее общество. Но я знала, что замок будет такой же, как те, в которых папенька имел обыкновение гостить, и мне хотелось на него посмотреть.

— Твой отец бывал у меня, — сказал граф. — И он был одним из самых хороших и веселых гостей, которых я когда-либо видел! . — Я благодарна вам за эти слова, — сказала Минелла. — И вы, наверное поймете, если я скажу, что, быть может, это папенька… привел меня к вам.

Она говорила немного смущенно, и граф притянул ее к себе и поцеловал в лоб.

— Я уверен в этом, — сказал он. — В то же время твоя мать никогда бы не позволила тебе так рисковать.

Минелла улыбнулась.

— Точно так же думала и я. Но когда вы попросили меня поехать с вами в Каир, я будто наяву услышала, как папенька говорит: «Никогда не бойся барьера!»

Потом, словно вспомнив, с чего все началось. Минелла тихо сказала:

— Я люблю вас… Но я знаю, что маменька не одобрила бы меня, если бы я приняла ваше предложение…

— Разумеется, нет! — твердо сказал граф. — Мое сокровище, я хочу задать тебе один вопрос.

С этими словами он взял Минеллу за подбородок и повернул ее лицо к себе.

Он посмотрел на нее долгим взглядом и спросил:

— Если я дам своей жене развод, о котором она просит, ты выйдешь за меня замуж?

Глаза Минеллы вспыхнули, все лицо ее озарилось, и это сияние заранее сказало графу, каким будет ответ.

Потом она нерешительно пробормотала:

— Вы совершенно уверены, что действительно хотите видеть меня своей женой, а не… тем, что вы предлагали недавно?

— Если я предложил это, то виновата в том только ты, — сказал граф. — Как я уже говорил, я полюбил тебя с первого взгляда, и с каждой минутой моя любовь становилась сильнее. Но, моя любимая, я не думал, что для меня возможно взять в жены актрису, и к тому же ты достаточно умна, чтобы понимать: я отчаянно боялся ошибиться еще раз.

— Возможно, это было бы… ошибкой жениться на мне?

Граф улыбнулся.

— Я боролся со своей любовью к тебе, — сказал он. — Но все мое существо говорило мне, что ты чиста и непорочна, как ангел, и совсем не такая, какой притворялась.

— А теперь?

— Теперь я знаю, что ты именно та женщина, которую я искал всю свою жизнь, но лишь для того, чтобы пережить разочарование и предательский обман.

Его голос внезапно пресекся, и Минелла порывисто воскликнула:

— О, пожалуйста, не надо так говорить! Клянусь, я никогда не обману вас и не причиню вам зла! На самом деле я… хочу оберегать вас.

Граф улыбнулся, и, приблизив губы к ее губам, проговорил:

— Я сам хотел бы тебя оберегать!

— Наверное, любовь заставляет каждого стремиться защищать любимого человека, оберегать его от ран духовных и ран телесных.

— О Боже, как я люблю тебя!

Он начал целовать ее снова, его поцелуи были неистовыми, страстными, и Минелла почувствовала, что уже не в состоянии думать. Она знала лишь, что сияние, исходящее от них обоих, становится все ярче и ярче.

Они стали частью друг друга, и ничто, даже таинство брака, не могло сблизить их еще больше.

Прошло много времени, пока граф наконец не сказал:

— Моя любимая, ты устала, и тебе нужно лечь спать.

Минелла вопросительно взглянула на него, и он добавил:

— Ты знаешь, что я не сделаю ничего, что могло бы тебя опечалить, и хотя это будет очень нелегко, мы подождем, пока я не стану свободен, и не смогу взять тебя в жены. До того времени мы не будем жить как супруги, как бы мне этого ни хотелось.

