Конечно, Кейто помнил разговоры с Фиби об этой женщине, помнил, как он возражал против ее присутствия в своем доме, против дружбы Фиби с ней.

И вот сейчас она у его дверей, чудом избежавшая смертной казни, одетая только в плащ его жены.

— Идемте, — сурово сказал он, — вам необходимо согреться.

Он помог ей сойти с коня, но едва нога Мег коснулись земли, как она рухнула вниз и упала бы, если бы Кейто не поддержал ее.

— Эй, кто там? — крикнул он. — Вот ты! — Это относилось к одному из воинов, с интересом наблюдавшему всю сцену. — Отнеси женщину в дом и попроси миссис Биссет позаботиться о ней.

— Ох, вы добрались б-благополучно? — послышался возглас Оливии, прибежавшей в сопровождении собак. — Как себя чувствует Мег?

— Оливия! Как ты ужасно выглядишь! — В голосе Кейто звучало глубокое беспокойство. Он с рук на руки передал Мег своему солдату и поспешил к дочери. — Ты здорова? — продолжил он расспрашивать. — Быть может, хоть ты расскажешь толком, что произошло!

Оливия залилась слезами.

— Было так ужасно… — говорила она в перерывах между всхлипываниями. — Так страшно… Фиби и Мег… Их схватили, связали. А я спряталась. Потом их повели на место казни.

А оттуда к реке, чтобы… Нет, не могу… Если бы не Брайан…

Он разогнал толпу…

Чем дольше слушал Кейто бессвязный рассказ дочери, тем в большую ярость приходил. Как? Его жену связали? Ей грозило испытание иглой?!

Никогда еще Фиби не видела его в таком бешенстве, это пугало ее, было неприятно.

— Пожалуйста, милорд, не сейчас, — сказала она. — Потом поговорим обо всем. Я не так долго была связана. Оливия сумела меня освободить. Пойду помогу миссис Биссет.

— Ты никуда не пойдешь, пока я не буду знать все во всех подробностях. Почему на тебя напали?

— Фиби ни в чем не виновата; — заступилась за нее Оливия. — Она была т-такая храбрая. А связали ее за то, что она защищала Мег.

— Тебя обвинили, что ты защищаешь колдунью?

В его взгляде, направленном на Фиби, пылал гнев. В какое-то мгновение ей показалось, что он готов ударить ее или схватить за плечи и трясти на глазах у всех.

— Я говорила вам, — произнесла она со слезами в голосе, — говорила… если вы ничего не сделаете, чтобы…

— Идем со мной! — приказал он и первым направился к входной двери.

Она двинулась за ним. Он молча проследовал до двери в кабинет, отворил ее и пропустил Фиби вперед.

Ярость в нем не утихла. Это было видно по тому, с каким треском он захлопнул дверь за собой.

— Итак, что скажешь? — процедил он, направляясь к большому столу.

— Могу только повторить то, что уже говорила. Это должно было случиться. Мег несправедливо обвинили, сплетни пошли по всей деревне. А викарий подлил масла в огонь. — Голос Фиби дрожал, но не от страха, а от волнения и негодования. — Если бы вы раньше прислушались к моим словам, вместо того чтобы просто рассуждать о законе и о моих недостойных знакомствах, ничего бы не случилось. — Она поднесла руку к горлу, словно бы ей что-то мешало, и выкрикнула: — А меня вы не смеете обвинять! За что вы злитесь? Я сама чуть не…

Он молча вышагивал от стола к камину и обратно. Фиби заговорила вновь:

— Да, вы не захотели слушать, о чем я предупреждала! А ведь вы здешний мировой судья, ваше слово тут — закон. Я опасалась, что они призовут в деревню этого страшного человека. И так оно и получилось. Если бы вы вовремя… Кейто перебил ее, наконец обретя голос:

— Я запретил тебе общаться с этой женщиной! Ты нарушила…

Фиби взорвалась, чему и сама несказанно удивилась:

— И вы думали, я выполню ваше распоряжение? Такое неправильное! Несправедливое! Как могли вы предположить, что я предам свою подругу? Вы бы так поступили?

Голос Кейто внезапно зазвучал спокойно и холодно:

— А ты полагаешь, я потерплю, что моя жена водит тесную дружбу с женщиной из деревни? С женщиной, чья репутация весьма сомнительна? Посмотри, до какого состояния ты себя довела? — Он с презрением ткнул в ее порванную, испачканную одежду. — Тебя касались грязные руки черни! Тебя оскорбляли словами и действиями! А ведь ты — моя жена! У тебя совсем нет гордости. Ты унизила себя и втянула Оливию в свою недостойную игру!

Тяжесть обвинений он усиливал ударами ладони по столу.

Фиби не слишком задели его слова в свой адрес, она и без него знала, как выглядит, но она посчитала своим долгом заступиться за Оливию.

— Ваша дочь уже не ребенок, — откликнулась она. — У нее есть собственное мнение. Как вы не понимаете, что иначе мы поступить просто не могли! Не было выбора. Они обвиняли Мег, говорили, что у нее змеиный зуб на шее, а это был ее собственный зуб, я сама вырвала его несколько дней назад. И кот у нее самый обыкновенный, а вовсе не злой дух, и никого из больных она не убивала, просто не смогла вылечить. А ее хотели убить… утопить… кололи иглой…

В ее голосе опять звучали слезы, но Кейто они, похоже, не тронули.

