— Я сейчас, — Маша резко развернулась и помчалась в дамскую комнату. Скрывшись от этого будоражащего взгляда, она по привычке достала пудреницу, подправила макияж и ровно произнесла, глубоко вздохнув:

— Так, спокойно. Ты его не хочешь. Это вино. И долгое отсутствие секса. И усталость. Ты. Его. Не. Хочешь. Вот так, умница. А теперь соберись и, выпрямив спину, уверенным шагом возвращайся назад.

Антон выдержал пару минут и направился в сторону уборной. Зачем? Кто знает… Если даже он сам не понял, с чего вдруг сорвался с места и помчался, как идиот, за Машей. Темный коридор — отличное прикрытие. «Какого хрена я делаю?» — мелькнуло в хмельной голове, но ответ остался за кадром, поскольку открылась дверь и на пороге возникла та, ради которой он, как готовящий шалость ребенок, притаился в полумраке.

Шаг вперед, цепкое объятие, дурманящий аромат духов и, наконец, до одури сладкие губы. Мягкие, нежные, податливые… Не встречая сопротивления, его руки скользили по гладкой ткани платья.

«Вот тебе и спокойствие… О каком спокойствии может идти речь, если в темном коридоре прямо на выходе из… э… из дамской комнаты, тебя цапает мужчина, не давая шанса к отступлению, припечатывает к стене и несдержанно впивается своими губами в твои? А потом его руки сжимают твои ягодицы и прижимают так крепко…»

Дальше Маша уже не могла анализировать, ровно как и сопротивляться, и ее тело послушно выгнулось навстречу неожиданной ласке, а язычок жадно ворвался в его рот.

Мозг еще подавал Антону сигналы разойтись с миром, но какое там! Изящные руки, обвивающие сильные плечи, проворные пальчики, ныряющие в отворот рубашки… Пуговица, еще пуговица…

— Маша, — прорычал Антон прямо в ее губы, — если мы сейчас не остановимся, то я возьму тебя прямо здесь, в этом гребанном коридоре, на кафельной плитке…

В его взгляде плавился лед, сверкая темным серебром. Частое дыхание, дергающиеся желваки на мужественном лице; руки, впившиеся в Машины ягодицы мертвой хваткой. Он не хотел останавливаться, кто бы знал, как он не хотел прекращать это безумие!

Часто дыша, Маша положила ладонь ему на грудь и легонько оттолкнула.

— Антон, не здесь. То есть… Черт. Нам пора за Олегом.

— Наверное, вы правы, — снова пытаясь вернуть официальность в общение, поддержал он.

Кое-как приведя в порядок свою рубашку и душевное состояние, Антон взял Машу под локоть и вывел в зал. На самом деле только слепец не догадался бы, какие разряды летают между двумя этими людьми. А Лучано никогда не страдал слепотой.

— Антон Юрьевич, — уже встречал он за столиком, — я позволил себе упаковать ваш десерт в контейнер и подготовить счет. Смею предположить, вы захотите отведать лакомство в более уютной обстановке. И примите скромный подарок от заведения в честь вашего дня рождения — бутылочка вина, которое так пришлось по вкусу вам и вашей спутнице.

В очередной раз отметив собственный выбор ресторана, Антон вежливо поблагодарил администратора, прибавив к благодарности щедрые чаевые. Однако он не забыл ради приличия поинтересоваться:

— Мария, вы не против такого предложения?

— Идемте уже, — процедила она, на ходу бегло улыбнувшись администратору и вежливо с ним прощаясь.

«Интересно, это на улице жара не спадает или мне все еще нечем дышать?» — подумала на улице Маша.

— Странно, — послышался голос Антона, — больше десяти вечера, а жарко, как днем. Вам не кажется?

— Кажется, — согласилась Маша, думая только о том, чтобы побыстрее оказаться в такси. Как-будто уезжая от ресторана она могла убежать от Антона, а главное от самой себя.


Благодаря автопарку на парковке перед рестораном, уехать удалось быстро. И уже через полчаса Антон с Машей шли по знакомому двору за Олегом.

Добравшись, наконец, до двери юного именинника, Антон нажал кнопку звонка. Через минуту на пороге возник Генрих Аристархович, из-за плеча которого выглядывала миловидная женщина с забавными рыжими кудряшками.

— Антон и Мария, добрый вечер! Проходите, пожалуйста, испейте с нами чаю! — просиял недавний знакомый.

— Спасибо, вы так любезны, но мы только из ресторана — отмечали день рождения Антона, — пояснила Маша. — Поэтому, с вашего позволения, заберем Олега и откланяемся.

— Вот как! — воскликнул гостеприимный хозяин. — Это все хорошо, но дело в том, что мальчики так ускакались, что уже уснули. Если вы не будете против, пусть Олег ночует у нас, а утром я его приведу домой. К тому же, — Генрих Аристархович перешел на шепот, — мальчики болтали о том, что вместе отправятся с моей супругой на утреннюю пробежку.

— Как-то неудобно, — засомневалась Мария.

— Ничего неудобного! — воскликнул мужчина и украдкой подмигнул Антону. — Уверяю вас, все будет хорошо!

— И правда, зачем будить Олега? — согласился Антон. — Пусть отдыхает, вон, какой сегодня день насыщенный был!

Маша взвесила все за и против и пришла к выводу, что мужчины правы.

