Шампанское и омары никогда не были такими вкусными.

Он должен был уходить. В этой компании Верити вряд ли попадет в беду, разве что в нее случайно попадет крикетный мячик. Но отчего-то он медлил. Смотрел, впитывал, наслаждался, точно вор. Зная, что тем самым причиняет себе только худшую боль.

Ему никогда не приходило в голову, что он когда-либо захочет иметь собственную семью. Не просто наследника, но детей, сыновей — и дочерей, — с которыми он делил бы летние дни и крикетные матчи в Грин-парке и поглощал бы сливовый пудинг, отгоняя парочку прожорливых спаниелей.

В первый раз в жизни до него дошло, что его никогда не беспокоила роль Фредди как наследника. Ему просто не нравилось, что его рассматривают всего лишь как запасной вариант. Нужно поговорить с Ричардом. Объяснить свое решение… Решение? Он изумленно понял, что уже сделал выбор. Что сделал его, наблюдая за Верити и этими ребятами. Она принадлежит ему. Она доверяет ему, любит его.

* * *

Завернув за угол, откуда уже виден был дом, он моргнул. На дорожке стоял экипаж Ричарда, и слуга загружал в него багаж. Черт! Куда это он направляется именно тогда, когда так нужен ему?

Макс ускорил шаг и добрался до ступеней как раз тогда, когда Ричард, хромая, вышел из дверей, натягивая на себя дорожное пальто.

— Куда к дьяволу…

Ричард прервал его:

— В Блэкени. С меня хватит Лондона. — Он кивнул лакею: — Спасибо, Чарльз. Больше ничего не надо.

— Да, сэр.

Грум, державший лошадей, взглянул на Ричарда.

— Пейн, выводи их, пожалуйста, — сказал ему Ричард и повернулся к Максу.

— Мне нужно с тобой поговорить, — произнес Макс. Разговаривать на улице было не слишком удобно, но нужда заставляла.

— Гм. Вижу, — буркнул Ричард. — Но все по очереди. Я уезжаю в Блэкени, потому что считаю, что тебе и Верити нужно время, чтобы разобраться друг с другом и с вашим браком. Прости, если я перехожу границы, старина, но так оно и есть.

— Только… только вот… — Макс ослабил душивший его галстук, — э-э… С чем, по-твоему, нужно разобраться?

Ричард застонал:

— Макс, ты болван! Тебе что, по буквам произнести? Я хочу стать дядей! Это тебе понятно?

Макс выдохнул потрясенно:

— Дядей?

Ричард смущенно усмехнулся:

— Ну да. И крестным отцом. И если ты позовешь кого-то другого, я тебя прокляну!

— А не… не графом? — В ту же секунду, когда слова слетели с его губ, Макс понял, что совершил ошибку.

— Графом? Каким чертом я могу стать… — Ричард замолчал, его глаза сузились от внезапного подозрения. — Дьявол, Макс! Так вот из-за чего все это! Неужели мама… — Он яростно выругался. — Да, она так и сделала! И ты провел Верити через ад и сам пошел туда же из-за моих предполагаемых ожиданий? Ты идиот!

Макс зажмурился, вспоминая слова матери. Он пришел и сел рядом с ней, чтобы попрощаться, чтобы попытаться примириться с ней. Но она могла думать только об одном: о будущем Ричарда. О жизни его брата, которая рухнула, как она твердила, из-за его, безответственного характера, потому что он побудил Ричарда оседлать эту окаянную лошадь.

— Макс… — Ричард говорил очень тихо. — Она была не права. Не права, когда стыдила тебя. Не права, когда потребовала от тебя такое. Великий боже, меня могли так же легко искалечить или убить в Пиренеях, если бы я вступил в армию! Я никогда не был так удачлив, как ты. Я залез на эту дьявольскую лошадь. Потому что захотел. Это был мой выбор. Мое решение. Все, что ты мне должен, — это куча сопливых ребятишек, похожих на тебя. Или лучше на Верити. Она красивее.

Макс испустил глубокий вздох:

— Я сам пришел к такому заключению. Это было то, что я хотел тебе сообщить.

Губы Ричарда слегка искривились.

— Ясно. Что ж, я не сказал этого вовремя, так скажу теперь: поздравляю тебя с женитьбой, братишка. Я поехал. Наслаждайтесь своим медовым месяцем.

Глядя, как удаляется Ричард, Макс вновь и вновь повторял про себя его бодрое напутствие: «Наслаждайтесь своим медовым месяцем». Сперва надо уговорить молодую жену. Но прежде чем сделает это, он должен сообщить ей о ее наследстве.

Глава 15

− Почему вы мне не сказали?

Верити силилась понять, о чем говорит Макс. Ее бабушка изменила свое завещание. Дважды. Ее лишили наследства из-за того, что Фарингдоны солгали. Теперь все обрело смысл. Неудивительно, что они не отпускали ее и заставили сменить имя. Он прокашлялся.

— Адвокаты приходили ко мне в Блэкени. Ты их не видела. Это было после нашей…

— Понимаю, — ответила она. В конце концов, он и не обязан был ей говорить. В вопросах денег у нее не было слова, не было прав, за исключением тех, которые даровал бы ей муж.

— Нет. Ты не понимаешь! — резко возразил он. — Ты была слишком расстроена после того, что произошло между нами.