— Не нужно мне рассказывать, в чем ее обвиняют. Я знаю о подобных случаях и не одобряю всего этого. Сейчас разговор о другом. Я не знаю, как поступить с тобой. Ты отказываешься следовать моим наставлениям, бросаешься сломя голову куда не следует, сначала что-то делаешь и только потом начинаешь думать и говорить, оправдывая свои действия. У меня зарождаются сомнения, а подходящая ли ты жена? Вы с сестрой совершенно не похожи. Иногда кажется, у вас разные родители, разное воспитание. Ты совсем не соблюдаешь приличий, не ощущаешь, что дозволено, а что нет. Тебе ничего не стоит совершить поступок, абсолютно выходящий за рамки приемлемого. Диана, какой бы она ни была, никогда не поступила бы так, как ты!

Это переполнило чащу терпения Фиби. Не дослушав его, она выбежала прочь из комнаты и помчалась к лестнице. Кейто, выскочив за ней, громко позвал Джайлса Кремптона, и он тотчас же явился, ожидая соответствующих распоряжений, так как понимал: хозяин не допустит, чтобы в его владениях брал верх закон толпы.

— Немедленно арестуйте того шарлатана в черной одежде, — приказал Кейто, — и прогоните плетьми за пределы округи! Обязательно на глазах деревенских. А потом приведите ко мне викария. Он также приложил руку ко всему этому. Если удастся обнаружить истинных зачинщиков и вожаков, арестуйте их, наденьте на них колодки и выставьте на всеобщее обозрение.

— Да, сэр. Будет исполнено.

Джайлс отдал честь по-военному и отправился выполнять приказ.


Фиби взлетела вверх по лестнице, моля Бога, чтобы не встретить никого, даже Оливию, — ей не хотелось говорить сейчас ни с кем, в том числе и с Мег. Хотелось жалеть и оплакивать только себя одну. Свою поруганную любовь.

Она вбежала в комнату, бросилась на постель лицом в подушку. Но вскоре кто-то постучал в дверь.

— Не входите! — крикнула она сдавленным голосом.

Но дверь все же слегка приоткрылась, в проеме показалась голова Брайана.

— Прошу прощения, Фиби, я подумал: быть может, вам нужна помощь?

Не ожидая приглашения, он вошел, оставив дверь приоткрытой.

Фиби поднялась и села на постели. Лицо ее было в слезах, глаза опухли, волосы в беспорядке.

— Брайан, пожалуйста, уходите.

Он не обратил на ее слова никакого внимания.

— Утром вы проявили такую смелость, — сказал он, — а сейчас плачете… Да, лорд Гренвилл может быть жестким. Даже жестоким. Кому, как не мне, знать это. — Он сочувственно коснулся плеча Фиби. — Поверьте, я искренне сочувствую вам. Хуже всего то, что он не умеет понимать и прощать.

Фиби отдернула плечо.

— Надеюсь, он все-таки поймет меня. Когда остынет немного.

— Возможно, Фиби. Возможно, есть какой-то способ вернуть его расположение. Заставить, чтобы он забыл урон, нанесенный его гордости. Его титулу.

Фиби не ответила. Она тщетно искала носовой платок, которого не было ни в кармане, ни в рукаве платья.

— Позвольте, — любезно произнес Брайан, вручая ей свой чистый, аккуратно сложенный платок.

— Спасибо.

Фиби с удовольствием использовала его по назначению и протянула владельцу.

— О нет, оставьте себе, — великодушно сказал тот, и она послушно сунула платок за рукав.

Слезы почти высохли, она уже могла говорить. Да и зачем ей гнать от себя этого человека, столь своевременно пришедшего на помощь, кому она обязана освобождением, если не жизнью?

— Вы сказали что-то о способе, Брайан? Что вы имели ввиду?

Он слегка нахмурился как бы в раздумье.

— Не знаю, достоверно ли, но я слышал… Может, это не совсем так… У Кейто какие-то неприятности… разногласия с высшим командованием. С Кромвелем. Конечно, если это правда, настроение у него не самое хорошее. И вы, быть может… Однако что я говорю? Чем вы в состоянии помочь?

— Мне трудно ответить, Брайан, говорите определеннее. И откуда вы можете знать, что происходит в головах у высшего командования?

— Вероятно, вы правы, — сухо сказал он. — Если вам претит моя попытка прийти на помощь…

Он повернулся, чтобы уйти.

— Я этого вовсе не говорила, Брайан, но, по правде, не знаю, кто и чем тут может пособить. Если даже ваше предположение верно.

Он уже как бы позабыл обиду и вновь приблизился к ней.

— Начнем с того, Фиби, что вы окончательно осушите слезы, протрете глаза настойкой из ореха, чтобы они не выглядели такими опухшими, причешетесь, наденете самое элегантное платье и станете разговаривать с супругом так, словно ничего не случилось. И следите за тем, чтобы у вас не было виноватого вида, — это лишь усилит его позиции. А сами вы должны ощущать себя абсолютно правой, ибо так оно и есть.

Совет пришелся по душе Фиби. Она думала так же.

— Пожалуй, — улыбнулась она.

Брайан поклонился:

— Всегда к вашим услугам. Будьте с ним смелее и ничего не бойтесь.

Дверь за ним бесшумно закрылась.

Сидя на постели, Фиби снова погрузилась в горестные размышления. Брайан, конечно, прав, но что это в общем-то изменит? Какие прически и наряды могут перечеркнуть презрительные слова, которые бросил ей Кейто? Они гудят у нее в голове, трубят, грохочут, как барабан!