— Хорошо, — согласилась она, — только не стоит себя утруждать проводами, я сама за ним забегу.


Олег не ночует дома… От одной этой мысли по телу Маши забегали мурашки. И когда домой с Антоном возвращалась, приятная нега сладкой неизбежности томила своим ожиданием. Маша знала, чем закончится этот вечер, хоть и старалась убедить себя, что ничего не произойдет — дома они разойдутся по своим комнатам и заснут в одиночестве. Но вместе с тем она понимала, как нелепо выглядят ее попытки поверить в невозможное. Особенно когда оба настолько желают друг друга. И как же сложно не забывать дышать ровно, ведь Антон идет так близко и даже сжимает ее ладонь.

Приблизившись к подъезду, Маша уже плохо стояла на ногах. И дело вовсе не в выпитом алкоголе и не в духоте, что не желала сменяться вечерней прохладой. Просто рядом был Антон, который поддерживал ее за локоть, заставлял чувствовать его дыхание и исходящий от сильного тела жар. Она видела темные огни в его светлых глазах, она знала его тайные мысли и понимала, насколько они схожи с ее желанием.

— Антон, — сглотнула Маша, — поторопитесь.

Такие вещи не надо повторять дважды. Антону сразу стало ясно, что она имеет в виду, ведь сам он уже сгорал от нетерпения, с трудом подавляя возбуждение, нарастающее с каждым прикосновением к этой женщине. Соблазнительные образы будоражили его сознание, опережая текущее время, и Антон не мог дождаться момента, когда сможет воплотить все, что нафантазировал его одурманенный мозг. Оказавшись в лифте, два взрослых, сгорающих от желания, человека, не смогли больше сдерживаться. Резко прижав стройное тело спутницы, Антон впился в ее рот жадным поцелуем.

Мария с радостью приняла ласку, сопроводив поцелуй едва слышным стоном. Нетерпеливые пальчики нырнули за ремень брюк лишь на долю секунды, но этот жест показался настолько интимным и обещающим, что Антон хрипло прошептал:

— Маша, у тебя был секс в лифте? Потому что если ты еще раз это сделаешь, он точно будет!

— Что сделаю? — Маша притворно распахнула глаза, уже подернувшиеся поволокой, и, скользнув пальцами по вороту его рубашки, облизнула губы.

— Ты знаешь, — шепнул Антон.

Лифт остановился, и с сожалением расставшись с прерывистым дыханием желанного мужчины, Маша рванула к дверям квартиры, тщетно пытаясь попасть ключом в замочную скважину.

— Я сам, — отрезал Антон, перехватив ее запястье.

Забрав связку и уверенно открыв двери, он улыбнулся, приглашая спутницу в сумрак прихожей.

Едва оказавшись в квартире за захлопнувшейся дверью, оба отбросили все формальности. Нетерпеливо обвив руками шею Антона, Маша нашла его губы. Ключи, брошенные на тумбу дрожащими от предвкушения руками, сиротливо звякнули и приземлились на пол.

Властно притянув Машу, Антон развернул ее спиной и, проложив дорожку поцелуев вдоль шеи к уху, ловко расстегнул молнию на платье. Струящаяся материя соскользнула с гладких плеч к стройным ногам. Сильные мужские руки обжигали нежную кожу, скользили по хрупкому телу, оставляя за собой разряды электротока. Маша захлебывалась от желания, кусая губы и безуспешно пытаясь расстегнуть рубашку непослушными пальцами. Не выдержав, она настырно рванула ткань, и последние пуговицы запрыгали по полу, укатившись под пуфик.

— Да ты тигрица, — восторженно заметил Антон, стягивая с себя рубашку.

— Мур-р-р, — подыграла Маша и провела ноготками по его спине. Рывком он поднял на руки податливое тело и, вздрагивая от влажных поцелуев, осыпающих его шею и грудь, стремительно зашагал в сторону спальни.

Опустив свою ценную ношу на постель, Антон отстранился, чтобы освободиться от брюк, но Маша требовательно прижалась, обвивая его бедра ногами. Досадно поморщившись, он принял условия и опустился на локти. Широкие ладони гладили живот, губы блуждали по лицу плечам. Вызволив из атласного бюстгальтера аккуратную грудь, Антон обхватил губами затвердевший сосок, и Маша невольно выгнулась навстречу. Задыхаясь от предвкушения, она взяла в руки его лицо и подарила самый страстный поцелуй, на какой только была способна, позволив Антону стянуть с себя ажурные трусики.

Не в силах контролировать желание, он окончательно разделся и резким толчком ворвался в наслаждение. Хриплые стоны сорвались с губ. Словно извиняясь за грубость, Антон сменил ритм. Его прикосновения стали нежными, движения — плавными, невидящий взгляд блуждал по Машиному лицу в попытке сфокусироваться. Там, в синих омутах, горела страсть. Сегодня, сейчас, ей нужна нежность и забота. Она так устала быть сильной, ей просто надо быть желанной, необходимой, любимой… Медленные движения становились быстрее, сильнее, жестче. Каскад темных волос в беспорядке рассыпался по подушке. Пальцы яростно вцепились в простынь, лицо украсилось маской величайшего блаженства. Видя пухлые губы приоткрытого рта, слыша шумно вдыхаемый на каждом толчке воздух, чувствуя запах страсти, Антону все труднее было сдерживаться. Он замер…