Софи посмотрела из окна на Бродгейт, наблюдая, как какая-то женщина приблизительно ее возраста, закутанная в несколько слоев кашемира, переходит через площадь. Внезапно Софи пожалела о том, что не может сменить свою жизнь на жизнь этих удивительно свободных женщин. И в ту же секунду ее организм настойчиво напомнил ей о том, что она с самого утра безуспешно пыталась выбраться в туалет.

— О’кей, — коротко сказала Софи, поднимаясь. — Я должна утрясти это со своей начальницей. Ну, по поводу отгула на сегодняшний день…

— На две недели, — напомнила Тесс.

— Это как получится, — пробормотала Софи, торопливо направляясь к дверям.

— Вы же не сможете оставлять их дома одних…

— Я понимаю, только… — Софи открыла дверь, внезапно осознав, что она крадется чуть ли не на цыпочках. Она вдруг почувствовала себя проказливым ребенком, которому не терпится сбежать из класса.

— Так что свободное время вам понадобится, — заверила ее Тесс.

— Отлично. Возьму неделю, — отрезала Софи. — Я смогу и дома поработать. А теперь, если позволите, мне действительно нужно кое-что утрясти. — И она закрыла дверь у Тесс перед носом, хлопнув ею гораздо сильнее, чем требовалось.

— Сделать ей еще один чай? — спросил Кэл проходящую мимо Софи.

— Не стоит беспокоиться, — коротко ответила Софи.

— Ханжеская, лицемерная, напыщенная… — бормотала Софи по пути в туалет. — Когда она проходила мимо кабинета Евы, Ева присоединилась к ней, и четыре каблучка с металлическими набойками уверенно застучали в унисон по плитке пола.

— Ин-те-рес-но, — сказала Ева, тщательно выговаривая каждый слог, пока разглядывала Софи. — Что же у нас такое произошло? Хмурое личико и горечь во взгляде. — И она участливо склонила голову. — Не справилась с немцами, да?

Софи вздернула подбородок.

— Подписано, подпечатано, доставлено. Три конференции, вечеринка летом, вечеринка на Рождество, личный состав. Все корпоративные развлечения. На два года.

Если на Еву это и произвело впечатление, она сумела его скрыть.

— Подумаешь, просто они созрели к переменам. Возможно, даже Лайза смогла бы их уговорить.

Софи проигнорировала эту колкость и открыла дверь в туалет.

— Сегодня куришь? — спросила Ева, украдкой доставая из кармана брюк пачку «Мальборо», как контрабандный товар, которым она до некоторой степени и являлась в офисе, где было запрещено курить. Курение запретили не полностью — за пределами офиса курить разрешалось, однако, кроме Евы и Софи, все равно почти никто не курил. Софи не считала себя курильщиком, потому что выкуривала всего три сигареты в день и всегда на улице. Никотин был единственным, что их объединяло с Евой. Кроме того, он давал возможность прицениться друг к другу и понять, кто нынче в ударе.

Тесс Эндрю вполне подождет еще десять минут.

— Курю, — уверенно сказала Софи, толкая дверцу в кабинку.

— Я тебя подожду, — сказала Ева.

Через пять минут, уже полностью освеженная, Софи прикуривала от бычка только что выкуренной сигареты вторую, радуясь тому, что утренняя свежесть холодит ее пламенеющие щеки.

— Итак, если учесть, что встреча прошла столь успешно, — сказала Ева, смерив Софи взглядом и выпустив через поджатые губы струю дыма, — почему же у тебя такой удрученный вид? Даже не отрицай, что твое лицо как у больного проказой в начальной стадии. Ты даже не похвалилась своими новыми сапожками. Ты что, заболела?

Ева, как и Софи, тоже была без пиджака, но, судя по всему, холод ей был нипочем, вероятно, потому, что она и так была достаточно хладнокровной. Софи сложила руки на груди, мельком взглянула на Еву и обдумала сложившуюся ситуацию. Назвать Еву подругой нельзя ни в коем случае, поэтому невозможно обсуждать личные проблемы со своим смертельным врагом, даже если он и подбрасывает тебе время от времени сигаретку. Но Софи с Евой были вынуждены проводить бок о бок долгие рабочие часы, у них выработалось взаимное отталкивающее уважение друг к другу, переросшее со временем в своего рода приятельство. В конце концов, только они вдвоем занимали одинаковые должности. Джиллиан была самой главной, а Ева с Софи были двумя из трех менеджеров. Третьим был Грэм Хьюз, но он казался настолько некомпетентным, что с ним никто по-настоящему не считался, и эту работу он заполучил только благодаря своей фамилии. Так что Ева была единственным человеком в «МакКарти Хьюз», который знал, каково это — быть Софи (кроме нее самой, разумеется). Только Ева знала, как Софи стремится заполучить место Джиллиан, когда Джиллиан уйдет с работы, чтобы проводить больше времени с семьей (если уйдет?). Софи проработала здесь уже десять лет, так что она не упустит шанс занять кресло Джиллиан и будет сражаться за него когтями и зубами.

За пределами офиса Софи обходила бы Еву за километр. Но почувствовав, что сейчас — один из тех моментов, когда врага выгодно подпустить к себе как можно ближе, Софи решила рассказать ей все.

