Как только они приземлились в Дубае, он разбудил ее, и когда ее глаза распахнулись и она потянулась к нему, он, не колеблясь, поцеловал ее. В конце концов, она была его женой, и ему нравилось целовать ее. Он был благодарен за строгую политику отсутствия средств массовой информации в аэропорту, которая позволила им выйти из самолета и сесть в ожидающую их машину без каких-либо помех. Он намеревался показать ее прессе позже, запланировано, объявить о своем романтическом побеге и запустить слухи, гудящие об их великой истории любви вместо сомнений, что лагерь Лены, видимо, намеревался посеять в новостях.

Позируя где-то с Мардж, он решил, что обнимет ее, их головы соприкоснутся. Ничего очевидного, что оскорбило бы местные нравы о публичных проявлениях привязанности, но явная привязанность и близкая поза, что-то, что определило бы домыслы. Они будут фотографироваться, совершая все виды романтического тура в стиле медового месяца. Он даже зарезервировал – точнее Холли – ужин в Бурдж аль-Араб[5] , где они могли бы выпить друг за друга в самой высокой точке, сидя далеко над остальной цивилизацией.

Отель был первого класса, персонал – в белых перчатках. Они поднялись на частном лифте в пентхаус с его феноменальным видом. Их ждало роскошное блюдо из свежих фруктов и бутылок охлажденной газированной воды. Мардж тут же схватила кусочек сочного ананаса и начала его грызть, пока она бродила по роскошным апартаментам, бормотала о том, как она была впечатлена и насколько была прекрасна каждая мелочь. Сушеные абрикосы и миндаль в серебряном блюде рядом с углубленной ванной, сандаловые туалетные принадлежности в шикарных черных бутылках, множество толстых белых свечей в камине спальни, пышный мех брошенный у подножья массивной кровати. Все место источало роскошь и чувственность. Ее знойный взгляд сказал ему, что атмосфера была очень эффективна.

Мардж сбросила свои шпильки и поманила его, пока он слушал список доступных услуг, которые мог предоставить их личный дворецкий. Мужчина, на безупречном английском языке, объяснил ему меню подушек [Примеч. Меню подушек – одна из самых популярных дополнительных услуг отелей класса «премиум» в последнее время. Постояльцу предлагается выбрать из списка подушку повыше или помягче, квадратную или продолговатую, набитую лебяжьим пухом или гречневой шелухой], в то время как Мардж сняла серьги, браслет и шарф. Он посмотрел на Мардж, и его как будто его ударили, особенно когда Мардж начал снимать свою рубашку. Брэндон почувствовал ревность, поднимающуюся внутри него.

– Хм, спасибо, думаю, на этом все! – сказал он с намеком на отчаяние, проводя дворецкого к двери и вручив ему смехотворно большие чаевые, когда он спешно отправил мужчину в лифт, обещая позвонить, если им что-нибудь понадобится.

– Знаю, что у тебя была майка внизу, но ты собиралась раздеться перед ним, стоящим здесь? – спросил Брэндон.

– Если бы он продолжил говорить о подушках, возможно. В смысле, кому какое дело, откуда взялся гусиный пух? Все равно все это выдернуто из какого-то гуся. Не думаю, что у турецких гусей отличные перья и…

– Ты все это слушала? Конечно, перед тобой не было женщины, которая собиралась обнажиться, но я был слишком отвлечен, чтобы самостоятельно пройти тест по основным типам гусей, – сказал он.

– Пойду переоденусь и осмотрю достопримечательности, – сказала она, – у тебя назначены встречи?

– Только завтра. У меня конференц-связь через полчаса. На завтрашнем торжественном приеме тебе понадобится платье. Что-то похожее на бальное.

– Прием? Бальное платье? Это не то, к чему я привыкла, Брэндон. Но определенно могу пойти на это. Какие-нибудь рекомендации о том, где делать покупки?

– Консьерж будет знать. Я позвоню и поговорю с ним.

– Пожалуйста, не звони подушечному дворецкому, чтобы вернулся сюда. В конечном итоге я усну, – сказала она.

– Потому что он такой скучный или потому, что подушки слишком фантастичны? – он бросил вызов.

– Думаю, оба варианта. Я ухожу, чтобы найти бальное платье. Я сама поговорю с консьержем. Что-нибудь нужно?

– Да.

– Хорошо, милый. Просто скажи это.

– Я внутри тебя.

Он подошел и обнял ее, а затем умело скользнул языком по ее шее.

– У тебя есть работа, – сказала она. – И ты пытаешься сделать себе имя с этими новыми компаниями.

Его пальцы проследили ее изгибы:

– Возможно, я не войду в историю, но я войду в тебя.

– Черт, – сказала Мардж. – Думаю, у меня намокли трусики.

Шоппинг может подождать. Заняться любовью с мужем было гораздо важнее. Потянув его ближе, она прижалась своими губами к его.


