Он мотает головой, когда аттракцион движется вперед и останавливается так, что кабинка перед нами выстраивается в одну линию.

— И какое тогда в этом будет веселье?

— А такое, что я смогу удержать в себе все кукурузные конфеты, которые съела, — простодушно заявляю я.

Он перестает раскачивать кабину.

— Ой, да ладно тебе, Кэлли. Не будет весело, если мы ее не раскачаем. На самом деле, чем сильнее мы ее раскачиваем, тем приятнее нам будет. — Его голос опускается до таинственного шепота. — Мы можем ее раскачать, и она будет двигаться медленно, либо очень-очень быстро.

От его слов у меня вспыхивают щеки, но к счастью, внутри темно.

— А что, если я боюсь? Или мой рвотный рефлекс слишком перевозбудится?

— Вот что я тебе скажу. — Он просовывает руку через перекладину и пальцами сжимает мое колено, отчего у меня между ног разливается тепло. — Если ты почувствуешь, что тебя сейчас вырвет или ты сойдешь с ума, кричи: «Кайден — самый сексуальный парень на свете», — и я перестану.

Кабина дергается назад, и я впиваюсь в перекладины, когда мы начинаем подниматься вверх.

— Ты серьезно хочешь, чтобы я это выкрикнула?

— Абсолютно. — Он замолкает, когда наша кабинка оказывается на самом верху, и аттракцион замирает, покачиваясь на ветру. — Ты мне разрешаешь раскачаться так, чтобы этот аттракцион запомнился тебе на всю жизнь?

И почему у меня такое чувство, будто он предлагает мне что-то неприличное?

— Ладно, давай, раскачай ее как следует, — даже не подумав, говорю я, потом закусываю губу, когда включается неприличный участок моего мозга. Честно говоря, я даже не знала о его существовании.

— Ух ты. — С широко раскрытыми глазами он медленно выдыхает и качает головой. — Ну что, ты готова?

Я сильнее сжимаю перекладины и упираюсь ногами в пол.

— Ага... наверное.

Когда аттракцион срывается с места, Кайден посылает свое тело вперед. Наша кабинка начинает постепенно вращаться, но чем больше силы он прикладывает, тем быстрее она крутится. Повсюду мелькают огни, и играет музыка. Я слышу рев других аттракционов, смех и крики людей. По щекам бьет ветер, а в воздухе пахнет солью и кукурузными конфетами.

Чем быстрее он движется, тем сильнее у меня все расплывается перед глазами: непонятно, где верх, а где низ, — и мы все вращаемся и вращаемся. Петли скрипят, и я слышу смех Кайдена, когда издаю слабый визг. На удивление, я не схожу с ума, а у Кайдена на коленях не оказываются съеденные мною конфеты. Я веселюсь, несмотря на то, что кажется, будто мое лицо втянулось в череп, а мозги разбросало повсюду.

Когда аттракцион останавливается, мы зависаем наверху, ветер пробирается сквозь щели в двери.

Кайден открывает глаза, и на его лице возникает смущенное выражение.

— Я подумал, что ты отключилась, так тихо ты сидела.

— Я просто наслаждалась поездкой, — захлебываясь, проговорила я. — На самом деле, было очень весело.

— Что ж, я рад, что у меня получилось, — говорит он, откидываясь в кресле.

Я отворачиваюсь, чтобы скрыть улыбку на лице, потому что он просто веселится, а мне это слишком нравится. У него есть девушка. Очень красивая девушка, у которой нет проблем выше крыши. Та, которую он может трогать, с которой может раскачиваться, да что угодно.

Мы не говорим, пока наша кабинка не достигает трапа. Когда парень-билетер открывает дверь, выскакивает Кайден, а за ним — я, спотыкаясь о собственные ноги, потому что у меня кружится голова и весь мир раскачивается. Плечом я врезаюсь в его широкую грудь. Он смеется надо мной, его пальцы хватают меня за талию и придвигают ближе к себе. От прилива адреналина и его рук, удерживающих меня, мне кажется, что этот вечер будет замечательным.

Именно такой я и ждала.



Глава 8

№17 . Позволь удивительному произойти, без вопросов и колебаний

Кайден

Я знаю, что поступаю неправильно, но не могу остановиться. Я флиртую с ней, ищу повод, чтобы прикоснуться и рассмешить ее. Я никогда так не старался ни перед кем, включая Дейзи. С Дейзи – легко. Нужно только сказать что-то милое, и все будет прекрасно. Но с Кэлли. С ней это нужно было еще заслужить.

— В эти игры никто никогда не выигрывает, особенно главные призы, — заявляет Сет, когда мы бродим вдоль ряда палаток. Он обнимает рукой Кэлли и о чем-то с ней шепчется. Мне хочется поменяться с ним местами, но я не знаю, как к этому подойти.

— Говорю тебе, это все обман, чтобы вытянуть из тебя деньги. — Он строит из себя коварного злодея с пиратским смехом, и Кэлли зарывается лицом у него на груди, ее плечи вздымаются, когда она истерично смеется.