— Я только что узнала, что умерла моя старая подруга, — сказала она ничего не выражающим голосом.

А как еще можно было об этом сообщить? Эта новость до сих пор не смогла ее по-настоящему расшевелить, будто она прочитала об этом в письме, но до сих пор так и не поняла смысла этих слов. Смерть Кэрри представлялась какой-то нереальной. Софи казалось, что, когда она увидит детей, все изменится, и мысль об этом внушала ей ужас. Лучше уж ничего не чувствовать, решила она: это гораздо проще, но в то же время и гораздо хуже.

— Вот как, — ровным голосом прокомментировала Ева, придавливая окурок острым носком своей туфли «Прада». Софи рассеянно подумала, что сегодняшняя молчаливая показуха не прошла. На туфлях Евы были лейблы, но туфлям явно больше года. Сапожки Софи повседневные, но в них вполне можно было бы пройтись по подиуму. «Кэрри умерла, а ты думаешь про туфли», — упрекнула Софи какая-то часть ее сознания. Но она эту мысль проигнорировала и стала пристально разглядывать роскошные подкованные носки своих сапожек.

— Вы были близкими подругами? — спросила Ева.

Софи обдумывала ответ.

— Были когда-то, в школе, — ответила она. — Ну, и еще некоторое время после того, как она поступила в университет, а я стала работать здесь. Мы поддерживали связь — встречались по праздникам — но обе стали другими. После окончания университета она почти сразу же вышла замуж и переехала. — Софи мысленно прикинула то время и расстояние, что разделяли их с Кэрри. — Так что мы уже не были близкими подругами, но знаешь…

Ева подставила лицо лучику солнца, скользнувшему из-за тучи, и Софи поняла, что, вероятнее всего, она не знает.

— Значит, это не конец света, — беспечно заметила Ева. — И ты не будешь брать несколько недель отпуска, чтобы выражать родственникам свои соболезнования? — Ей не удалось скрыть прозвучавшую в голосе надежду.

Софи прищурилась, лихорадочно прикидывая про себя, сколько же времени ей действительно придется отсутствовать в офисе в ближайшие несколько дней.

— Не совсем, — ответила она. Большая часть Софи — та часть, которая знала, что Ева прирожденная хищница, — не хотела рассказывать Еве остальное. Но она прекрасно понимала, что в противном случае выставит себя слабой, а Софи страшила мысль о том, что Ева может счесть ее слабой. — Однако возникло небольшое осложнение другого характера, — осторожно сказала Софи, обдумывая, как лучше преподнести новость. Пусть Ева думает, что ее соперница попала в передрягу. А когда Софи докажет Джиллиан, что прекрасно умеет справляться с делами несмотря на кризисную ситуацию и останется на высоте, она окончательно победит Еву.

— Она что, оставила тебе в наследство кучу денег? — спросила Ева.

Софи покачала головой, нарочно медля, чтобы усилить эффект.

— Нет, она оставила мне в наследство своих детей.

И тут впервые в жизни Софи увидела, как Ева растеряла все слова, пусть даже на какую-то долю секунды. Она лишь выдавила пару слов, показавшихся Софи невероятно уместными:

— Твою мать, — сказала Ева.


У Джиллиан было двое детей: восьмилетний Джек и четырехлетняя Матильда. Софи знала, как их зовут и сколько им лет. Многочисленные фотографии и рисунки украшали стены кабинета Джиллиан. Да и сами дети время от времени наведывались в офис.

Именно они, вероятно, и стали причиной того, что у Джиллиан увлажнились глаза после того как Софи изложила ей события сегодняшнего утра. Джиллиан Хьюз, живая и, хотя ей было уже слегка за сорок, невероятно привлекательная женщина, служила примером для Софи. Именно на нее Софи всегда равнялась. Уже к тридцати пяти годам Джиллиан стала партнером в компании. Она открыто поощряла своих молодых подчиненных стремиться к повышению и добиваться тех головокружительных высот, которых удалось достичь ей самой. Под ее руководством все казалось возможным и достижимым. Софи научилась у нее всему, что знала. Ей хотелось бы быть похожей на Джиллиан, когда она станет старше. Ей хотелось, чтобы у нее была такая же работа, как у Джиллиан, такая же уверенность, такое же внутреннее достоинство и такая же великолепная гладкая кожа.

— О господи, — мягко сказала Джиллиан, качая головой и глядя в окно. — Это самое ужасное, самое ужасное. Мысль о том, что твои дети останутся одни на целом свете. Самый отчаянный страх любой матери. — Она посмотрела на Софи. — Наверное, твоя подруга бесконечно доверяла тебе, Софи. Ты должна этим гордиться.

Софи ощутила угрызения совести. Уж меньше всего она испытывала чувство гордости. Ощущение, будто ее обложили со всех сторон, ужас и шок — да, она испытывала, но гордость среди ее эмоций не числилась.

— Да, конечно же, я этим горжусь, — солгала Софи, чтобы не разочаровать Джиллиан. — И знаешь, боюсь, мне понадобится взять на какое-то время отгул, пока дети будут жить у меня. Социальный работник говорит, что…