Она не собиралась поддаваться на уловки трех школьниц и уволенного из лондонского дома дворецкого.

Не похоже, что Джек на ее стороне. Он принял предложение Фелисити послушать музыку с таким видом, будто концерт давали в одном из лучших салонов Лондона.

Но когда Миранда вошла в элегантный зал, у нее возникло ощущение, что она вернулась на девять лет назад, в свой короткий светский сезон. В канделябрах горели свечи, розы наполняли комнату пьянящим ароматом. Это были не скучные оранжерейные цветы, а одичавшие розы, буйно разросшиеся на запущенных землях Тислтон-Парка.

Их аромат создавал атмосферу соблазна. Как и хозяин дома.

– Что за чудо?! – воскликнул Джек тоном лондонского повесы.

Он прошелся по комнате, восхищаясь ее преображением, и, по-видимому, забыл о проклятии.

– Никакого чуда нет, просто мы немного убрались. И свежие цветы сделали свое дело, – объяснила Фелисити. – Это была идея мисс Портер.

Миранда поежилась.

– Да?

Уборка действительно была ее идеей. Но отнюдь не продуманная попытка толкнуть ее в объятия лорда Джона.

– Это всего лишь малая плата за ваше гостеприимство. Джек быстро взглянул на нее. Судя по его лицу, от него не укрылся двойной смысл ее слов.

Маленькая любезность за не слишком радушный прием.

Джек снова прошелся по комнате, разглядывая перемены, и внезапно остановился.

– У меня есть фортепьяно? – хитро спросил он, приподняв бровь. – Когда же я его приобрел?

– И довольно хорошее, – улыбнулась его шутке Талли. – Это отличная находка, гораздо лучше клубков пыли, которые мы обнаружили за софой.

Джек поклонился девушкам.

– Мне следовало бы задержать вас в своих владениях. Если бы дом оказался в вашем распоряжении недели две, вы обнаружили бы в нем множество сокровищ, а не только редкую коллекцию пыли.

Девочки рассмеялись, а Миранда задумалась о том, какие секреты они бы действительно открыли. Если такие, как она нашла в башне, то определенно лучше завтра убраться отсюда. Особенно для нее.

Потому что присутствие Джека лишает ее здравого смысла, и это гораздо страшнее наручников, пороха и пистолета.

Взглянув на этого все еще красивого мужчину с точеными чертами лица, Миранда решила, что он скорее похож на падшего ангела, чем на джентльмена. И с ангелами всякое случается.

Этот был переменчив, как ртуть: то грубый, то очаровательный, то суровый, то соблазнительный.

Какой из них был настоящим хозяином дома, Миранда не могла сказать.

Девочки, окружив Джека, наперебой рассказывали ему, как нашли фортепьяно, редкие вазы и другие безделушки, но он не обращал на них внимания. Поверх их голов он обшаривал взглядом комнату, пока не увидел мисс Портер.

Его пристальный взгляд влек ее, как огонек свечи – мотылька. Миранда вздрогнула и плотнее запахнула шаль.

«Одумайся, Миранда, – сказала она себе. – Вспомни пропавшую женщину. Ему отчаянно нужно золото».

Ее вдруг охватило сильное желание отвлечь его внимание.

– Талия, может быть, ты продемонстрируешь лорду Джону, каким ценным инструментом он обладает? Сыграй нам.

Талли кивнула и заторопилась к фортепьяно, горя желанием блеснуть игрой.

Все отвлеклись. Талли заиграла. Миранда прошлась по комнате, захваченная музыкой и волшебным преображением этого запущенного помещения.

Она остановилась перед старинной шахматной доской. Аккуратно расставленные фигуры ждали начала сражения.

Миранда не могла удержаться и взяла пешку. Доска напомнила ей бессчетные вечера, проведенные с отцом за шахматной доской. Он часто перемежал игру рассказами о тонкостях бизнеса и торговли.

К сожалению, Миранда слишком поздно поняла, что отец считал ее пешкой в собственной игре. Мать придерживалась того же мнения, хотя и не разбиралась в шахматах. Дочь была разменной фигурой в амбициозных устремлениях родителей.

Шальная мысль мелькнула у нее в голове: «Даже скромная пешка может выйти в короли».

– Простите меня за сегодняшнюю выходку, мисс Портер. – Тихий голос был полон такого искреннего и чистосердечного раскаяния, какого Миранда в жизни не слышала. – Мой поступок весьма прискорбен.

Миранда взглянула на Джека, все еще сжимая в руке пешку.

– Я уже забыла об этом.

– Едва ли, – ответил Джек и оглянулся, словно проверяя, не слушает ли кто их разговор. – Я вижу это по вашим глазам.

Миранда отвела взгляд и вздохнула:

– Теперь это забыто.

Это нужно забыть. Это слишком опасно, слишком бесконтрольно.

Незабываемо.

– Я не всегда такой осел…

Смерив Джека взглядом, Миранда в ответ лишь приподняла бровь.

Пожав плечами, он улыбнулся той улыбкой, что не раз выручала его в годы сумасбродной жизни в Лондоне.

– Вероятно, это тоже хорошо забыто. Миранда поставила пешку на доску.

– Вы прекрасно с ними справляетесь, – продолжал Джек, кивнув на девочек. – Их усилия сегодня почти незаметны.

– Не так хорошо, как хотелось бы, – ответила она.