— Он сейчас серьезно сказал? — спрашивает Люк, огибая пожилого мужчину, раздающего листовки.

Я киваю, мой взгляд блуждает по палаткам.

— Думаю, да.

Шея Люка склоняется влево, когда он разглядывает высокую брюнетку в узких джинсах и рубашке, наполовину прикрывающей живот.

— По-моему ты можешь доказать ему, что он ошибается.

— Хочешь сказать, что сможешь в нее выиграть? — Сет показывает на палатку, где в шары нужно бросать дротики. А потом он направляет палец в сторону потолка, где висят привязанные огромные плюшевые медведи. — Я говорю не об этих дурацких маленьких призах в нижнем ряду. Я хочу вон тот большой, сверху.

Я щелкаю костяшками пальцев и разминаю шею.

— Ладно, но для начала, когда я его выиграю, он будет не для тебя. А вон для той красивой девушки. — Я показываю на Кэлли, а потом мне хочется забрать свои слова обратно, хотя они и правда.

Кэлли смотрит на меня из-под ресниц, пытаясь скрыть румянец, а Сет откашливается.

— Ну, ладно, мачо, — говорит он. — Давай докажи, что ты мужчина.

Из заднего кармана я достаю кошелек, когда Люк, закуривая сигарету, направляется к аттракционам.

— Ты же понимаешь, что он квотербек, да? — обращаясь к Сету, говорит Кэлли, пока они идут за мной, отчего я по какой-то дурацкой причине улыбаюсь. — Он каждый день тренируется бить в цель.

— И что? — спорит Сет. — Я все равно считаю все это фигней. В этой игре невозможно победить.

Кэлли стоит в стороне от меня, когда я протягиваю парню в палатке деньги в обмен на пять дротиков. Он кладет их на прилавок и отходит в угол, снова переключаясь на свой ужин.

Я беру один дротик, поднимаю его над плечом и прищуриваюсь в сторону воздушного шара. Кэлли, изучая меня, скрещивает руки на груди, и я опускаю дротик, но не отрываю взгляда от шара.

— Ты пытаешься заставить меня нервничать?

— Нет, конечно! Разве? — с беспокойством спрашивает она.

— Типа того, — глядя на нее, признаюсь я. — Я чувствую, как твой пристальный взгляд прожигает мне голову.

— Прости, я не буду, — бормочет она и уже начинает отворачиваться.

Я ловлю ее за низ белой футболки, и костяшки моих пальцев задевает ее нежную кожу.

— Нет, продолжай смотреть на меня. Так еще сложнее.

Она глядит на мою руку, а потом ее взгляд скользит по мне.

— Хорошо.

Я отрываю от нее глаза, снова поднимаю дротик, когда она сосредотачивается на мне, и бросаю его в красный шарик в верхнем ряду. Он лопается, и Кэлли вздрагивает.

— Один есть, еще четыре. — Я улыбаюсь ей, но замечаю, что она нервничает сильнее.

Я беру еще один дротик и кидаю его, потом повторяю то же движение. От каждого броска лопаются шарики, и вот в конце в верхнем ряду остаются лишь сдувшиеся остатки латекса. Парень за стойкой подходит с хмурым выражением лица.

— Поздравляю, — монотонным голосом произносит он и показывает пальцем на ряд плюшевых медведей, свисающих с потолка. — У вас есть возможность выбрать один из этих замечательных призов сверху.

Я смотрю на Кэлли, которая в этот момент, поджав губы, глядит на шарики.

— Я сказал, что если выиграю, то он будет для тебя.

Кэлли вздыхает, ее плечи сникают, когда она переводит взгляд на медведей.

— Они кажутся такими большими. Думаю, моя соседка разозлится, если я принесу его в нашу крошечную комнатку.

— Мы должны взять приз, — с серьезным выражением лица говорит Сет, кладя руки на прилавок и наклоняя голову так, чтобы оглядеть все призы. — Нельзя отказываться от приза с верхней полки.

Она колеблется, накручивая кончик хвоста на палец.

— Ладно, я возьму того розового с оторванным ухом.

Парень за стойкой чешет шею.

— Вы серьезно?

Ее лицо остается невозмутимым.

— Абсолютно. Я никогда не шучу насчет плюшевых медведей.

Мы с Сетом смеемся над ней, и парень за прилавком пронзает нас взглядом, а потом идет к стене и берет металлический прут. Направив его к потолку палатки, он отцепляет медведя, которого выбрала Кэлли. Сняв его и швырнув на прилавок, он с бормотанием топает прочь:

— Мне нужен чертов перекур.

Кэлли забирает медведя, который в два раза больше нее, и с отвращением рассматривает.

— Я по-прежнему считаю, что не должна приносить его в общежитие. — Она глядит на меня. — Может, ты его можешь забрать с собой? Все-таки ты его выиграл.

Я качаю головой.

— Я ни за что не потащу в свою комнату через весь кампус гигантского изуродованного розового медведя.

— Ладно, может, тогда мы сможем отдать его маленького ребенку, — предлагает она, щелкая медведя пальцем по носу и корча рожицу. — Ему, наверно, понравится.