Минелла счастливо вздохнула и спрятала лицо у него на груди, а граф проговорил, словно размышляя вслух;

— Будет очень неловко просить у капитана еще каюту, притом что он уже сказал нам, что корабль переполнен. Однако я могу весьма удобно устроиться здесь на кресле, а утром войду в нашу комнату до того, как придет Хайс.

Минелла посмотрела на привинченные к попу кресла и поняла, что их нельзя даже составить вместе, чтобы граф мог вытянуть ноги.

Она нерешительно произнесла:

— У меня появилась мысль… Но, боюсь, она может тебя шокировать. Граф улыбнулся.

— Не думаю, что ты чем-то можешь меня шокировать, моя любимая, однако я слушаю.

— Одним словом, папенька однажды рассказывал мне об одном довольно странном шведском обычае, который у них называется «связка». Когда очень холодно, двое могут лечь вместе в одну кровать, чтобы было теплее… но им нельзя… касаться друг друга.

— Ты предлагаешь и нам так сделать?

— Предположим, — так же нерешительно продолжала Минелла, — я лягу в постель… а вы ляжете поверх одеяла и накроетесь вторым… Ведь тут, наверное, есть еще одеяла?

Минелла зарделась и на мгновение замолчала.

— Возможно, — сказала она, поколебавшись, — вы сочтете нескромным такое предложение… Но я не хочу, чтобы вам было неудобно.

— Я обожаю тебя, — тихо сказал граф, — и люблю тебя еще больше да то, что ты такая практичная и думаешь обо мне.

Пока она умоляюще смотрела на него, ища в его лице признаки осуждения, губы графа нашли ее губы, и когда он поцеловал ее, она забыла обо всем на свете, кроме того сладостного чувства, которое пробуждали в ней его поцелуи.

Потом он отстранился, поднял Минеллу на ноги и сказал:

— Я готов целовать тебя всю ночь, но хочу, чтобы утром ты выглядела красивой и свежей, чтобы каждый мужчина на корабле завидовал мне.

— Я никогда не бывала в обществе, где столько мужчин!

Они шли к двери, но при этих словах граф остановился и снова обнял Минеллу за талию.

— Предупреждаю тебя, — сказал он, — что я буду отчаянно, дико ревнив, и если ты станешь заглядываться на другого мужчину, я запрещу тебе выходить из каюты до самого Египта. А потом отвезу тебя домой и запру в подземелье замка, и ты будешь сидеть в темнице, пока мы не поженимся!

Минелла рассмеялась счастливым смехом.

— Вам не нужно тревожиться, — сказала она. — Пока я не встретила вас, я была уверена, что в мире нет другого мужчины, столь же привлекательного, как мой папенька, а теперь я знаю, что никто не может быть таким замечательным, как вы и так… волновать сердце.

Перед последними словами она сделала небольшую паузу и залилась очаровательным румянцем.

Граф повел ее в спальню и, посмотрев на кровать, убедился, что она удобна и достаточно широка, чтобы два человека могли улечься рядом, и при этом между ними оставалось бы расстояние.

Нашлось и ватное одеяло, поскольку Хайс, как и рассчитывала Минелла, сделал все, чтобы хозяевам было как можно удобнее, а также два белых пушистых пледа, аккуратно уложенные в один из встроенных в стену шкафчиков.

Взглянув на них, Минелла улыбнулась.

— Вот видите, я была права! — сказала она.

— Я вижу только, что буду спать со всеми удобствами, — ответил граф и поцеловал ее снова.

Потом он взял с кровати свою пижаму и пошел в гостиную.

— Позови меня, когда ляжешь в кровать, — сказал он по дороге. — Не хочешь, чтобы я помог тебе расстегнуть платье?

— Я… справлюсь сама, — ответила Минелла. Она стояла и смотрела, как он идет к двери, а когда граф был уже у порога, сказала:

— Обещайте мне, что вы… не будете шокированы, если я предложу… Возможно, было бы лучше, если бы я… ночевала в гостиной, потому что я… меньше вас и могла бы… свернуться калачиком.