— И что вы обнаружили, милорд?

— Я встретился с твоим дядей и кузеном. Я предложил договориться на пятнадцати тысячах и драгоценностях.

Она поставила чашку с чаем на стол, стараясь совладать с руками.

— Пят-пятнадцать тысяч, сэр? Но зачем?

— Зачем? — Янтарные глаза сузились.

— Да. Зачем? Разве вы нуждаетесь в деньгах, милорд? Это в какой-то мере компенсация за нежеланный брак?

— Нет, Верити. Я не нуждаюсь в деньгах. Но ты нуждаешься. Я хочу дать тебе что-то, что было бы безоговорочно твоим. А не моим.

Не моим.

Сердце ее сжалось. Она беспощадно напомнила себе, что он не хотел жениться на ней, и совершенно понятно, что он ухватился за возможность обеспечить свою жену, не тратя собственного состояния.

— Значит, вы уладите с адвокатами вопрос о… как это называется, раздельное проживание?

На мгновение между ними повисла пронзительная тишина. Единственное, что жило в комнате, был маятник каминных часов, без устали напоминавший Максу, что уже слишком поздно.

Он склонил голову.

— Именно так это называется, мадам.

— Благодарю вас, сэр. Я очень признательна. Когда мне уехать, как вы считаете, милорд?

— Нет. Я не отпущу тебя. К дьяволу, Верити! Ты говорила мне, что любишь меня! Ты думаешь, я вот так и позволю тебе уйти? — Он рванул к ней, намереваясь заключить ее в объятия.

Нужно что-то придумать. Немедленно. Он не хочет ни к чему ее принуждать, но и отпустить ее не может. Не может!

— Мы должны еще раз это обсудить, — продолжал он. — Я несу… ответственность за тебя. Я должен быть совершенно уверен, что ты понимаешь, что делаешь. Ты останешься моей женой, — хрипло сказал он. — И как таковая ты будешь жить в одном из моих домов и, по крайней мере, формально останешься под моей защитой. И я не соглашусь на разделение до исхода шести месяцев. Таковы мои условия, мадам. Вы можете принять их или отвергнуть.

Ее глаза не отрывались от его лица.

— Макс… пожалуйста…

— Шесть месяцев, — повторил он.

Он поклонился и пошел прочь. Шесть месяцев. Он выиграл шесть месяцев, в течение которых должен вновь разжечь ее любовь.

Верити изо всех сил сохраняла спокойствие, пока дверь за ним не закрылась. Потом она услышала, как хлопнула парадная дверь, и поняла, что он ушел. И только тогда зарыдала.

Слова на странице приплясывали и кривлялись, словно в насмешку… Главнейшие признаки зачатия, из коих первый — отвращение к мясу… или сверхъестественный аппетит и рвота… желания странные и абсурдные…

Слова на странице танцевали в насмешку радости…

С трудом сосредоточившись, она продолжала читать… Признаки зачатия… кончики сосков выглядят краснее, чем обычно… Груди начинают набухать и тяжелеть, при этом становятся болезненно чувствительными. Вены на грудях видны более явственно, чем раньше…

Ко всему прочему у нее не было месячных истечений с тех пор, как она покинула дом Фарингдонов. Такая определенность заставила ее содрогнуться.

Ее осторожная рука легла на мягкую грудь. Неудивительно, что последнее время ей казалось, будто рубашка стала чересчур тесна. Неудивительно, что ее истечения так запаздывали. Они никогда не были особенно регулярными, но в этот раз запаздывали всерьез. В этот раз их вообще не будет.

Книга была старой, но Верити помнила, что ее мать в начале беременности постоянно тошнило. Она больше не могла игнорировать то, что сообщало ей ее тело.

Голос Клипстона вернул ее к действительности:

— Леди Арнсворт, миледи.

Верити в ужасе открыла рот, чтобы сказать, что ее нет дома, но…

Леди Арнсворт ворвалась как ураган. Еще удивительно, что ее светлость дала бедному Клипстону сколько-то времени, чтобы известить о ее приходе.

— Добрый день, мэм, — вежливо произнесла Верити, заталкивая книгу под диванную подушку.

Глаза леди Арнсворт пробуравили ее насквозь.

— Меня совершенно не касается, если вы собираетесь и дальше загрязнять свой разум вздорными романами. Пусть Макс вас контролирует. Я зашла просто спросить о вашем здоровье.

— Спасибо. — Она не стала распространяться на тему здоровья. Леди Арнсворт и так скоро узнает правду.

— Вы беременны? Это и есть причина ваших недомоганий?

Неожиданный вопрос заставил Верити растеряться и вспыхнуть.

— Я… я… — К черту! — Я не понимаю, как это может касаться вас, мадам! — отрезала она.

Леди Арнсворт раздулась от гнева:

— Меня не касается? Вы самонадеянная выскочка! Подумать только, как страдала моя сестра, когда умер ее старший сын! Зная, что теперь графство перейдет к Максу, что она не выполнила своего долга!

— Простите? — Верити уставилась в ее пошедшее пятнами лицо.

— Макс! У него никогда не было ни малейшего чувства ответственности! — горько воскликнула леди Арнсворт. — Какое безрассудство! Ричард никогда бы не сел на эту лошадь, если бы Макс его не побудил! А потом он упал! Моя сестра была в отчаянии!