Оба рассмеялись. И хотя ее решимость не поддаваться чарам была подобна прочной стене, Миранда почувствовала, как один кирпичик вывалился. Попытки восстановить ее не имели успеха. Джек Тремонт в очередной раз поколебал ее намерения.

– Вы поразили меня своим стратегическим умом, мисс Портер, – сказал он, двинув пешку в игру, и взглянул на Миранду, предлагая ответить.

– Вы заблуждаетесь, – возразила Миранда, делая ответный ход. Это сражение она не намерена проиграть.

– Думаю, вы прогнали бы французов из Испании быстрее, чем Веллингтон.

– Ну уж!

– Посмотрите, как вы преобразили эту комнату за один вечер.

– Я тут ничего не делала, – призналась Миранда, сосредоточась на шахматной доске и не желая поднимать на Джека глаз. – Это работа девочек.

– Да, – согласился он, двигая ладью. – Но не думаю, что они сами воспитали в себе самостоятельность. Такое качество в юных девушках обычно надо развивать. Или воспитывать примером.

Миранда всем нутром почувствовала подтекст в его словах, но не собиралась уступать. Ни в этом, ни в чем другом, что он старался выведать у нее.

– Вы не считаете самостоятельность естественной чертой характера?

Пожав плечами, Джек сделал следующий ход.

– А вы, лорд Джон, у кого вы научились… самостоятельности?

– У женщины, – мягко ответил он, взяв ферзя и двинув его вперед.

У женщины. Ну разумеется! Еще один воображаемый кирпич с треском упал к ногам Миранды, когда в ее крови вспыхнуло пламя ревности. Кто была эта женщина, что имела такое влияние на Джека?

Это та женщина, чей голос она слышала прошлой ночью?

На ее слух, особа в библиотеке было гораздо старше Джека, но Миранда сомневалась, что он из тех мужчин, что обращают внимание на условности. Особенно если дама игнорирует этикет, благопристойность и смело шагает по жизни.

Такая женщина не побежит прочь от секретов и тайн Тислтон-Парка, а станет настойчиво раскрывать их, не заботясь о том, какой опасностью они грозят.

Женщина, чей внутренний свет сияет, как маяк в небесах, и освещает самую темную ночь.

Миранда смотрела на Джека, внимательно изучавшего шахматную позицию. Он не только смутил ее чувства, вызывал искушение и страшил опасностью. Главное, он пробудил в ней страстное желание жить смело и отважно, что противоречило ее природе.

Позволить душе сиять сквозь правила и приличия, которые держали ее взаперти.

Снова ее сердце опасно взбунтовалось.

Что за польза следовать правилам этикета, если она никогда не жила полной жизнью?

Отчаявшись, Миранда взглянула на доску и увидела ход, который не заметила бы, если бы Джек не разбередил ей душу. Она отдернула пальцы от фигуры, которую собиралась двинуть, и решительно подставила под удар ферзя.

Глаза Джека расширились.

– Вы уверены?

– Абсолютно, – созналась Миранда.

Джек пошел, как она и предполагала, взяв ее ферзя и продвинувшись вперед, полагая, что загнал ее в угол.

– Шах!

Миранда изобразила удивление, потом расчетливо взялась за пешку, которую он не заметил.

– Мат!

Джек задумчиво смотрел на доску, словно не верил своим глазам, потом посмотрел на Миранду, будто видел ее впервые.

– Мисс Портер! Вы удивили меня… в очередной раз. Она не отважилась ответить, опасаясь, что с ее губ слетит какая-нибудь чепуха, рвущаяся из самых глубин торопливо стучащего сердца.

Пиппин, встав из кресла, подошла к доске оценить позицию.

– Виртуозный ход, мисс Портер. Я не знала, что вы играете.

– Играла в юности, – призналась Миранда. – Это было очень давно.

– Вы явно не утратили навыка, – сказал Джек, все еще глядя на доску. Дойдя до хода, где совершил промах, он кивнул и улыбнулся ей. – Какими еще секретами вы обладаете, мисс Портер?

Этот вопрос пронзил все ее существо, словно Джек пытался сорвать с нее одежду. Хуже того, прежде чем Миранда успела чопорным ответом поставить его на место, Талли опередила ее.

– Она прекрасно танцует, милорд, – сказала девочка. Это больше похоже на ложь.

Миранда скосила глаза на нахальную маленькую сваху:

– Я не танцую!

– Мисс Портер ужасно скромничает о своих достоинствах, – вступилась за сестру Фелисити. – Именно поэтому она прекрасная учительница этикета.

Миранда открыла рот, чтобы опровергнуть эти утверждения. Но сестер Лангли не пугала ее угроза за малейшую провинность целый месяц вязать салфетки для Общества сирот.

– Да, Джек, – отозвалась сидевшая у фортепьяно Талли, – месье Жюс, наш учитель танцев, однажды сказал, что талант мисс Портер достоин парижской Оперы.

Оперная танцовщица! Они сравнивают ее с танцовщицей?! Тогда почему бы ей не объявить, что с ней имели дело все светские щеголи, и тем самым положить конец попыткам девчонок толкнуть ее в объятия хозяина дома?

Джек улыбнулся:

– Какое совпадение! Я всегда обожал танцовщиц. – Он озорно подмигнул Фелисити и Талли. – Но есть одна проблема, мисс Лангли, – сказал он, почесав затылок, и оглядел комнату.