И еще поймет, что она не просто юная жена, которой надлежит сидеть дома, ни во что не совать нос и не влезать в дела мужа и помогать ему. Короче говоря, поймет, что ей можно доверять.

Доверять?

Она опустилась на сундук, не выпуская из пальцев остывающий восковой комок. О чем она, черт возьми, говорит? О каком доверии?

Разве можно быть такой наивной? Попросту неумной? Как можно говорить о каком бы то ни было доверии к человеку, который таким способом решает доказать свою верность и заботу? С помощью обмана и подлога! Путем воровства! Идиотка!

Да как она вообще могла позволить Брайану Морсу уговорить ее на подобное? Какое затмение на нее нашло? Что с ней случилось?

Кажется, она знала ответ. Ей так хотелось найти путь к сердцу Кейто, завоевать его интерес к себе не только как к женщине; доказать, что она способна на серьезные поступки; что может и хочет быть ему помощницей в делах, — так стремилась доказать все это, что легко поддалась на уговоры Брайана и чуть было не стала послушной исполнительницей его плана. Возможно, и правильного по сути, но неправедного, нечистоплотного по способу осуществления. Не зря Мег со своим чутьем на людей предупредила ее остерегаться Брайана. Ей стало холодно в ночной рубашке на сундуке, она бросила взгляд на неподвижную фигуру спящего Кейто, и сердце у нее дрогнуло от любви. Как осмелилась она даже в мыслях… Нет, не только в мыслях — она гневно сдавила в руке злополучный кусок воска. Как смела она притронуться к этим злополучным ключам? И теперь у нее в руках свидетельство ее позора, ее бесчестья!

Она еще сильнее сжала восковой шар, превращая его в лепешку, окончательно уничтожая все следы своего греховного поступка, своего недолговременного душевного затмения, после чего бросила бесформенный кусок на подсвечник и забралась в постель.


Когда на следующий день Брайан Морс, усталый и злой, вернулся из поездки в Оксфорд, он не нашел в доме ни Кейто, ни Фиби.

Дворецкий Биссет сообщил, что лорд Гренвилл уехал еще с утра, но куда — ему, Биссету, неизвестно, а леди Фиби находится в конюшне. Странно, Брайан был наслышан о ее страхе перед лошадьми, а потому, скривив в усмешке губы, в недоумении отправился на конюшню.

Действительно, Фиби была там. Он застал ее возле невысокой кобылы, и его позабавило, с каким обреченным, но в то же время решительным видом она похлопывает животное по шее.

— А, вот вы где, — сказал он, подходя к Фиби. — Мне говорили, Кейто куда-то уехал. Не знаете куда?

— Наверное, об этом лучше узнать у него самого, — ответила она, продолжая гладить лошадь. — Когда вернется.

Ответ прозвучал довольно холодно — таким образом Фиби, по-видимому, настраивала себя на то, чтобы в дальнейшем держаться подальше от Брайана, раз он уже чуть было не втянул ее в свои сомнительные предприятия.

Брайан нахмурился. Итак, что-то изменилось. Что-то произошло. Уж не попалась ли эта дурочка на краже ключей? О Господи, только не это!

— Я привез документ, — произнес он, понизив голос. — Можете взглянуть. А вы, случайно, не сделали слепки с ключей?

Фиби покачала головой, не отрывая рук от лошади. Теперь она поглаживала холку.

Так же негромко Брайан сказал:

— Я слышал, Кейто вскоре надолго уедет. Когда и куда?

— Кажется, дня через два. В Италию.

— Вот как? Очень странно. — Больше он не стал говорить на эту тему, ибо понимал, что Фиби знает обо всем этом не больше, если не меньше, чем он. Зато продолжил разговор о главном: — Ключи необходимо достать до его отъезда, Фиби. Я опасаюсь, что его отсылают с какой-то миссией, если, конечно, по-прежнему подозревают в измене. — Участливым тоном он прибавил: — Возможно, они даже замыслили сделать так, чтобы Кейто не вернулся, а ему с его прямодушием и в голову не придет, что они способны на такое коварство.

Рука Фиби замерла на шее лошади. Страшно подумать, но слова Брайана не лишены смысла. Неужели Кромвель и его сподвижники осмелятся на подобное?

Морс заметил беспокойство Фиби и возобновил атаку:

— При этих обстоятельствах вы, надеюсь, понимаете, как важно поскорее доставить Кромвелю вот этот документ. — Он похлопал себя по нагрудному карману. — А для него совершенно необходима печать. Иначе как доказать, что это послал именно лорд Гренвилл, а не кто-нибудь другой? Например, я. Нужно во что бы то ни стало, пока не поздно, убедить членов парламента в невиновности Кейто.

Трудно спорить с доводами Брайана, но она больше не поддастся на его уговоры. Ни за что! Ведь, в конце концов, она может поговорить с Кейто, высказать все свои и его, Брайана, соображения. Неужели ничем не убедить упрямца?

— Я не стану доставать ключи, Брайан, — тихо сказала она, возобновляя попытки получше познакомиться с лошадью.

Брайан замер, услышав слова Фиби. Только спокойно, не нужно с ней ссориться, настаивать, выказывать гнев, возмущение. Еще вчера вечером она была полностью в его власти и вот сейчас пытается вырваться. Нет, он не допустит этого!