Глава 9

Мардж последовала весьма конкретному совету консьержа и отправилась по городу на машине с шофером в студию местного дизайнера, который недавно поставил свое первое подиумное шоу в Милане. Консьерж заверил Мардж, что там состоится pret-a-porter[6] в студии, которое поразит ее.

В действительности само здание снаружи было не очень. На неброской бронзовой табличке было указано «Ателье Sambiq». Ее проводили в комнату, где все было выполнено в серебристо-голубых тонах, и усадили на синее бархатное кресло, чтобы представить импровизированный показ мод. Модели в сконструированной одежде дефилировали по комнате перед ней, модели торжественных нарядов были одновременно элегантными и дерзкими. Когда длинное золотое платье уступило место шелковой тафте розового цвета с пышной юбкой и корсетом без бретелек, Мардж зааплодировала, не в силах сдержаться. Большой цветок в соответствие розовому цвету ткани расцвел на одной стороне, как будто хризантема с множеством лепестков появилась от лифа.

Она настойчиво жестикулировала, пока менеджер магазина не остановил шоу и не поманил эту модель, чтобы подошла к Мардж. Мардж с одобрением ощупала легкую ткань основы, и вскоре определилась с платьем. Служащая сняла с нее мерки и порекомендовала нижнее белье и аксессуары, в частности пару длинных белых перчаток. Мардж схватила их с ликованием, сложив в целлофановую упаковку. Они были частью образа, полного драмы и очарования старого мира. Она не могла дождаться, когда оденет их на Гала [Примеч. Прием]. Гала было, как она решила, фантастическим словом.

По правде говоря, она была в восторге от пребывания в Дубае со своим мужем. Это был гламурный и шумный город, экзотический и удобный, так как все, с кем она сталкивалась до сих пор, прекрасно говорили по-английски. Она не была уверена, был ли Дубай просто городом гораздо более благородных людей, чем Нью-Йорк, или они были только добры к ней, потому что у ее мужа были деньги. В любом случае, каждый человек, с которым она столкнулась, был полон решимости сделать ее жизнь проще и лучше. Она стояла в ателье и не верила в то, что это была ее настоящая жизнь. Что она та же самая женщина, которая купила десять-по-пять-долларов упаковок лапши с низким содержанием соли несколько недель назад, а теперь живет в ОАЭ со своим богатым мужем и собирается на вечеринку настолько необычную, что ее без иронии называют приемом.

Они с Бритт называли свои кино-вечера вечеринками. Как, например, я принесу попкорн, ты принесешь три дешевых вина на вечеринку. Их вечеринки включали штаны для йоги и некоторые очень сексистские комментарии о Ченнинге Татуме и Скотте Иствуде. Это, однако, без сомнения был настоящий прием с более качественными алкогольными напитками и гораздо более строгим кодексом поведения. Мардж побывала на встрече у стилиста, который подсказал, как уложить ее волосы в высокую прическу. Она не рисковала с заколками в сильную жару, которая, казалось, разгневала ее и так уже упругие локоны.

Когда она вернулась в отель, консьерж задержал ее, прежде чем она добралась до лифта, и сообщил Мардж, что она записана в Спа на тридцатом этаже на массаж и уход за лицом. Она лежала неподвижно в прохладной комнате под музыку флейты, пока визажист корректировала брови и очищала закупоренные поры и использовала какую-то кислородную сыворотку для омоложения кожи. Затем был массаж как последняя мера от стресса, который сочился из ее тела. Она чуть не уснула на глубокой махровой ткани покрытия стола. Когда пришло время уходить, она сделала это неохотно, и только после отдыха в гостиной с миксом грейпфрута и некой родниковой воды из резервуара.

Отдохнувшая и увлажненная, и чувствующая себя очень свежеочищенной и красивой, Мардж вернулась в номер для укладки волос. Опять же, она сидела пассивно, когда ее баловали и укладывали. Она надела наушники и слушала свою любимую музыку, пока пряди каштановых волос шириной в дюйм обрабатывались сывороткой, разглаживались, закручивались и укладывались на место.

Когда женщина закончила, нежная прическа обрамляла красивое лицо Мардж, спиральные завитки были отброшены назад с кажущейся небрежностью, как будто Мардж не бывший аналитик по маркетингу, а скорее какая-то лесная нимфа, собирающаяся порезвиться в лесу как во Сне в летнюю ночь. Ее прическа казалась одновременно элегантной и причудливой, будто она могла вытянуть две заколки и позволить ей опуститься на спину, когда нырнет голой в кристальный лесной бассейн при лунном свете.

Розовое платье прибыло вовремя, и Мардж надела его так же благоговейно, как если бы это был церемониальный наряд. Она тщательно следила, чтобы не испортить макияж и не привести в беспорядок прическу или испачкать платье. Когда Брэндон вернулся в номер, он нашел ее при полных регалиях.

– Привет, дорогой муж, – сказала она с большой улыбкой.

– У тебя самая красивая улыбка, милая жена.

– Ну, у меня эта штука для великолепных мужчин в черных смокингах, – сказала она.