— Что вы такое говорите, Фиби? — почти ласково сказал он. — Подумайте об опасности, которая угрожает вашему супругу. И отчего вы изменили свое решение, позвольте узнать?

— Потому что так делать нечестно. Гадко! — ответила она по-детски. — Напрасно я на это соглашалась. К счастью, во мне заговорила совесть. Лучше поздно, чем никогда!

Проклятая дура! Все рушится! Брайан был уже не в силах сдерживаться:

— Да вы понимаете, что в жизни… в настоящей жизни, не в книжках… приходится порой прибегать к не слишком изящным средствам? Во имя спасения человека. Или дела, которому себя посвятил. А вы… со своей дурацкой детской непосредственностью… хотите все испортить. А когда опомнитесь, будет поздно.

Его лицо было совсем близко. Она видела его бешеные глаза, мокрые губы. Казалось, еще мгновение, и он ее ударит. Но они находились посреди конюшни, неподалеку были люди, и Фиби чувствовала себя защищенной. Однако от его напора, от переполнявших ее чувств — в основном смятения и страха за Кейто — ей стало просто нехорошо. В голове мутилось.

Она нашла в себе силы проговорить:

— Поймите и вы меня: обман не доведет до добра.

— Глупая, сумасшедшая девочка! — прошипел он. — Я пытался предоставить вам превосходную возможность, но вы отвергли ее и будете пожинать плоды своей глупости.

Он резко повернулся и выбежал из конюшни.

Фиби вздрогнула всем телом. Почему он так взбеленился? Неужели он до такой степени любит Кейто и беспокоится за его жизнь и благополучие? Нет, видимо, просто оскорблен, что кто-то осмелился не внять его совету. Или возможно и такое… он сам по какой-то причине заинтересован в том, чтобы все произошло именно таким образом и никак иначе, а она своим отказом порушила его сокровенные планы и надежды.

Но какие? Если последнее хоть в малой степени соответствует действительности, следует немедленно рассказать обо всем Кейто. Впрочем, в любом случае она не должна скрывать от него то, что произошло. И свое низкое поведение тоже.

— Я задержала тебя, Фиби? — услышала она голос Оливии. Та показалась в воротах конюшни. — Ты знаешь, Мег собирается сегодня домой. Я с ней уже попрощалась.

— Да, знаю, — ответила Фиби. — Все мои уговоры побыть у нас еще не помогли.

— Тогда почему ты решила ехать в Уитни именно сейчас? О, ты уже попросила подготовить моего пони!

Как раз в этот момент конюх подвел к Оливии оседланную лошадку.

Фиби не сразу ответила на вопрос подруги: во-первых, мучительно вспоминала, как Кейто учил ее садиться в седло, а во-вторых, колебалась, признаваться ли Оливии в истинной цели поездки. Потому что за первым признанием должно неминуемо последовать другое, которое наверняка приведет Оливию в ужас.

— Я хочу снова заложить у ростовщика свои кольца, — сказала Фиби, когда конюх удалился на приличное расстояние.

— Снова платья?

— Нет, Оливия. Деньги мне нужны для путешествия, — небрежно бросила Фиби, с трудом вскарабкиваясь в седло.

Глаза девочки расширились.

— К-куда ты собралась?

Вместо ответа Фиби приложила палец к губам: к ним подъехал на коне один из ополченцев, которому Джайлс поручил сопровождать в поездке их обеих.

— Готовы, леди Фиби? — спросил он.

— Да. Пожалуйста, поезжайте впереди.

— Двое впереди, двое сзади, миледи, — отвечал тот. — Так велел мистер Джайлс.

Фиби вспомнила недавние встречи с дезертирами, с королевскими солдатами и ничего не сказала.

— Так куда ты едешь? — нетерпеливо повторила свой вопрос Оливия, когда маленький отряд выехал со двора конюшни.

— В Харидж. С Кейто.

— А для чего же т-тебе деньги?

— Потому что он не знает, что я еду с ним. — Вот! Теперь почти все уже сказано. — И не хочу ни от кого зависеть, — добавила она.

Оливия в недоумении посмотрела на подругу:

— Опять х-хочешь его удивить?

— Пожалуй, — кивнула Фиби. — Только, боюсь, так его никто еще не удивлял.


Кейто повернул голову на легкий стук в приоткрытую дверь кабинета.

— Добрый день, мисс Мег.

Он приподнялся со стула, жестом приглашая ее войти.

— Я задержу вас не больше минуты, лорд Гренвилл, сказала она, входя в комнату. — Хочу поблагодарить за гостеприимство, которым, насколько понимаю, обязана в первую очередь вашей супруге.

— Присядьте, мисс. — Кейто указал на кресло. — Вы уже вполне оправились?

— Чувствую себя неплохо, спасибо.

Кейто откинулся в кресле, вертя в пальцах гусиное перо и внимательно глядя на Мег.

— Как, полагаете, примут вас в деревне?

— Будет много препон и рогаток, — отвечала она. — Но мне не впервой преодолевать их. Как я говорила Фиби, суеверий не излечишь и не устранишь, если убегать от них.

— Вы смелая женщина.

Мег чуть иронично улыбнулась:

— Вряд ли. Просто теперь я поняла, что нахожусь под защитой самого лорда Гренвилла. Надеюсь, они больше меня не тронут. А я… Возможно, смогу еще быть им в чем-то полезной.